Исторический момент: как томичам пришлось писать переучиваться
В новой рубрике «Исторический момент» сегодня, 5 января, мы вспомним событие, которое повлияло на орфографию не только томичей, но и всех жителей страны.
В этот день 96 лет назад, в 1918 году, был опубликован и вступил в силу декрет Народного комиссариата просвещения РСФСР за подписью Анатолия Луначарского «О введении нового правописания». Всем правительственным и государственным изданиям предписывалось с 14 января 1918-го «печататься согласно новому правописанию», а школам внести соответствующие изменения в обучение грамоте.
Декрет, изданный Наркомпросом, воспринимался как рекомендательный, но необязательный для учреждений, организаций и предприятий других ведомств. Поэтому 10 октября 1918 года Совет народных комиссаров РСФСР декретом «О введении новой орфографии» распространил положения документа на «все правительственные издания, периодические и непериодические, все документы и бумаги».
В соответствии с реформой из алфавита исключались буквы «ять», «фита», «и десятеричное». Вместо них отныне должны были употребляться, соответственно — «е», «ф», «и». Декрет ничего не говорил о судьбе редкой и вышедшей из употребления еще до 1917 года «ижицы», но после реформы она также окончательно исчезла из алфавита. Твердый знак — «ъ» — исключался на конце слов и частей сложных слов, но сохранялся в качестве разделительного знака. Был введен ряд изменений, касавшихся правил написания приставок, оканчивавшихся на «з»/«с», а также некоторых окончаний.
Реформа сократила количество орфографических правил, не имевших опоры в произношении, привела к некоторой экономии при письме и типографском наборе, исключив «ъ» на конце слов. Однако большинство отечественных лингвистов отвергли эти изменения. Одни считали, что они обедняют язык, другие полагали, что они недостаточно радикальны. Значительное сопротивление реформа вызвала и в обществе. Первые шаги к практической реализации изменений правописания произошли после революции, что и определило резко критическое отношение к ней со стороны политических противников большевизма. Именно поэтому нововведения не коснулись большинства изданий, печатавшихся на контролируемых белыми территориях, а затем и в эмиграции.
