ТелеНЕвидение

История с закрытием ТВ2 ввергла город в когнитивный диссонанс. Телеаудитория разделились на две группы. Половина — та, что по старинке смотрит «ящик» через эфирную антенну, — телеканал уже месяц как не видит. Абонентам кабельного ТВ сложнее: при просмотре «Часа пик» они ежедневно узнают от ведущего, что в эфире его вообще-то уже месяц как нет. Причем сначала этот ведущий жаловался на какой-то фидер и, вроде бы не исчезая из телевизора, обещал в него же и вернуться. Словом, шизофрения да и только.

При всем старании телевизионщиков тонкости их взаимоотношений с трансляторами сигнала и разрешительными структурами не очень хорошо воспринимаются с телеэкрана. Неудивительно, что, когда «Час пик» заговорил о политическом давлении на телекомпанию, в этом поверили многие, но далеко не все. Кто-то увидел в этом сгущение красок, кто-то — имиджевый трюк, а кто-то попросту запутался и вообще ничего не понял.

Интернет-аудитория в хитросплетениях взаимодополняемых ходов ОРТПЦ и Роскомнадзора разобралась успешнее. Но в этом пространстве свой фронт — интернет-новости про потенциальное закрытие ТВ2 последний месяц стабильно становятся самыми читаемыми и комментируемыми. Спорят ожесточенно, порой с матами, обвиняя друг друга в ангажированности пятой колонной или коммерчески мотивированном ура-патриотизме. В общем, поток комментариев образует такой дикий коктейль, в который приличному человеку и соваться-то не охота.

На этом фоне четко различим еще один тренд. Очень уж многие высказывались в том духе, что, мол, жалко ТВ2, ну да и бог с ними. «Лично мне они не особо и нужны, у меня и телевизора то нет... Да и времена настали такие, что мы ничего не изменим».

Не знаю, каков процент жителей склонен прятаться в этой крайней хате. Но возьму на себя смелость заявить: в истории с потенциальным закрытием ТВ2 такая позиция — верный способ обокрасть свой город, своих друзей и близких, а может быть и самого себя. Вот так, ни больше и ни меньше. И я постараюсь это доказать.

В «Часе пик» я отработал три года. Довелось, например, застать период, когда против холдинга возбудили уголовное дело под, как позже выяснилось, фиктивным предлогом. Хватало и других историй, большей или меньшей степени серьезности. Но, в первую очередь, я хочу сейчас рассказать о работе в другой организации — в службе новостей телекомпании, расположенной в нефтяной столице страны — Ханты-Мансийске. Название не стану озвучивать по этическим причинам. Скажу лишь, что на северах оттрубил два года — с лета 2005-го до лета 2007-го.

Телекомпания эта походит на ТВ2 уровнем амбиций, существенно превосходит ее в технической оснастке и отличается формой собственности. Мы были ГУ — государственным учреждением, то бишь принадлежали местному «белому» дому. Понимающему, как говорится, достаточно. Для всех остальных — несколько зарисовок.

Хорошо помню, как на второй или третий день работы до меня довели одну из ключевых установок «большого брата». Шеф-редактор назидательным тоном сообщила, чтобы я «раз и навсегда запомнил», что «Юга Тюменской области не существует, а есть «просто Тюменская область», которая для нас «соседний регион».

Поясню, Тюменская область — регион-матрешка, состоящая из Ханты-Мансийского и Ямала-Ненецкого автономного округов и Юга Тюменской области. Все три образования практически самостоятельны — у каждого свой губернатор, своя дума, и самое главное — свой бюджет. Но так было не всегда. Финансовой самостоятельности северные территории добились лишь в 90-х годах. То есть «белый» дом силами подконтрольного ему СМИ попросту вел рутинную профилактическую работу с населением. На случай, если «соседний регион» попытается восстановить было влияние. Помню, тогда я даже как-то проникся важностью миссии.

