Томские геологи «докопались» до золота
Помню, в детстве я зачитывалась рассказами Джека Лондона. В них американский писатель, поддавшийся, как и тысячи его земляков, «золотой лихорадке», рассказывал о жизни на Аляске, о трудностях и лишениях, с которыми приходилось сталкиваться охотникам за золотом, об их трагических судьбах... Но как оказалось, были свои золотоискатели и в нашем регионе. И пускай сто лет назад в силу неразвитости науки и технологий они не добились больших успехов, зато их современные коллеги убеждены: залежи золота в Томской области есть. И немалые. По крайней мере, в этом уверен кандидат геолого-минералогических наук, доцент, завлабораторией структурной геологии и тектоники геолого-географического факультета ТГУ Олег Гринев.
— Одно дело — читать о золоте в книжках, и совсем другое — самому заниматься его поисками, — рассказывает Олег Михайлович. — Не передать словами ощущения, которые испытываешь, держа в руках переливающиеся крупицы. Здесь даже самый спокойный человек может почувствовать учащенное сердцебиение. Помнится, когда мы намыли в Хатанге, что за Полярным кругом, около пяти килограммов золото-платинового песка — а он жутко дорогой, мы по очереди брали его в руки, чтобы ощутить приятную тяжесть. Воистину, есть в этом металле частичка чего-то дьявольского...
Олег Гринев изучает томские недра на предмет их золотоносности уже более 25 лет. Дальние походы и работа с картами стали неотъемлемой частью его жизни. И сегодня Олег Михайлович может многое поведать о том, где в нашем регионе драгоценный металл оставил свой след. «Но только в пределах дозволенного», — улыбается ученый. Ведь и в старину, и сегодня информация о дорогом металле — на вес золота.
— Золотопромышленник Асташев, который жил в Томске в 19 веке, добывал золото не у нас, а в Мариинской тайге, в бассейне реки Кии. Ближайшими к нам крупнейшими золотодобывающими районами считались Салаир и Мариинская тайга, что в Кемеровской области. На здешних рудниках добывали и коренное, и россыпное золото. В Томске до революции тоже были свои прииски. Они работали на так называемом «томском выступе» — водоразделе между Томью, Обью и Чулымом, в верховьях Ушайки, Басандайки и Тугояковки.
Наличие золота в пойме Томи в соседних регионах наводило жителей Томска и его окрестностей на мысль: раз есть у них, значит, есть и у нас. Подтверждали это и следы золотоносности, которые обнаруживали ученые и охотники за драгоценным металлом — золотари. «Золото — металл тяжелый, и крупные частицы не переносятся водой по горизонтали. Они переносятся почти вертикально. То есть в каком-то месте разрушилось и тут же осело», — поясняет Гринев. Подстегивали интерес охотников за драгоценным металлом и находки местного населения. Согласно архивным данным, охотники находили в зобах подстреленных птиц золотые самородки весом по 10-15 граммов. Естественно, слухи о подобных находках довольно быстро распространялись среди населения. А пронырливые золотари тут же брали их на вооружение.
Всего в районе «томского выступа» официально зарегистрировано 11 точек проявления золоторудной минерализации — коренной и россыпной. Согласно историческим записям, добыча здесь шла неактивно. В основном из-за несовершенства способов разработки недр. Тогда добыча золота велась мускульным способом — при помощи кирки и лопаты. Но с их помощью золотоискателям мало что удавалось сделать.
— Малая добыча была продиктована не только количеством металла, имеющегося на территории Томской области, но и гидрогеологическими условиями — высокой водой в реках. Многие не знают, но когда-то с Томи по Ушайке в город заходили корабли. Высокая вода наблюдалась и в других притоках Томи — Басандайке и Тугояковке. Она не позволяла мускульным образом отвести воду, обнажить пласт пород, под которым находилось золото. Поэтому все работали исключительно по берегам рек, дожидаясь, пока вода немного отступит. Вторая причина малой добычи золота — рентабельность. Из-за того, что работы приходилось вести вручную, не было возможности докопаться до глубинных залежей. Будь на том месте даже 20 килограммов золота, но пока ты киркой да лопатой разроешь 20-метровый покров глины и песка, угробишь все деньги.
Залежи золота, говорит ученый из ТГУ, делятся на два вида — коренное и россыпное. Первое залегает в горных породах, второе встречается в рыхлых отложениях, которые переносятся реками. По словам Олега Гринева, объемы золотого запаса в реках нашего региона оцениваются в несколько сотен килограммов. Сам же ученый считает, что это слишком скромная цифра.
Следы золотоносности геологи встречают по берегам Оби и Томи. Главным образом они проявляются при добыче песчано-гравийной смеси (ПГС).
