Первый томский театр
О том, как Томск к 1850 году обзавелся собственным театром и почему столичный профессор называл его сараем
В России первое здание для театральных постановок было построено во времена Петра, прививавшего огромной стране европейские привычки. Поэт Александр Пушкин был уже из плеяды завсегдатаев театра, в котором бывал весь столичный свет. Но в далеком Томске такого светского театра пришлось ждать еще многие годы.
Во всей Сибири было лишь одно исключение — профессиональный театр в Тобольске, открытый в 1780 году. Томичи же довольствовались скоморошьими представлениями на ярмарках.
Но к середине XIX века театральные волны докатились и до берегов Томи. Появились первые любительские спектакли и домашние театры. Золотопромышленник Философ Александрович Горохов, прозванный томским герцогом, в своем роскошном саду (он начинался на месте нынешнего Дома офицеров и спускался к Татарской слободе) оборудовал театральную сцену — наряду с искусственным прудом и павильоном для шикарных пиров. Театр тоже был изюминкой гороховского сада, пока не сгорел дотла, как развеялось по ветру и все миллионное состояние томского богача.
Сад Горохова, где располагался домашний театр
На месте будущего стадиона
Однако в домашние театры, естественно, имел доступ лишь очень узкий круг людей, а общедоступными представлениями жителей Томска на святках и на Масленицу «угощали» кантонисты — солдатские дети мужского пола, навечно приписанные к военному ведомству. Как правило, они разыгрывали в гарнизонных казармах две весьма популярные тогда пьесы: «Смерть Ирода» и «Царь Максимилиан и непокорный сын Адольф».
А эти гарнизонные казармы местного батальона располагались, между прочим, на месте нынешнего стадиона «Труд». Сюда уже более 90 лет приходят томичи за спортивными зрелищами. А в середине XIX века здесь, оказывается, зарождался томский театр. Впоследствии эти данные по крупицам собирал добровольный исследователь истории томского театра Владимир Суздальский — директор магазина «Букинист», краевед, завсегдатай театров и московских международных кинофестивалей. Он посвятил своей излюбленной теме книгу «Театр уж полон…».
В свое время фотографии военных казарм, где шли первые театральные представления, были сделаны с высоты главного Троицкого собора, находившегося в недалеком соседстве. Казармы представляли собой длинные мрачные сооружения, они хорошо видны на фото. Четыре из них — по количеству рот томского батальона — были жилыми, а пятое было переоборудовано в военный манеж, служащий для обучения маршировке солдат. Один из залов манежа, при надобности, превращался в театр.
За будущим городским садом — казармы Томского батальона, в одной из которых размещался временный театр
Красивый жест богача Филимонова
Именно в военном манеже в 1848 году гастролировала заезжая театральная труппа Маркевича, невесть какими путями добравшаяся до Томска. Своими спектаклями и талантами актеры настолько покорили не избалованных такими зрелищами томичей, что после отъезда труппы было решено построить свое собственное, специализированное для театральных постановок здание.
Среди не бедных жителей Томска, чьи сердца покорила Мельпомена, была объявлена подписка — сбор средств на постройку театра. Конечно, был в этой романтике и определенный коммерческий интерес: построенное здание предполагали сдавать на выгодных условиях для кратковременных представлений или на целый сезон. Собранных денег, как часто бывает, не хватило, но тут значительную сумму добавил тогдашний городской голова (по-нынешнему, наверное, мэр Томска) Николай Евтихиевич Филимонов. Он был владельцем золотых приисков и, как многие достаточно богатые люди Томска той эпохи, был не чужд широких благотворительных жестов.
Как бы то ни было, необходимые средства собрали, а театр многие так и называли поначалу — филимоновским. Построен он был на краю городской рощи (позже на этом месте возведут клиники Томского императорского университета).
Картина маслом
К 1850 году Томск наконец-то обзавелся собственным городским театром. Как он выглядел тогда внутри? В первой местной газете «Томские губернские ведомости» за 1858 год (№22 от 6 июня) есть достаточно подробное описание, сделанное рукой некоего автора за подписью О.П.:
«В зале театра по обеим сторонам боковых стен устроено по шести лож (впоследствии добавлено к ним еще по одной с каждой стороны, к самым выходным дверям); все пространство между ложами обставлено диванами в 10 рядов на каждой стороне, между коими посредине свободный проход для публики от дверей до первого ряда кресел; перед самою сценою место для музыкантов, опущенное ступени на две ниже пола залы. Ложи отделены одна от другой колоннами, верх которых служит основанием галереи, идущей по обеим боковым сторонам и соединенной такой же галереей, устроенной на противоположной от сцены стене (отсюда и название — верхняя галерка для менее богатой и знатной публики — прим. автора).
