Их адрес не дом и не улица (фото)
Как-то, еще до морозов, проезжая по Красноармейской, мы с водителем такси встали в пробке. Заняться было нечем, и я стала смотреть в окно. И первое, что мне бросилось в глаза, — мужчина, который сидел на невесть откуда взявшемся стуле почти на краю проезжей части. То, что это бездомный, понятно было сразу — никудышная одежда и обувь и даже сам стул, на котором сидел мужчина, выдавали в нем бомжа. Мимо него шли люди, а он и не думал пересесть подальше от машин и прохожих. Словно так он пытался стать одним из них... Словно хотел, чтобы его наконец-то заметили...
И действительно, таких людей в обществе замечать не принято. Прохожие словно испытывают какую-то неловкость, видя бездомного, стараясь как можно скорее его миновать. Но не все. Есть и такие, кто не может пройти мимо бабушки-попрошайки или бомжа, спящего на лавочке. Эти неравнодушные работают в центре социальной адаптации и помогают бездомным вновь почувствовать себя людьми. Но только если те сами этого хотят...
...На Иркутском, 69, нынче аншлаг — морозы заставляют бездомных выбираться из своих укрытий и искать место, где можно обогреться и поесть. Ну а те, кто настроен не только временно поправить свое положение, могут оставаться под опекой сотрудников центра до полугода — за это время бездомного подлечат, восстановят документы, найдут родственников, если таковые имеются, и даже работу. Либо отправят в дом-интернат, если других вариантов не осталось. Правда, далеко не каждый готов пройти этот путь, говорит директор центра Наталья Кайрова. За десять лет работы в приюте она повидала многое: и как люди возвращались к нормальной жизни, и как опускались на самое дно. И научилась, по ее словам, самому главному — видеть в «асоциальных элементах» людей с непростой судьбой.
— Когда-то здесь располагался спецприемник, а в этой части — вытрезвитель, — ведет меня на экскурсию по центру Наталья Кайрова. — Позже часть помещений отдали под нужды дома ночного пребывания, где человек мог переночевать, но принимали там только с документами. А что делать тем, у кого их нет? Так и родилась идея поменять формат работы учреждения, чтобы помощь стала доступна каждому. Ведь никто из нас не знает, что случится завтра...
Подобный центр — единственный на всю область, так что среди его посетителей есть не только томичи, но и жители самых отдаленных районов. Кто-то, говорит Наталья Кайрова, приехал в город на заработки, но сразу найти работу не смог, попал в плохую компанию и покатился по наклонной. Многие бездомные — это бывшие заключенные, которые вышли на свободу, где их никто не ждет. Но все чаще в центр попадают пожилые люди — как правило, оставшиеся без жилья благодаря предприимчивым родственникам.
— Почему так происходит? От равнодушия,— делится многолетними наблюдениями директор центра соцадаптации. — Как писал Булгаков, людей испортил квартирный вопрос. У нас живет бабушка, которая на наших глазах превратилась в бомжа. Она попала к нам будучи прописаной в Октябрьском районе. У нее нога больная, и сама себя она обслужить не в состоянии зимой: ни воды принести, ни дров. Мы приютили ее до весны. Тем временем дочь заняла квартиру, пустила туда арендаторов. А мама поедет в дом-интернат. Бывает и хуже... Однажды мне позвонили и попросили забрать дедушку, участника Великой Отечественной войны. Мол, надоел. Я сказала: конечно, но только я сразу же позвоню журналистам, и завтра вас покажут на всю страну.
В свое время в центр даже наведывались иностранные гости — австрийцы приезжали обмениваться опытом. По итогам визита зарубежные коллеги признали: система соцпомощи в учреждении выстроена даже лучше, чем за границей. Здесь не просто ночлежка, а настоящий приют с полным комплексом услуг, вплоть до поиска работы. На каждого постояльца заводят личное дело, к каждому приставлен специалист, разрабатывается индивидуальный план реабилитации.
