«Ни попить без грамоты, ни поесть...»

Эти заметки пишу, находясь на отдыхе в... скажем так — в Чужеландии. «Чужеландией» может быть и Китай, и Япония, и какое-нибудь государство Юго-Восточной Азии, и Израиль, и Грузия или Армения — словом, любая страна, письменная речь которой совершенно отличается от нашей родной кириллицы и привычной или хотя бы знакомой латиницы.

Языка Чужеландии ты, разумеется, не знаешь. А путешествовать хочется. При этом хочется узнавать страну не только в группе сбившихся в кучку соплеменников, крутящих головой под скороговорку бойкого гида («Посмотрите налево... Посмотрите направо... Идем дальше... Мадам, не отставайте от группы, автобус уже ждет...»), но и самостоятельно. Бродить по интересным местам, заходить на шумный рынок, пить кофе, наблюдать течение незнакомой тебе жизни, вступать в диалоги...

Но как объясняться? Как найти дорогу, узнать маршрут городского автобуса, расписание работы музея, сделать заказ в кафе или покупки в магазине? Как, наконец, понять, что за надпись на щите при входе? О чем она предупреждает? Что тебе можно, а что запрещено?

Разглядывая загадочные значки незнакомого алфавита, чувствуешь себя беспомощным, словно твоя прабабушка до ликбеза — кампании по ликвидации безграмотности. Поневоле вспомнишь стихотворение Маршака «Кот и лодыри», где неученый кот сетует на жизнь: «Ни попить без грамоты, ни поесть, на воротах номера не прочесть».

К счастью, жители страны — в данном случае это Израиль — позаботились о гостях. Везде, где могут бывать приезжие, надписи дублируются на английском. На двух языках указатели улиц на каждом перекрестке, по-английски «говорят» знаки дорожной обстановки. Больше того: многие вывески, информационные стенды и буклеты сделаны так, чтобы их могли понять все израильтяне: на иврите, арабском, русском (ведь «там на четверть бывший наш народ», — пел Владимир Высоцкий) и английском — глобальном языке современного мира.

Так не только это! Если ты на английском задашь вопрос, в большинстве случаев тебя поймут и помогут. Тебе ответят водитель автобуса и полицейский, кассир на вокзале и торговец на рынке. Пусть диалог будет корявым с твоей, а может быть, и с их стороны, но для понимания сути дела вполне достаточным.

О том, почему в Чужеландии обычные люди знают по два-три иностранных языка, а у нас — нет, можно размышлять долго. Мои родные, бывшие сибиряки, говорят, что им проще: в фильмах и телепередачах хоть в Израиле, хоть в Европе речь не заглушается переводом, а всегда звучит на языке оригинала. Так принято. Перевод при этом идет титрами. Сидишь у телевизора и поневоле впитываешь, сопоставляешь. Запоминаешь.

Да и встречи с людьми из других стран для горожан в небольших государствах — обычное дело, а не редкое событие, как у нас.

Ну, так и мы хотим, чтобы к нам ездили чаще. Студентов в наши университеты зовем. Туристов мечтаем у себя принимать, красоты Приобья им показывать. Сибирской Кремниевой долиной стремимся стать. Международный сектор в аэропорту «Богашево» вот-вот запустим. Как мы в таком случае представляем себе открытость?

Думаем, что приезжающие в Томск иностранцы будут передвигаться по городу в сопровождении переводчиков и сотрудников известных органов, как в советское время? Или все же, что они будут после работы бродить по улицам и паркам, встречаться с друзьями, делать покупки, сидеть в кафе?... То есть просто жить среди нас, чувствуя при этом себя комфортно. Так, может, стоить поставить себя на место гостей?

Для этого надо постараться посмотреть вокруг глазами человека, выходящего из аэропорта с его указателями «Information», «Entrance», «First Aid» в чужой, непонятный, а потому пугающий мир. И начать стоит хотя бы с вывесок.

Мнение редакции может не совпадать с мнением автора