— Томской геолого-разведывательной экспедицией в 80-х годах подсчитано, что в русле Томи в результате добычи ПГС можно намыть от 50 до 250 миллиграммов золота на кубометр гравия. Это мало, если разрабатывать русло только ради золота, поскольку затея будет на грани рентабельности. Но это много, если добывать металл попутно с разработкой ПГС. Но этим у нас никто не занимается — мешает законодательство и отсутствие в регионе наработанных технологий добычи.
Сегодня в нашей стране для добычи золота нужна лицензия. Получить ее бывает непросто, особенно когда конкуренцию тебе составляют крупные компании, говорит Олег Гринев. Частная же добыча золота запрещена и карается строго.
— В середине 90-х был случай. В районе острова Айдаковский рабочие одного предприятия, занимающегося добычей гравия, зачерпнули щебень с плотика и наткнулись на золотую россыпь. Да не просто золотую, а с платиноидами — до этого их вообще ни разу не находили в нашем регионе! Тогда буквально за два часа мужики намыли полстакана золота. Это, конечно, была сенсация: десятилетия искали — не могла найти, а здесь какая-то случайность! Но добыча золота без лицензии частным лицам у нас запрещена, и за такую находку можно было срок схлопотать. Так что пришлось мужикам бежать до располагавшейся рядом экспедиции, чтобы геологи закрыли находку у себя в сейфе до приезда проверяющих и составления официального акта о нахождении металла.
Найти золото было большой удачей во все времена. Но между обычным ловцом счастья и ученым есть большая разница, говорит Олег Гринев.
— Для геолога это — ключ к пониманию того, откуда золото взялось на данном месте, почему его не находили здесь раньше, и где может располагаться его первоисточник. А простые люди воспринимают золотую находку как возможность разбогатеть. Раньше люди гибли за металл на Аляске, а сегодня — в Бразилии. Там народ копается в глине по 12-18 часов в надежде поймать удачу за хвост. И таких охотников — десятки тысяч. Но даже те, кто находит золото, вынуждены продавать его перекупщикам по бросовым ценам. Хотя сегодня стоимость золота достигла исторической отметки. Когда я начинал заниматься этой темой, тройская унция золота — 32,3 грамма — стоила 250-350 долларов. Сейчас же ее стоимость выросла до двух тысяч долларов. И продолжит расти в силу экономической ситуации. В конце концов, столь высокая цена сделала рентабельным то, чем раньше можно было пренебречь.
Сегодня техника вышла на новый уровень, и можно говорить о золотодобыче в более широких масштабах. Но для этого нужна большая исследовательская работа. Она поможет понять систему рождения и распределения как золотых россыпей и их коренных источников, так и месторождений других металлов на территории Томской области. А это позволит нашему региону выйти на ведущие позиции по добыче минерального сырья и, возможно, золота. К слову сказать, Австралия процветает на основе эффективной работы именно горнодобывающего комплекса, занимающегося добычей железной руды, золота, платиноидов и алмазов.
Одно из таких многообещающих мест — Бакчарское железорудное месторождение. По словам Олега Гринева, здешние недра таят в себе запасов руды на сотни лет вперед.
— Бакчар — это будущая железорудная житница южной Сибири. Железорудные комбинаты в соседних регионах исчерпали собственные запасы руды, сегодня они обеспечивают свои потребности в сырье из собственных рудников процентов на 20. По нашим подсчетам, запасы Бакчарского месторождения позволят нам выйти на ведущее место не только в России, но и войти в пятерку лидеров в мире. Там можно работать столетиями, добывая ежегодно по 100-120 миллионов тонн железной руды. Сегодня Европа «доедает» свои рудные запасы, сырье приходится доставать с глубины полтора километра. В Бакчаре же руда залегает на глубинах около 200 метров. Считай, прямо под ногами!
Ученые, изучив геологическое строение и железные руды Бакчарского района и проведя немало исследований, пришли к выводу, что золото здесь тоже есть. Метод предварительной диагностики показал, что примесь драгоценного металла в здешних рудах может достигать от 0,5 до 1,5 грамма на тонну.
— Очень возможно, что есть здесь и платиноиды. Но чтобы начать разработки, нужно провести серьезную исследовательскую работу, в том числе выяснить условия залегания и динамику подземных вод, которые могут усложнить процесс добычи ископаемых. Эти исследования должен кто-то оплачивать. Насколько мне известно, деньги на эти цели на 2012 год были выделены министерством природных ресурсов. По крайней мере, проект разработки недр Бакчарского района вошел в программу экономического развития Сибири до 2020 года как один из наиболее перспективных. На совещании в министерстве в 2010 году я делал доклад на тему стратегической значимости богатств, таящихся в недрах Бакчарского района. И курирующие железорудное сырье организации поддержали освоение этой территории, но при условии, что будет построена железная дорога и отработана технология дообогащения руды до нужных кондиций. Все это решаемо. Сейчас главное — начать исследовательскую работу. Пока это не сделали за нас иностранцы, настойчиво интересующиеся состоянием дел Бакчарского проекта: австралийцы, бразильцы, китайцы.