Все диваны, борты стенок у лож и галереи обиты красным сукном. Посредине залы висит большая люстра, а на колоннах лож — канделябры, и когда бывает освещение полное, то свету достаточно. Других украшений и драпировки нет, но, говорят, когда и в этом виде все было ново и чисто, то признавалось очень порядочным; особенно при заботливости самого виновника заведения (речь идет об Н.Е Филимонове — прим. автора) об исправном и по возможности лучшем содержании его».
Далее упоминается о неудобстве подъезда к театру на экипажах с лошадьми, о «каморке с окном для продажи билетов», о буфете и небольшой курительной комнате, которая заслуживает отдельной цитаты: «Эта комната до 1857 года была единственною, где во время антрактов охотники курить находили возможность удовлетворить свое прихотливое желание, наполняя ее до такой степени табачным дымом, что тускли свечи и над головами носились густые облака».
В ожидании бродячих актеров
Но вскоре Филимонов разорился и передал театр городскому обществу, которое не особо о нем заботилось — театр постепенно обветшал. Некоторое время театром занималось Общественное собрание и в бытность его директором А.Д.Озерского внутри помещения были сделаны определенные переделки: по боковым стенам были пристроены «комнаты для отдохновения во время антрактов — довольно чистые, обставленные зеркалами, диванами и креслами», кроме того, была оборудована комната для буфета.
По первым временам театр был неплох, однако были и определенные закавыки. Желающих посмотреть театральные спектакли в городе хватало, а вот заезжих театральных групп, стремившихся добраться до сибирского Томска, практически не было. До строительства грандиозной Сибирской железной дороги еще жить и жить. Первые томские пароходы за целое лето совершали лишь один рейс — до Тюмени и обратно. А по сибирскому тракту добираться было очень долго и накладно. Поэтому в ожидании следующих гастролеров театр мог пустовать месяцами. Изредка, правда, ставились любительские спектакли, в основном силами чиновничьего круга.
Во время Крымской войны были благотворительные представления, сбор от которых шел в пользу раненых на фронте. Афиша одного из них гласила: «Благородный спектакль. В пользу раненых и семейств убитых воинов Томского Егерского полка. Февраля, 4 дня, 1855 года. «Дочь 2-го полка Великой Армии». Комедия-оперетта в 2-х действиях. «Демокрит и Гераклит, или Философы на песках». Комедия-водевиль в одном действии». Цена местам…».
Гром рукоплесканий
Но эти редкие спектакли, естественно, не могли сполна насытить зрелищем томских любителей театра. И все же примерно раз в год в Томск наведывалась какая-нибудь труппа — Маркевича, Ярославцева, Новикова — и театр наполнялся заждавшимися провинциальными поклонниками Мельпомены. Что за репертуар был у заезжих гастролеров? Какими были зрители, что им нравилось? Заглянем с помощью авторов середины XIX века в зрительный зал тех лет во время спектакля:
«Пьесы, разыгрываемые на томской сцене, по большей части — водевили и комедии. Иногда ставят трагедии и драмы, хотя не совсем удачно, по недостатку персонажей для главных ролей и неимению приличных декораций, необходимых при некоторых действиях (из-за дорожной дороговизны заезжие труппы отправлялись в путь в эконом-режиме: небольшим составом и ограниченной поклажей, в больших трагедиях один актер играл по несколько ролей — прим. автора). Это-то и охлаждает публику, высшее общество которой с неудовольствием видит в представлении таких пьес пародию на изящное произведение сценического искусства, а большинство, составляя торговое сословие, вовсе не находит в них ничего для себя занимательного и сидит со скукою, в ожидании чего-нибудь другого, более веселого и отрадного.
Зато когда играется водевиль или комедия из Русского быта, поются Русские песни или выказываются разные удалые подвиги и юмористические приключения Русских — о! Тогда дело другое: гром рукоплесканий и форо (одобрительный возглас в Италии, наподобие «браво!» или «бис!» — прим. автора) не умолкает, так что иной раз не знаешь, на что и смотреть: на сцену ли, на непритворную ли восторженность большинства публики, затронутой за ретивое. Любо ей молодечество свое, родное Русское; радостно сочувствует она доблестным подвигам своих собратий».
