Эхо войны: спасая раненых (фото)
Отгремел салют в честь Дня Победы, прошли торжественные мероприятия, к Вечному огню возложили цветы и сказали слова благодарности ветеранам... Но на этом память о той страшной войне не закончилась. Те, кто прошел этот путь, помнят о нем спустя 70 лет. Помнят и надеются, что не забудут о тех страшных событиях и потомки. Для того мы и беседовали с ветеранами накануне праздника, чтобы их истории стали частью нас. Сегодня мы публикуем материал о медсестре Марии Ивановне Поляковой, которая попала на фронт молодой девушкой и прошла всю войну от Новосибирска до Германии. На войне у нее была особая миссия — находить раненых на поле боя и спасать им жизнь.
Особая категория прошедших войну — медработники на фронте и в тылу. Марии Ивановне Поляковой недавно исполнился 91 год, а тогда, в 1941-м, жительница Новосибирской области попала на фронт совсем юной, в 18 лет. Сейчас она живет вместе с сыном-пенсионером в небольшой квартире. Стены здесь завешаны картинами, на полках стоят фотографии военного времени, на которых изображена молодая Машенька с подругами. Пожилая женщина приготовилась к нашему приходу и показала свои ордена.
— Вот этот за взятие Кенигсберга, еще во время войны дали.. А вам так интересно все это? Нашим детям ничего не интересно, хоть чужим рассказать, — говорит она.
Родилась Мария Ивановна в 1923 году в Кировской области, а через несколько лет ее семья переехала в Новосибирскую область. Отец Маши был молодым и амбициозным военным и решил осваивать Сибирь.
— Когда мы переехали, моему отцу было 18 лет, он был таким бравым военным, участвовал в революции на стороне «красных», очень яростно поддерживал советскую власть. Отец говорил, что Россию нужно перевоспитывать. Сначала мы жили в деревне, очень далеко от Новосибирска, потом отец уволился, а был он председателем совхоза. Уволился со словами, что слишком много умных развелось и надо работать руками. Мы переехали в Черепаново, ближе к Новосибирску, там он пошел работать кузнецом.
Мария Ивановна была старшим ребенком в семье. Отучившись девять лет в школе, в 1940 году девушка поступила в техникум на специальность фельдшера-акушера.
—В 1941-м началась война, на тот момент я отучилась уже год, но на фронт нас не брали, — говорит Мария Ивановна.
А на фронт молодым ребятам очень хотелось... Поэтому всей группой в 17 человек, 16 из которых были девушки, тут же подали заявление в военкомат как добровольцы. Начальник военкомата с усмешкой взял заявления у детей и отправил их по домам. Но, как оказалось, ненадолго.
В начале февраля 1942 года эти заявления приняли, и ребята попали на фронт. Отцу Марии Ивановны тоже пришла повестка, он ушел воевать в восточную часть страны, а старшую дочь отправили в Омскую область. Мама, оставшись дома с маленькими детьми, пошла работать санитаркой в местную больницу. «Тогда все и началось», — тяжело вздохнув, продолжила ветеран.
— Там я попала в санитарный полк № 524. Мы учились стрелять, плавать, даже с танковым пулеметом работать. Вспомнила, стрелковый полк был, — рассказывает Мария Ивановна.
По ее словам, в это время шло формирование сибирских полков. Немецкие войска стояли у Москвы, и все новобранцы думали, что их военный путь начнется в Москве. Однако весь полк попал в Казань.
— Ой, знаете, нас, девчонок, мужчины обожали и всегда во всем помогали, — улыбается рассказчица. — А одеты-то мы как были! Вы даже не представляете: все старое, ботинки выдали мужские старые-престарые, а портки вообще ужас! Но, знаете, в то время все рвались на фронт, все хотели воевать, защищать родину, страну. И вот из Казани нас отправили уже в Сталинград…
Первое ранение
Конец зимы 1942 года. Станция Нижне-Чирская Сталинградского района. Дивизия, в которой находилась Мария Ивановна, заняла большое поле, на котором когда-то росла пшеница. Штаб армии расположился в огромном овраге недалеко от этого поля. Там было все: и госпиталь, и кухня, и все вооружение, и, конечно же, солдаты и офицеры. С другой стороны стояли немцы.
Забота у Марии Ивановны была одна: находить раненых на поле боя и оказывать им помощь. Ежедневно молодая девушка рисковала своей жизнью, ползая под пулями, чтобы спасать чужие.
— Наши начали отступать. Я нашла четырех тяжело раненых, которые сами ходить не могли. Один был ранен в поясницу, другой в живот, третий в грудь, а четвертый в ногу. Я их притащила и положила рядом, а у меня с собой ничего нет: ни носилок, ни плащ-палатки — ничего!
Мария Ивановна прервала рассказ, ее глаза наполнились слезами.
