Алексей Сафронов: «За четыре года на томские дороги надо 40 миллиардов»
Должность начальника департамента капитального строительства Алексей Сафронов занял чуть меньше двух лет назад, сменив на этом посту казалось бы несменяемого Владимира Оккеля. И практически сразу же получил «расстрельную» задачу: построить пушкинскую развязку в два раза быстрее, чем планировалось по конкурсу. Удастся ли выполнить это обещание? Какая сумма необходима городу, чтобы нашими дорогами можно было гордиться? И с чем связано обилие раскопок на городских улицах? Обо всем этом Алексей Михайлович рассказал в интервью порталу.
— По графику, который вы неоднократно озвучивали, движение по пушкинской развязке должно быть запущено к октябрю. На сегодняшний день какой рабочий прогноз? Успеваете?
— Успеваем. На самой развязке все съезды уже готовы, осталось закончить только верхнюю часть эстакады. У нас были задержки с поставкой из Германии части комплектующих. Сейчас эта проблема решена. На срок сдачи эстакады эта задержка не повлияет. Все идет к тому, что мы, как и обещали полтора года назад, запустим движение по новой развязке в октябре. К этому же сроку предполагаем сдать две оставшиеся полосы путепровода. В общем, автомобилисты смогут вздохнуть свободно.
— А пешеходы?
— К октябрю подземные переходы на Вокзальной и 79 Гвардейской дивизии уже будут запущены, также закончится ремонт перехода в районе ГПЗ-5. А вот надземники останутся в работе до ноября. Впрочем, до тех пор, пока мы не сдадим объект, в районе развязки будут действовать временные светофоры. Так что каких-то дополнительных неудобств для пешеходов не будет.
— У надземников в Томске пока, прямо скажем, неоднозначная репутация. В лифте перехода на проспекте Фрунзе, например, не так давно застрял ребенок.
— Я знаю об этом случае. По моей информации, ребенку было всего два года. В таком возрасте детям без сопровождения взрослых запрещено пользоваться даже обычными лифтами. А в переходе установлен специализированный подъемник для маломобильных групп, у которого есть свои особенности в управлении. Например, нужно удерживать кнопку подъема до тех пор, пока лифт не доберется до второго этажа. А если ее отпустить раньше, то подъемник останавливается, но дверь при этом открыть невозможно. Собственно, именно это и произошло с ребенком. Лифт после этого вызвали с нижнего этажа, так что ничего страшного не случилось. Подчеркну еще раз: этим оборудованием не должны пользоваться маленькие дети.
— Инвалиды-колясочники тоже жаловались, что подъемник для них не очень удобен. На ваш взгляд, насколько удачно решение с конструкцией лифта?
— Предполагается, что инвалиды-колясочники используют подъемник только с сопровождающими. Так во всяком случае указано в инструкции подъемника, который предназначен специально для маломобильных групп. Переход на Фрунзе проектировал институт «Томгипротранс», мы, как заказчики проекта, с их предложением по типу подъемнику согласились. По документам там все было в порядке, подъемник даже был согласован с Союзом инвалидов. Так что на стадии контроля проектов особых сомнений это решение не вызвало. И только эксплуатация показала: лифт неудобен, и его можно было сделать лучше. К сожалению, в строительстве иногда так бывает, отдельные тонкости при проектировании оказываются неучтенными. Кстати, в надземниках на пушкинской развязке будут установлены лифты другого типа, двери в них будут открываться автоматически. Это гораздо удобнее.
— Есть уверенность, что лифты в переходах будут нормально работать зимой?
— Только эксплуатация покажет. В сибирских регионах практики использования таких подъемников в надземных переходах не так много. В одних городах не было сложностей, в других — были. Могу сказать, что договор на обслуживание подъемника со специализированной организацией мэрия уже заключила. Если сломается, будут ремонтировать.
— Сколько улиц в этом году попали в план капитального ремонта и реконструкции?
— Около пятнадцати. Плюс мы в этом году заканчиваем строительство двух новых улиц: Обручева и Степановской. Из других крупных объектов отмечу Дальне-Ключевскую, Первую Рабочую, Мичурина, Железнодорожную и Транспортную. Надеялись начать ремонт проспекта Ленина, но на этот объект средств в бюджете в этом году не нашлось. Он перенесен на следующий год.
— Предпринимаются ли какие-то шаги по ремонту Угрюмова, восстановить которую мэрию обязал суд?
— Да, проектно-сметная документация готова. Ремонт Угрюмова обойдется городу в 76 миллионов рублей. Он стоит в плане на следующий год.
— Если бы не решение суда, стали бы вы ее ремонтировать в 2013 году?
— Едва ли. Поймите правильно, эта улица в большей степени нужна промышленным предприятиям. Жилые дома на Угрюмова можно пересчитать на пальцах одной руки. А цена ее восстановления в несколько раз выше, чем, например, в прошлом году мы потратили на капитальный ремонт Крылова. А в следующем году и вовсе может встать дилемма: или направить деньги на Угрюмова, или на проспект Ленина. По-человечески можно понять недовольство тех, кто ездит по разбитой улице Угрюмова на работу. Но, как чиновник, я вынужден расставлять приоритеты. А Угрюмова далеко не самая значимая улица в городе.