Позже на томскую сцену стали проникать более серьезные, чем водевили, вещи: томичи увидели пьесы Гоголя, Писемского, Островского, Сухово-Кобылина. Но тем временем само здание театра уже приходило в упадок.
Кстати, ни одного фотографического или художественного изображения первого театра не сохранилось. Никому не пришло в голову запечатлеть для потомков сей храм искусства. И можно лишь говорить, комментируя снимки с Троицкого собора: вот здание управы Юрточной полицейской части, а следом — за кадром — был деревянный театр… Отсутствие изображений объясняется еще и тем, что внешний вид у первого театра не получился даже мало-мальски красивым.
Слева — здание присутственных мест (ныне СФТИ), справа — полицейская управа, следующим было здание первого театра, который остался за кадром
Чаепитие в театральном «сарае»
Столичный профессор Василий Маркович Флоринский, хлопотавший о создании в Томске первого за Уралом университета, прибыл сюда в 1880 году и оставил довольно язвительное описание, как внешнего вида, так и внутреннего убранства провинциального театра:
«Стоит не то обширный сарай, не то деревянный барак, крытый полусгнившим тесом, — это, оказывается, городской театр. Безобразнее этой хоромины трудно себе представить… Играли раздирающую душу драму из русского быта. Актеры, применяясь ко вкусу публики, старались изо всех сил воздействовать на нее отчаянными жестами и криками. В одной сцене, где по ходу действия требовалось убийство, артист выбежал со сверкающим топором в руке, бросился на свою жертву как разъяренный зверь и так неистово вонзил топор в деревянную скамейку, что нам сделалось просто страшно. От такого внушительного движения восторг публики был неописуем.
О внешности Томского театра я уже говорил раньше. Внутренность его напоминает собой старый мрачный сарай со стойлами по бокам (ложи). Мы были в ложе с Цибульским (тогдашний городской голова, золотопромьшленник — прим. автора). Прежде чем войти в ложу, человек Цибульского разостлал там тюменский ковер, поставил столик, покрыв его салфеткой. Все это было привезено из дому. Во время первого антракта дали нам в ложу самовар с чайным прибором, приготовили чай и печенья. Сначала это нас несколько удивило, но, осмотревшись кругом, мы заметили то же самое и в некоторых других ложах. Стало быть, такое чаепитие здесь в порядке вещей».
Впрочем, театр этот посещали и царственные особы. В 1868 году, проезжая через Томск, здесь на спектакле (давали драму «Отец и дочь» и водевиль «Беда от нежного сердца») побывал великий князь Владимир Александрович, сын императора Александра II. Во время спектакля произошло маленькое замешательство, напугавшее публику: в залу проник дым с улицы, предвестник пожара. Но и для Его Императорского Высочества, и для остальных зрителей все обошлось, тревога оказалась напрасной.
На дрова!
Но у строителей театра было свое оправдание: место под театр городская дума отвела с условием — освободить территорию, как только она понадобится для строительства более важного объекта. Следовательно, театр не являлся капитальной постройкой, так как в любое время мог быть подвергнут сносу. А кому захочется особо тратиться на временное сооружение... Поэтому о внешней привлекательности здания никто и не думал.
В таком виде временный театр простоял-проработал больше 30 лет, но пробил и его час: в Загородной роще началось строительство главного корпуса университета, а затем и университетских клиник. Здание театра после нескольких неудачных попыток было продано на слом, на дрова за 200 рублей.
Так завершил свои земные труды первый томский театр. А буквально через год по настоянию нового губернатора Красовского, оказавшегося завзятым театралом, стали срочно подбирать здание под временный храм искусств и остановились на уже известном читателю военном манеже, который срочно переоборудовали под театральные нужды.
Еще через два года томский купец Евграф Иванович Королев построил, по сути, через дорогу от первого — новый красивый каменный театр с драматической судьбой: через 20 лет ему суждено было погибнуть в черном пожаре-погроме 1905 года. Но это уже совсем другая история.
От редакции. О событиях черносотенного погрома в Томске 20 октября 1905 года мы рассказывали в материале — Демонстрация, разгром, поджог: кровавый октябрь 1905 года в Томске.