В общем, с «белым» домом мы жили дружно, а его пресс-службу слушались как старшего по званию. Хотя и разборки случались. Однажды одной из заместительниц губернатора округа не понравился свой внешний вид в телевизоре. И она разгневалась настолько, что не поленилась разыскать сотовый номер телеоператора и лично пригрозила ему увольнением с волчьим билетом. Благо, обошлось.

Как-то раз гром грянул после вроде бы безобидного репортажа об открытии новой школы в одном из поселков округа. Ложку дегтя в него добавил сантехник — оговорился в интервью, что местная котельная такую громадину может и не потянуть. Редактор в итоге получил по шапке. Сюжет с повторного выпуска сняли от греха. А осенью в контору позвонили из поселка и пожаловались на холод в новой школе. Угадайте, поехали ли мы снимать репортаж?

Бывали и маленькие победы. Как-то в округе произошла трагедия — разбился вертолет, были жертвы. А из администрации округа пришло распоряжение — не показывать. Вообще. Шеф-редактор час бодалась с заместителем гендиректора: «НТВ это дает первой новостью, а мы игнорируем? Как мы будем выглядеть? Чего мы этим добьемся?». Продавила. Показали в середине выпуска.

А однажды, в период выборов, одной из моих коллег переписали текст — добавив в него то, чего на самом деле не было. Уперлась, стала скандалить. Пригрозили увольнением. В итоге девушку таки заставили начитать этот текст. Однако называть свою фамилию в конце сюжета она отказалась категорически. Не подвиг, конечно, но для тех условий тоже поступок.

Надо сказать, что команда новостийщиков в Ханты-Мансийске подобралась с амбициями. Да, мы не могли не снимать спущенные сверху второстепенные чиновничьи заседаловки, но гордились тем, что даже там умели находить любопытные рядовому зрителю детали. А еще мотались по командировкам в поисках интересных людей и явлений. Да и проблем не чурались. Если их масштаб, конечно, укладывался в санкционированный свыше объем критики. Все это позволяло выдавать программу, за которую не было стыдно — во всяком случае, в том, что касается формы. Кстати, новости наши даже дважды выигрывали «ТЭФИ-Регион».

Поменяв канал на ТВ2, я некоторое время ощущал, что сменил не работодателя, а профессию. Форма та же, содержание — иное. Из жестких установок лишь две: работаем строго по закону (вплоть до вычитки текстов перед публикацией юристами) и в конфликтных историях даем слово обеим сторонам. И самое главное — никакого большого брата. Если уж едем на заседания, то на те, где действительно принимаются важные для города решения.

Увы, на данный момент для регионального ТВ ситуация, в которой трудятся мои коллеги с бывшего места работы, является нормой. ТВ2 остается тем самым редким исключением. Что мы потеряем, если перестанем выделяться? На мой взгляд, потеряем две вещи. Один из источников качественной информации — это во-первых. И лишнюю возможность использовать телевидение для решения своих проблем — это во-вторых. Ведь процентов сорок репортажей на ТВ2 рождаются по инициативе снизу — по обращениям телезрителей. И зачастую выход репортажей прямо или косвенно сказывается на решении проблем конкретных горожан. Вы уверены, что вам или вашим близким эта возможность никогда не понадобится? И кстати, эта «твдвашная» функция доступна и тем, кто не имеет телевизора.

Ну и еще об одном. О том, можем ли мы что-то сделать. В ближайшие пару дней в Томске пройдут пикеты в поддержку телекомпании. От их численности будет зависеть не все. Но кое-что зависеть будет. Придет 20 калек — телеканал, вероятнее всего, будет закрыт. А если вдруг соберется несколько тысяч (именно столько в свое время митинговало в поддержку лишенного финансирования ФК «Томь»), то у компании появится реальный шанс зацепиться. Сделаем ставки?

Мнение редакции может не совпадать с мнением автора