— Как по-вашему, город сегодня в большей степени нуждается в ремонте уже имеющихся дорог или в строительстве новых?
— Необходимо успевать делать и то, и другое. В части строительства новых улиц стратегическим приоритетом для Томска является формирование так называемого малого транспортного кольца — магистрали беспрерывного движения, появление которой дало бы мощный импульс развитию всего города. Она проходит через улицу Кольцевую в Академгородке, трассу, соединяющую Академгородок и аэропорт, левобережную дорогу, центральный коммунальный мост, далее по участку проспекта Ленина, затем Мичурина и Беринга, которую предполагается продлить до той же Кольцевой.
— Какая часть малого транспортного кольца сейчас существует в виде дорог, а какая — в виде направлений?
— Построено процентов пять, не больше. Все остальное нужно сделать в ближайшие двадцать лет. Большим прорывом в этой работе будет завершение строительства левобережной дороги...
— … о необходимости которой в городе идет довольно напряженная дискуссия.
— Знаете, идея левобережной дороги была придумана не мной и даже не моим предшественником. Ее проект был разработан в 1990 году, еще при советской власти. Тогда эта дорога увязывалась со строительством моста через Томь в районе Северска, но из-за бедности строить ее не стали. Так что сейчас мы доделываем то, что было запланировано еще двадцать лет назад. Появилась возможность получить федеральное финансирование — проект достали с полки и дали ему ход. Чем это плохо? Да, сейчас есть сложности с софинансированием от региона. Но Минрегионразвития идет нам навстречу, дает рассрочку. То есть по своим критериям это ведомство считает левобережную дорогу важной для Томска. Мы же здесь сомневаемся и дискутируем, нужна она нам или нет.
Мне бы не хотелось, чтобы с «левобережкой» было так же, как с пушкинской развязкой, о необходимости которой специалисты говорили еще в 80-х годах. Убежден, что эта дорога будет востребована уже сейчас. Если мы просуммируем транспорт в районах от нового и старого мостов, то получится около 50 тысяч автомобилей в сутки, эта цифра немногим уступает, например, улице Пушкина и Иркутскому тракту. Значительная часть этих машин — потенциальные «клиенты» «левобережки».
— А экономический эффект от этого проекта обсчитывался?
— Да. При стоимости в 2,8 миллиарда рублей срок окупаемости левобережной дороги оценивается в 2,5 года. При этом больше половины средств на строительство дает федерация. Даже можно сказать — уже дала. В этом году, помимо выделенных летом 613 миллионов, мы получили еще один транш в сумме около 100 миллионов рублей. Этих денег хватит, чтобы выполнить основной объем работ по дороге. До ноября мы построим два моста и уложим покрытие в виде щебня, укрепим откосы. Зимой по «левобережке» уже можно будет ездить.
— Сколько денег нужно городу, чтобы у нас были идеальные дороги?
— В это году мы составили долгосрочную целевую программу по развитию и ремонту городской дорожной сети в 2013-2016 годах. Разложили, какие улицы хотим построить, какие — откапиталить, какие — реконструировать, какие — спроектировать. Определились с приоритетностью, расставили акценты. Получилось, за четыре года в городские дороги необходимо вложить 40 миллиардов рублей.
— Выходит по десять миллиардов в год. Насколько реально получать такие суммы? Сколько, например, в этом году потратили на дороги?
— Если просуммировать затраты на капремонт, реконструкцию и новое строительство, то в этом году из всех источников финансирования на томские дороги потрачено примерно 2,3 миллиарда рублей. То есть чуть больше, чем пятая часть от желаемого. А насчет реально или нет, могу так сказать: глаза боятся, а руки делают. В любом случае, долгосрочный план по развитию и ремонту дорожной сети нам был необходим. Город невозможно развивать, не планируя будущее. Если толком не знаешь, чего хочешь, ту же федерацию убедить в чем-либо будет сложно.
— Отвлечемся от дорог. Как в этом году обстоят дела с ремонтом социальных объектов?
— Нынче в городе добавится сразу девять детских садиков. Из них два вновь построеных: на Степановке и улице Ивановского. Остальные семь будут реконструированы под детские сады из других зданий. В ремонте находятся школы №№ 42, 28, 27, гимназия № 1, Академлицей, отдельные работы выполняются в 29-й гимназии и школе № 30. Плюс в планах на этот год начать капремонт 35-й школы. Остро нуждается в ремонте 25-я школа, ее здание признано аварийным, заниматься в ней запрещено. На приведение школы в порядок необходимо около 140 миллионов рублей, найти эти средства пока не получается. Будем что-то придумывать.
— В этом году многие горожане жалуются на уличные раскопки. Такое впечатление, что их и правда больше, чем обычно. С чем это связано?
— Действительно, в этом году на ремонт сетей водоснабжения из бюджетов всех уровней выделена беспрецедентная сумма — около 800 миллионов рублей. Отсюда и раскопки. Благодаря этой работе надежность водопроводных сетей должна вырасти. И уже в следующем году раскопок станет меньше.