Томский приют для бездомных отличается еще и тем, что работа в нем ведется систематически. Это в других городах с наступлением морозов начинают думать о том, как накормить бездомных и не дать им замерзнуть. А в Томске этой проблемы нет — центр соцадаптации работает круглый год. Единственное правило для посетителей — не пить и не буянить, но даже выпивших гостей сотрудники центра на улицу не выгонят — посадят в тепле, чтобы не замерзли, а протрезвеют — смогут остаться, если захотят. Правда, есть категория бездомных, которых центр приютить не может — это лежачие больные, уже не способные себя обслужить. За такими постояльцами нужен особый уход, который сотрудники учреждения обеспечить не в силах. Таким они могут организовать только социальное сопровождение до дома-интерната.
Многие бездомные идут в центр уже проторенной дорогой — не раз и не два они приходили сюда за помощью, но всякий раз, поев и отдохнув, снова отправлялись на улицу. Таких «свободолюбцев», по подсчетам Натальи Кайровой, среди посетителей центра около 6 %. Нередко с улицы они возвращаются в учреждение уже без рук или ног, а то и с психическими расстройствами. Но многих это не останавливает — как только приходят в себя, возвращаются к уличной жизни. Несколько лет назад центр даже устраивал своеобразный эксперимент, рассказывает Наталья Кайрова. На территорию приюта приходили кришнаиты и кормили бомжей, которых заранее информировали об акциях. В это время к бездомным выходили сотрудники центра и рассказывали о своей работе. «И ни один потом не пришел, — констатирует директор учреждения.
Если же бездомный решает изменить свой образ жизни, он должен сдать анализы, сделать флюорографию и посетить станцию дезинфекции. После этого его переводят из отделения первичного приема в следующее. Для человека, долгое время лишенного нормальной еды и постели, это огромный стимул, говорит директор центра. Но мало просто захотеть измениться — нужно еще и сделать первый шаг. И вот тут у многих возникают проблемы...
— Большинство дезадаптированы и уже забыли, что такое работать. Поэтому к труду приходится их приучать постепенно. К примеру, у нас нет дворника, зато наши постояльцы вспоминают, как мести двор или чистить снег. Люди, сидевшие по 20 лет, даже этого не могут. Ведь мы каждый месяц меняем ручки на дверях и краны в ванных комнатах, потому что наши постояльцы не умеют ими пользоваться. Наши специалисты даже выезжают вместе с ними на общественные работы, в которых наши постояльцы задействованы уже четыре года, и показывают, как и что нужно делать. Трудоустраиваем мы их не только через центр занятости — есть работодатели, которые знают наш центр и приезжают набирать добровольцев на временные работы. Сейчас наши ребята перебирают лук в «Вирионе», а летом трудились у «Спецавтохозяйства». Договор был на месяц, но в итоге проработали все лето — так им понравились наши парни, — не без гордости рассказывает о своих подопечных Наталья Кайрова.
Вообще, в ее рассказе то и дело можно услышать «наши парни», «наши ребята», «наши мужчины»... В ответ на мое замечание Наталья Ивановна отшучивается: «Я им всегда говорю: у всех женщин один муж, а у меня вас сто. И они так счастливы, что кому-то принадлежат. Помню, напротив был клуб, и по субботам там устраивали танцы для тех, кому за 30. Так мы сходили, взяли пригласительные, самых приличных приодели и отправили. Знаете, как они радовались! Потом рассказывали, что даже до второго этажа не дошли — их женщины по дороге разобрали. Жаль, что клуб закрыли...»
Устройство личной жизни отдельных постояльцев — тоже заслуга работников центра соцадаптации. Ведь здесь бездомные заново учатся не только работать, но и налаживать отношения с окружающими. Поначалу дело идет со скрипом: люди уходят в себя, замыкаются, или начинают рассказывать о себе небылицы. Так им проще взаимодействовать с миром, говорит Наталья Ивановна.
— Когда годами на тебя смотрят как на пустое место, поневоле начнешь вести себя не совсем адекватно. Но постепенно они оттаивают, перестают бояться, а там уже выясняется, что и родственники у них есть, и жены с детьми. Мы их разыскиваем, и порой те забирают наших постояльцев домой. Недавно у одного из наших мужчин нашлась жена, с которой он не виделся пять лет. Если родные находятся за пределами Томска, покупаем билет и снаряжаем в дорогу.
