Попросите подписать фотографии
Иначе они навсегда «замолчат»
Не знаю, почему мой дядя, муж маминой сестры, никогда не доставал при нас из шкафа эти объемные родительские фотоальбомы. Ни разу за много лет родства и частых встреч не показал и не открыл коробку со старыми, еще довоенными и даже дореволюционными фотографиями.
Мы, конечно же, знали о его семье: отце, матери, брате, родившемся в 1944-м, о раннем детстве — наш Сан Саныч четырехлетним ребенком пережил блокаду и в 1942-м был вместе с родными эвакуирован в Томскую область. Но как-то все на словах. Теперь его не стало, и я вместе с моими пожилыми родителями разбираю архив.
Перелистываем плотные страницы фотоальбомов — отец моего дяди, Александр Александрович Белов (старший), прекрасно фотографировал. Специалист лесного хозяйства, работавший с 1947 года в Шегарском районе, а с начала 50-х в Томском облисполкоме, он снимал лес, охоту. Людей, с которыми работал и с которыми охотился. Делал портреты своих близких — сыновей, жены, которой любовался даже в пожилом возрасте. Пейзажи под Томском и виды города. Дружеские компании в интерьерах с приметами времени — например, висящими на стене гитарой и мандолиной. К сожалению, в альбомах не обозначено, кто есть кто, лишь общее название альбома: «Томск 1956-1960». Или «Приезд Сережи с семьей 1971 год».
Настоящую гамму чувств от удивления до трепетного ощущения испытываю, когда я добираюсь до совсем старых разрозненных снимков. Любительские довоенные, иногда получше качеством, иногда совсем мутные. Но в каждой фотографии приметы времени: тридцатые, двадцатые годы прошлого века. Дореволюционные из профессиональных фотостудий, часто в тоне сепии, тщательно наклеенные на плотные паспарту со штампами-логотипами владельцев фотографий. А самое главное — они все подписаны!
На обороте каждой фотографии рукой Валерии Ипполитовны Беловой (мама моего дяди) оставлено пояснение. Красавец артистического вида — «Ипполит Павлович Кутуков, мой отец, ваш дед. 1907 год». Женщина в шляпке с лисой на шее: «Белова Мария Эрнестовна, ваша бабушка по отцу», «1928 год. Я и Екатерина Павловна (тетя Катя) Ленинград. На нашем балконе».
Встречаются снимки просто музейной ценности. Неважно выполненный (какие там проявки-фиксажи на фронте?!) портрет солдата в зимнем обмундировании. Фиолетовыми чернилами солдат написал теплые слова девушке Вале, оставил подпись: «Марк Юрьев». А много позже шариковой ручкой Валерия Белова (та самая Валя? — выходит, двоюродная сестра) поставила дату: «1944 год, апрель», и пояснила: «Это сын Ек. Павл. Юрьевой».
Еще снимок женщины средних лет, за которым стоит загадка, трагическая история. Потому что В.И. Белова пояснила, что на нем «Тетя Тилля, сестра Марии Эрнестовны — Матильда Эрнестовна Орловская. Замучена фашистами в 1941 г. под Л-дом в Детском селе, ныне г. Пушкин». Что там произошло, учитывая, что сестры были этническими немками? И Мария Эрнестовна не была выслана в начале войны из Ленинграда лишь потому, что смогла выдать себя за чешку.
Благодаря подписям я узнаю, кем были потрясающие красавицы на старых-престарых «карточках»: «Юрьева Е.Н. в молодости. 1888-1965. Тетя Катя в молодости, средняя дочь моей бабушки», «Конкордия Александровна Белова, умерла в 16-17 лет от менингита» и приписка для ясности: «Старшая папина сестра».
Сидящий на венском стуле за рабочим столом мужчина с элегантной бородкой в костюме-тройке: «Ваш дедушка Белов Ал .Ал., Марии Эрнестовны муж.» А на подложке-паспарту отпечатано имя фотографа и указание места: «г. Осташковъ».
«Это тот самый Белов, который был помещиком и умер в 1916-м году!» — догадываюсь я. Потому что уже изучала обнаруженную на книжной полке родословную — в конце 90-х ее листы прислал моему дяде двоюродный брат из Санкт-Петербурга. Род, в котором первого сына в семье принято было называть Александром. Потому и шли из поколения в поколение Беловы Александры Александровичи.
