Судьба волонтера

События в Крымске показали, насколько важна роль волонтеров во время трагедий. Насколько их действия могут быть слаженными и продуманными в отличие от действий чиновников. В Томске после взрыва на Сибирской решения властями принимались быстро и по делу, но и волонтерская помощь пришлась как нельзя кстати. Сотни горожан откликнулись на призыв помочь: на пункты сбора гуманитаной помощи горожане ежедневно привозили пакеты и коробки с вещами, на благотворительные счета перечислялись средства. Волонтером мог стать каждый, ведь эта деятельность сегодня никакими законами не регламентирована. Но ситуация может измениться с принятием закона о волонтерстве, предложенного к рассмотрению в Госдуме.

Я занимаюсь добровольчеством около шесть лет. Являясь волонтером благотворительного фонда «Благовестъ», курирую поездки в асиновский детский дом, активно участвую в иных делах фонда. Конечно, в нашей деятельности возникают ситуации, когда не обойтись без взаимодействия с органами власти или руководством учреждений, так что знание и соблюдение законов — наша вторая работа. Поэтому и изменения в них нам всегда стоит учитывать. Особенно, если это касается волонтерской деятельности.

На мой взгляд, если подобный закон и принимать, то только по инициативе самих участников добровольческого движения. Однако законопроект существует как продукт управляющего меньшинства, которое по непонятной причине не предоставило реальной возможности поучаствовать в написании документа тем, кто сегодня находится в авангарде волонтерского движения. В связи с чем возникают сомнения в том, что закон будет отражать действительные интересы добровольцев.

Но чтобы это выяснить, попробуем проанализировать предлагаемую инициативу на наличие плюсов и минусов. Начнем с того, что мне представляется нужным и важным.

Во-первых, закон введет в деятельность волонтеров момент формальной определенности, единства терминологии, употребляемой в добровольческой деятельности при оформлении документации. Иначе мы никогда не условимся о тождественности (или же различии?) таких понятий, как «волонтер» и «доброволец». Это, пусть и не часто, но требуется. Например, при проведении конкурсов, направленных на поддержку и развитие волонтерской деятельности, нередко возникают вопросы о том, почему в своем повествовании тот или иной участник употребляет термин «волонтер», а не «доброволец». Эти понятия порой трактуются организаторами как принципиально разные, что приводит к казусам и непониманию, а порой и к тому, что действительно достойные люди признаются некомпетентными, так как «неправильно понимают суть своей деятельности». Законодательное закрепление поможет избежать таких ситуаций.

Во-вторых, нужна «программа минимум» в области удостоверения личности волонтера. Так, наш фонд ежедневно пополняется новыми добровольческими кадрами. На то, чтобы узнать способности человека, раскрыть его потенциал, порой уходит немало времени — даже когда он уже занимался подобными делами. Наличие волонтерской книжки с зафиксированной там предыдущей историей работы стало бы неплохим ориентиром для тех, кто организует дела фонда. Но и тут есть свои минусы — о них позже.

В-третьих, лучше понять суть выдвинутого на обсуждение законопроекта помогают комментарии инициаторов его принятия. Они отмечают, что закон коснется только зарегистрированных организаций и будет устанавливать налоговые привилегии, в связи с чем будет выгоден участникам волонтерской деятельности. Однако и тут все неоднозначно.

Это, на мой взгляд, все плюсы законопроекта. Теперь о минусах.

По одному из мнений, закон повышает статус добровольца тем, что понятие «добровольчество» будет законодательно закреплено. Что в данном случае значит «повысит статус»? Ввиду последних событий в нашей стране, думаю, нет никакой нужды говорить о том, что волонтерское движение есть первая опора власти при чрезвычайных ситуациях — что, как показывает законопроект, часто невзаимно. Таким образом, к минусам можно отнести навязчивую значимость отдельных целей закона (усовершенствовать уровень организации взаимодействия волонтерских отрядов, повысить статус волонтеров, систематизировать списки волонтеров в единый реестр). Это, на мой взгляд, та «афиша», под которой хотят скрыть нечто иное, не всегда в плюс волонтерам.

Во-вторых, если принять закон декларирующий, но не закрепляющий конкретный механизм реализации написанного в нем, то и смысла в этом нет. В изначально предложенном законопроекте, к сожалению, ряд норм в этом плане являются неопределенными и не обладают достаточной степенью обоснования.

В частности, весьма странным было наличие следующего положения: «Должностные лица, препятствующие реализации прав граждан и юридических лиц на осуществление волонтерской деятельности, несут ответственность в соответствии с законодательством РФ». Позже этот пункт был из проекта закона исключен — видимо, после учета мнений тех, кто действительно сталкивался с препятствием в осуществлении своих добрых дел. Это положение, на мой взгляд, абсурдно и является неправовым по своей сути. Как можно привлечь, например, к ответственности главврача больницы, который не пускает волонтеров к детям, аргументируя это тем, что они быстро привыкают к добровольцам, становятся беспокойными и каждый раз со слезами расстаются с теми, кто к ним приходит. Какой же вид ответственности тут может быть?!

Кроме того, что значит термин «уполномоченный орган», который будет определять политику волонтерской деятельности, вести реестр волонтеров, предположительно, будет определяться правительством? Здесь уже невозможно не согласиться, что у государства есть намерение взять в свои руки все объединения, где больше трех человек.

Не очередная ли это попытка поставить добровольчество, которое по природе своей является больше естественной, волевой, морально-этической категорией, под прямую зависимость от воли властей? Не станет ли волонтерство возможным только с указки госоргана? В таком случае не поглотит ли наше движение разрешительно-ограничительный принцип работы по направлениям, которые не всегда нужны именно волонтерам? Не станем ли мы средством достижения чьих-то целей? Сюда же, кстати, добавлю и минус относительно книжек волонтеров, которые могут стать механизмом новых манипуляций. Если будут введены льготы для добровольцев, как предложено в законопроекте, то тот, у кого будет больше записей (не исключено, что и фиктивных), предстанет в более выгодном свете.

В-третьих, сколько бы не отрицали власти того, что документ разработан без участия самих волонтеров, это все же очевидно. Непонятно одно: если сами добровольцы не сочли нужным принимать данный проект, зачем же продолжать над ним работу, проявляя навязчивую «заботу» о волонтерах?

Радует в этой ситуации только одно: наконец-то волонтерам стали уделять должное внимание. В своей практике я не раз встречалась с тем, что организованные и продуманные действия добровольцев, их желание помочь нередко ограничивалось непониманием, недоверием как частных лиц, так и органов власти. Так, например, канула в лету идея постройки детской комнаты в одной из больниц: потенциальные спонсоры просили официального подтверждения необходимости постройки, а больница не хотела идти на контакт с теми, у кого нет средств. Получался замкнутый круг...

Вот если с помощью нового закона такие ситуации можно было бы исключить, тогда, наверное, и добровольческое сообщество иначе воспринимало предлагаемый документ. А пока большинство считает, что закон не поможет в решении имеющихся проблем, а создаст новые.

Мнение редакции может не совпадать с мнением автора