Сложнее всего с бездомными из других стран — речь идет о бывших союзных республиках. Таким нужно восстанавливать гражданство, а в Томске нет их посольств — приходится отправлять бездомных в другие города на оформление документов. «У нас есть Ахмедов, выходец из Узбекистана. Посольство этой страны есть в Новосибирске. Он туда уехал, получил паспорт, а через полгода вернулся к нам — понравилось ему у нас». Едут в приют отовсюду — из Калининграда, Хабаровска, Москвы, Санкт-Петербурга... Кого-то сюда приводит бродячий образ жизни, а кого-то — сарафанное радио. В той же столице в приют для бездомных могут попасть только выходцы из Московской области — иногородним путь закрыт. Да и места есть далеко не везде — в крупных городах приюты переполнены, а в томском только в сильные морозы наблюдается аншлаг, а если вдруг закончатся кровати, поставят раскладушки.
Единственное, чего постоянно не хватает центру, — это мужская одежда, особенно сезонная. Выручает население, которое жертвует учреждению старые вещи, но самой дефицитной частью гардероба для бездомных остается обувь. Вещи так нужны приюту, что руководство организует самовывоз одежды, белья или мебели из квартир благотворителей. Сообщают жители и о точках сбора бездомных — год назад у центра появилась новая услуга «Социальный патруль». Несколько раз в неделю сотрудники объезжают бездомных и рассказывают о работе учреждения, а согласных на «переезд» забирают с собой. Правда, порой реакция на проявленную заботу бывает весьма неожиданной.
— Недавно позвонила женщина: мол, такие морозы, а у ТГУ бабушка побирается, почему вы ей не поможете? Мы приехали на место, предложили помощь, а та давай ругаться, мол, что вам от меня нужно, я тут живу недалеко, и вообще, 13 лет сижу на этом месте, деньги зарабатываю. Или другой пример. Возле магазина «Искра» на Ленина долгое время сидела женщина с собакой, просила милостыню. Нам люди жаловались: что вы ей не поможете? Съездили, предложили помощь — реакции ноль. Мы попробовали ее усадить в машину, так у нас же прохожие ее отбили, мол, что вы ее насильно куда-то забираете. Как потом выяснилось, этой женщине несколько раз предлагали жилье, но она не соглашается. Так и живет с собаками на улице. Что делать, такая психология...
Наталья Кайрова вспоминает, что еще восемь лет назад ситуация с бездомными в городе была ужасающая. Но работа не прошла даром — сегодня «новичков» среди посетителей почти не встретить. «Помню, когда начинали работать, я была потрясена — бомжи лежали по всему городу. Мы тогда еще проводили с милицией рейд к 400-летию города. Напротив центра мы нашли мужчину — он лежал и заживо гнил около двух пятиэтажек. В одной у него жила родная сестра, в другой — бывшая жена. И ни одной он не был нужен... А сейчас мы большинство пристроили, остались только «свежие» случаи», — говорит директор центра.
Но помнят в учреждении не только о бездомных — социальная гостиница, заработавшая в этом году, предназначена для тех, кто нуждается в ночлеге на один или несколько дней. Пусть не с таким «звездным», как в ином отеле, но комфортом люди могут переночевать в центре и заплатить за сутки всего 200 рублей. Дешевле еще нужно поискать... За эти деньги в вашем распоряжении кровать, отдельный душ и туалет, телевизор, стиральная машина и комната, где есть холодильник, плита, стол и кухонная утварь. Правда, мест в гостинице всего десять, но в центре надеются, что когда-нибудь их станет больше. Пока же площади не позволяют расширяться ни гостинице, ни самому приюту. «Как-то позвонила мне женщина и говорит, мол, что у вас всего два метра на человека приходится — на покойника и то больше дают. А я говорю: так ведь они не покойники,а живые люди — потеснятся. Шутки шутками, а доля истины в этом есть», — вздыхает Наталья Кайрова. Так или иначе, сегодня приют может вместить больше 120 человек, но больше всего постояльцев здесь находятся зимой, в холода — в остальное время посещаемость держится на уровне 50 процентов.
— Самое главное — понять одну вещь, — объясняет мне Наталья Ивановна. — Пока у человека не удовлетворены первичные потребности — попить, поесть, поспать, ни о каких «высоких» потребностях речи нет. Вспомните пирамиду Маслоу. Если понять этот момент, другие вопросы отпадают.