За одного из Александров Беловых, служившего членом окружного суда, вышла замуж в 60-х годах ХIX века Конкордия Ивановна Пущина. А в начале века двадцатого свадьба соединила их сына и Марию Эрнестовну Орловскую, из тартусских (Эстония) немцев.
Постепенно родственные линии начинают складываться в пазл. Он приобретает окончательный вид, когда я открываю и начинаю читать изданную в 2011-м книгу «Движение вверх». Сергей Белов. Полная автобиография:
«Мои отец и мать — Александр Александрович и Валерия Ипполитовна — коренные петербуржцы. Отец родился в 1906-м, мать — в 1909-м. Оба они очень рано потеряли родителей, а затем собрали на свою долю все катаклизмы ХХ века. Тем не менее они устояли перед ударами судьбы. Перенесенные с детства невзгоды научили их дорожить мирным небом, скромным, но гарантированным достатком, человеческими отношениями. Главное — они всегда сохраняли исключительную ответственность за свое достойное поведение. Нечестность, хамство, безалаберность были для них недопустимыми. Это отношение они постарались передать нам, детям.
Вероятно, эти жизненные принципы в какой-то степени были обусловлены их происхождением. Семьи, из которых они происходили, принадлежали если не к элите, то, по крайней мере, к высшему слою дореволюционного российского общества. Дед по линии отца был дворянином, владел поместьем в Асташково Тверской области. Его жена, Мария Эрнестовна, была чистокровной обрусевшей немкой. Дед умер в 1916-м, бабушка пережила войну и блокаду, и мне даже доводилось бывать у нее в гостях в послевоенные годы.
Дед по линии матери имел и вовсе выдающуюся репутацию — он был оперным певцом. Его супруга вела домашнее хозяйство. Оба они скоропостижно умерли один за другим, когда маме было всего два года. Растила и воспитывала ее сначала бабка, а затем — сестра матери, Екатерина Павловна, тетя Катя, которой впоследствии суждено было стать нашей пожизненной спутницей и близким членом семьи.
Взрослеть родителям пришлось уже при власти большевиков. Тяжело так говорить, но ранняя смерть родителей, возможно, в какой-то степени облегчила их судьбу при новом строе: «социально чуждые» родственники в 20-30-е годы, скорее всего, подверглись бы репрессиям, что не могло не сказаться и на будущем детей. <...> И отец, и мать стали дипломированными специалистами. Отец окончил Ленинградскую лесотехническую академию, получив специальность инженера лесного хозяйства. Мать была выпускницей педагогического факультета Ленинградского госуниверситета, по специальности также биологом.»
Читая, рассматривая фотографии, испытываю благодарность к Валерии Ипполитовне, с которой была знакома лишь поверхностно, — все же не кровное родство, да и жила я большей частью не в Томске. Представляю, как она, овдовевшая учительница на пенсии, много раз перебирала снимки, как добавляла на обороте пояснения. Как верила, что когда-то они понадобятся ее очень занятым сыновьям — судмедэксперту и большому спортсмену. А если не им, то их детям и внукам.
И, действительно, понадобились. И родным, в первую очередь дочери и внукам знаменитого баскетболиста Сергея Белова — они благодарны за отправленную им в Москву посылку. И тем людям, которые занимаются родословными, например, потомкам прибалтийского рода Орловских.
И, отчасти в подлинном, отчасти в сканированном виде, работникам культуры Шегарского района — в Мельниково гордятся тем, что находящееся рядом с райцентром село Нащеково — малая родина олимпийского чемпиона. Но, как сказали мне, в музее прежде не было его ранних фотографий — только взрослые, когда уже стал знаменитым.
А тут он маленький, в матроске, стоит на стуле, и рукой матери подписано «Сережа, 1947 год». И чуть постарше, в зимнем пальто, с мамой на улице Шегарки. Плюс еще групповые фото выпускников и педагогов первых послевоенных лет, на которых старожилы, надеюсь, узнают своих земляков. Например, расскажут, что за фронтовик с наградами вошел после войны в состав педколлектива.
Ведь дело не в том, что кто-то знаменит, а кто-то нет. Если человек не манкурт, то у него неизбежно наступает момент, когда появляется жгучий интерес к своим корням. А спросить, порой, уже некого. Хотя — эх! — все было под рукой — и диктофон в смартфоне тоже.
Попросите подписать фотографии! Иначе они навсегда «замолчат».
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора
