Так казнить или помиловать?

Носители западных ценностей ликуют. Думали, конечно, что это свершится, тихо надеялись — и вот на тебе, произошло! Конституционный суд вынес вердикт по поводу смертной казни в стране: приговорил её к дальнейшей и решительной отмене.

Есть отчего испытать державный восторг. Это наше-то безжалостное государство, которое всегда подавляло, кромсало человеческие жизни, нарушало права личности, ставя себя превыше всего. Это оно-то отменяет смертную казнь! Чудеса, да и только.

И подает голос робкая надежда. Шаг к тому, чтоб у нас было всё, как У НИХ, то есть в нормальных западных странах, с их правами и нормами, вроде бы сделан, лед тронулся. Нужно двигаться дальше. Но…

Впрочем, перед тем, как пояснить это «но», следует сделать отступление. Вдруг кто не уяснил до конца, о чем речь. Так вот, ровно десять лет, с 99-го года, в России действует мораторий на смертную казнь. Тогда КС заявил: пока суды присяжных не появятся на территории всей страны, к высшей мере наказания не сможет быть приговорен никто. И такой демократический институт (свершилось!) вводится, наконец, в последнем российском регионе, Чечне. И наши суды могли бы вернуться к старой правоприменительной практике.

Теперь в этот вопрос внесена ясность. По крайней мере, так утверждают многие. Да только вопрос по-прежнему остался открытым. И вот здесь, когда начинаешь разбираться, всплывают удивительные подробности — и всё в голове действительно проясняется. Всё сразу становится на своё место.

Удивительно не то, что на отмену смертной казни (временную!) мы согласились под давлением Запада, порываясь стать членом Совета Европы. И даже не то, что в апреле 97-го подписали-таки 6-й протокол к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, но ратифицировать не стали (это норма, по которой никто в мирное время не может быть приговорен к смерти и казнен).

Удивительно другое: как отреагировали наши парламентарии. А вот как. Спикер Госдумы тут же заявил, что в ближайшее время ратифицировать 6-й протокол ну просто никак невозможно. Коммунисты (фракция КПРФ) выразились в том смысле, что отмена высшей меры ошибка, народ «за» нее, а они ― за права и чаяния простого народа. Ту же позицию, по существу, заняли либеральные демократы.

Следом выступает глава думского комитета по гражданскому законодательству и говорит: в начале года мы рассмотрим вопрос, лично я «за». Но у думского большинства «единого и консолидированного мнения пока нет», а что это за большинство, известно. Все эти мнения помещены в Интернете, откровенные высказывания думцев (и не только их) приводят информационные ленты. И возникает недоумение: так какая всё-таки позиция у государства?

Выяснять это - пустое дело. Нет единой позиции! Ни у государства, ни у общества. Тут даже не многообразие мнений, а самый настоящий раскол. Как во всем. Одни говорят: это белое. Другие машут руками: нет, черное. А третьи стоят на своем: дураки вы все. Это не белое и не черное, а попросту серое, и всё тут.
Но как бы кто ни считал, факт остается фактом. Принципиально глубоких изменений не произошло. Никто у нас смертную казнь не отменял, как поспешили заявить некоторые наблюдатели.

Речь идет лишь о продлении моратория на казнь, до ратификации 6-го протокола. И то потому, что президент высказался за поэтапную отмену смертной казни, как одном из условий судебной реформы, исходя опять-таки больше из внешних интересов страны (репутация за рубежом). Как явствует, во всяком случае, из публичных выступлений.

В общем, шаг на пути из дикости к цивилизации при ближайшем рассмотрении оказывается вовсе не шагом, а так, скромным шажком, за которым может последовать откат. Даже не потому, что очередной глава государства может высказать иное суждение.

Десять лет действует мораторий на смертную казнь. Срок как будто немалый, чтобы что-то понять, вырасти во мнении. Но нет. Едва заговорили о принципиальном решении вопроса, тут же раздались голоса, которые слышались и 10 лет назад, и раньше. Как будто мы не продвинулись в общественном развитии ни на миллиметр. Голоса про то, что

― преступность растет, а удержать ее может лишь страх, животный страх за свою жизнь;
― лишение свободы, даже пожизненное, не обезопасит общество от безумцев: из тюрем бежали и бегут;
― есть преступления, где жестокость достигает такого предела, когда человек теряет право называться человеком и право на жизнь.

И другие резоны, серьезные и не очень. Все это давным-давно обсуждено на разных уровнях и со всех сторон. На конференциях, форумах, в парламентских залах.

Вопрос непростой, но тут нет никакой казуистики. Чтобы осужденный не бежал, надо принимать меры, за которые отвечают конкретные люди. Преступность высока потому, что слабо работают правоохранительные органы, и смертная казнь тут ни при чем. В Европе, где ее нет, убийств меньше, чем в США, где она есть. Неотвратимость наказания, стало быть, действует лучше самого наказания. Каким бы ужасным оно ни было.

Убивая человека, пусть даже с нашей точки зрения вполне заслуженно, мы ему же и уподобляемся ― особенно если убиваем из-за судебной ошибки. И потом, кто возьмет на себя смелость выполнить приговор, нарушив заповедь «не убий»? Даже если потребуется нажать безобидную на вид кнопку. Палачей во всех странах и во все времена, мягко говоря, не жаловали.

Но это слова. А реально общество пока не готово твердо воплотить их в жизнь. Хотя и продление моратория вещь неплохая. Может, и верно, лед тронулся? Как нынче осенью на Томи?

Мнение редакции может не совпадать с мнением автора