— Вы понимаете, все отступают, убегают, а у меня четыре человека, я их оставить не могу. Я плачу, кричу, чтобы мне помогли, но все пробегают мимо. Чем я им помогу? Сама не дотащу, я молодая девчонка, мне было-то 19 лет! Сумка медицинская почти пустая, перевязать даже нечем. Ужас, что было!
Однако крики молодой девушки все же услышали солдаты, и она смогла отправить всех раненых в штаб. Машенька, как называли санитарку на фронте, осталась одна. Она бросилась бежать к оврагу, но тут послышалась стрельба.
— Прямо по ногам мне прошелся немец, но не попал. А я упала и лежу, трясусь от страха, боюсь вставать. Тишина... Я снова решила побежать — и снова по ногам, опять промахнулись. Тогда я уже поползла к своим.
Когда стрельба закончилась, Мария Ивановна со всех ног понеслась к оврагу. Не добежав несколько метров до него, она услышала, как за ее спиной взорвалась бомба. Ударной волной ее отбросило, и земля обвалилась под ногами. От взрыва овраг стал еще больше, а Машеньку засыпало с головой. Но солдаты помогли ей выбраться. От шока девушка не заметила, что еще на поле ее ранило в бедро. Одна пуля все-таки попала.
— Я видела, как горел Сталинград, как немцы обстреливали его. Все над этим городом было в дыму, ничего не слышно и не видно, такой жуткий гул, стрельба, крики... Все бегут туда и оттуда, дети и женщины кричат. Страшно все это было...
В сам Сталинград Мария Ивановна не попала, не успев перейти переправу через Волгу — вместо этого ее попросили сопровождать два вагона раненых в Воронежскую область. Так девушка оказалась под Воронежем, когда сам город уже был занят немцами.
Второе ранение
Шел 1943 год. 19-летняя Машенька работала санитаркой под Воронежем. Она жила одна, в окопе, и ежедневной ее работой были перевязки, операции, проверка кухни и осмотр солдат на педикулез и другие болезни. Позже Маша попросилась назад в свою армию. Женщина и сейчас помнит ее название: 60-я. Вместе с этой армией санитарка прошла через всю страну. Госпиталь их был передвижным. Впереди идет армия, за ней провизия и медчасть. Переходя из города в город, госпиталь занимал самое большое помещение, обычно это была школа или больница. Одну из школ госпиталь Марии Ивановны занял в Курске.
— Да, я и на Курской дуге была, это уж 1944 год, там я получила второе ранение. Помню, такая бомбежка началась, стрельба, бомбы взрываются, и ничего не слышно — только гул. Я пошла в операционную, там был один раненый, за которым я смотрела. Захожу — он лежит на столе, а хирург мне говорит: «Машенька, подними матрац, чтобы окно закрыть». Я подняла с одной стороны, а другая девушка с другой — и тут как рванет, у нас все стекла выбило! Мы кладем матриц, и ко мне подбегает медсестра со словами: «Машенька, ты ж вся в крови!». Я смотрю, а у меня от плеча до самого края весь халат в крови... Я даже ничего не почувствовала, шок такой был. И тут мне плохо стало...
Оказалось, что стекла, вылетевшие от взрыва, прошли через матрац и впились женщине в подмышку. Хирург быстро вытащил все осколки и перевязал.
— Вот тут у меня было ранение, — Мария Ивановна поднимает руку и показывает. — Раньше я ничего не чувствовала, а под старость лет болеть начало, мне ведь железы порвало тогда. Кстати, за всю войну я почти никогда не болела, только на Украине со мной произошел неприятный случай.
По словам ветерана, тогда близился конец войны, армия уже подходила к Германии, а 60-я часть, где служила рассказчица, была в Западной Украине. На несколько недель им дали не небольшой отдых.
— Помню, такое теплое солнышко было, я вышла погреться и упала. Меня быстро отправили в госпиталь и диагностировали малярию. Мне вкололи хинин и там же подсчитали, что за всю войну я отдала раненым больше десяти литров крови. А что делать-то было? Лежит раненый, кто даст кровь ему? Вот я и помогала, ходила уже в полусознательном состоянии из-за потери крови, но ведь война была...
«Конец войне!»
Май 1945 года. Кенингсберг. Машенька работает в госпитале:, как обычно перевязывает раненых, помогает им. И вдруг на улицах слышится стрельба, крики, гул...
— Думаю, все — захватили нас. Вылетаю из дверей, а там наши идут, кричат: «Конец войне!», «Ура!». — Мария Ивановна плачет. — Господи, я так счастлива была!
Вернуться домой Машенька смогла только в январе 1946 года, уже с мужем и маленькой дочерью. С молодым военным Федором Федоровичем Поляковым Маша познакомилась в Кенигсберге. Семье Марии очень повезло, ведь отец тоже вернулся живым и здоровым.
Дальше жизнь Марии Ивановна вошла в привычную колею: работа, дом, муж и дети. Но и в мирной жизни она не забыла о своем призвании. На фронте она помогала раненым и спасала жизни людей, но и в обычной жизни не захотела расстаться с медициной и устроилась работать медсестрой в детский сад.
