Андрей Кузичкин: «Проводить в музеях экскурсии — этого мало!»
Культурная жизнь Томска в октябре главным ньюсмейкером и лицом месяца сделала начальника областного департамента по культуре Андрея КУЗИЧКИНА. Он и в телевизионном эфире на ТВ-2, и на радио, и со сцены районных клубов выступает, и с трибуны общественных слушаний... Повод для такой активности — не только напряженный ритм жизни областной культуры, но и революционные процессы, которые сегодня активно происходят в этой сфере. Однако человеку со стороны они не всегда видны. Поэтому о них мы попросили рассказать Андрея Александровича.
— Сегодня начинает свою работу II Музейный форум. Два года назад его проводили с целью посмотреть, что есть? Сейчас форум проходит под названием «Художественные сокровища Томска». Какова его цель?
— Первый раз была проба сил. Сейчас — смотр сил. Форум проходит в режиме биеннале, то есть раз в два года. Это позволяет музеям подготовиться. Первый форум мы собрали, плохо представляя, что это такое. Был смутный объект желания — формирование единого музейного пространства Томской области. Мы собрали всех музейщиков, которые полагали, что они уже всеми забыты и заброшены. Ведь тот форум объединил не только областные и муниципальные музеи, но и музеи школьные, корпоративные. Провели масштабную, совершенно необыкновенную выставку, смотр-конкурс экспозиций, и вдруг увидели и осознали, что музейным экспонатом стал пионерский галстук, причем эксклюзивный. Это встряхнуло по-хорошему все музеи области.
Вот тогда проявились какие-то реальные черты нашего смутного объекта желания. Стало понятно, что в первую очередь нам надо принять Закон о музеях и музейном деле. И такой закон начали разрабатывать. Этому способствовало создание Ассоциации музеев Томской области. Закон, как известно, в августе этого года был принят. Его многие уже назвали революционным и инновационным. II Музейный форум мы и проводим для того, чтобы музейное сообщество и томская общественность поняли: закон может решать конкретные проблемы.
Конкретные шаги по формированию того самого единого музейного пространства — создание каталога музейных фондов и реестра музеев и музейных учреждений Томска и области. Эти два документа позволяют всем музейным формированиям, от школьного музея до областного, стать полноправными участниками музейного процесса в области и рассчитывать на грантовую, финансовую поддержку, как со стороны районных бюджетов, так и областного. И даже мы сможем подавать заявки на финансирование любого проекта в рамках программы «Культура России». И разные идеи музейные могут быть реализованы на базе учреждений, вошедших в этот реестр.
— Поможет ли закон решить самую главную проблему музеев — повысить их посещаемость? Ведь самый распространенный упрек в адрес музеев, что они работают сами на себя, для себя, считая своей главной функцией хранение, а не работу с населением.
— Вопрос принципиальный, носит идеологический характер. Но в нем сошлись две противоположных точки зрения. Уже сама постановка вопроса противоречива. Посещаемость считают главным показателем финансовые и административные структуры области и муниципалитета. Для них это фетиш определенный. Они исходят из того, что музеи существуют для населения, и поэтому главный показатель эффективности их деятельности — посещаемость. А музейные работники с этим не согласны. И это несогласие выразили публично еще на первом форуме, когда было сказано: «Мы вам не банно-прачечный комбинат, чтобы оказывать какие-либо услуги».
У сторонников этой радикальной точки зрения есть мощнейший аргумент — деятельность музеев на Западе. Они свою миссию понимают как сохранение культурного наследия народов мира. А нам предстоит эти две позиции свести воедино — и в рамках закона, и в процессе деятельности. То есть мы должны убеждать финансовые и административные власти в том, что основная миссия музеев — это хранение культурного наследия и представление его. А музейных работников убедить, что посещаемость, хоть и не главная задача, но они должны ее решать. И даже не для того, чтобы зарабатывать внебюджетные средства. На дешевых билетах они, естественно, ничего не заработают, но вот публичное представление — сегодня это самое главное, самое важное в деятельности музеев.
— В «посещаемость» я вкладывала чуть иной смысл. Посещаемость, которая связана с выполнением социальной миссии. Например, в Швеции все музеи стали местом встречи. Они решают проблему миграции, которая актуальна для страны. Государство финансово помогает, прежде всего, тем музеям, которые строят свою деятельность именно так, чтобы стать местом встреч.
— Сейчас мы работаем над стратегическим документом «Развитие культуры Томской области», в том числе музейного дела. И одно из главных направлений в этой сфере — диверсификация услуг. То есть организация работы на базе музеев клубных формирований. Это принципиально. Какой основной вид публичной деятельности музеев сегодня? Экскурсии. Этого мало! Мы должны развивать межведомственное сотрудничество: музей + театр, музей + колледж культуры, музей + музыкальный колледж, музей + вуз, музей + Дом народного творчества. Здесь могут быть разные подходы. Можно работать на базе музеев, а можно на территории других учреждений культуры.
— Томск позиционирует себя как умный город, но почему не культурный?
— Я считаю, что умный и культурный в данном контексте — синонимы. Ведь мы же называем Томск Сибирскими Афинами, то есть говорим, что город высокого ума, интеллекта и культуры, город инноваций. Другое дело, что инновационной инфраструктуре должна соответствовать такая же социокультурная среда. Без этого просто невозможно развивать инновации.
Создавая ТВЗ, мы открываемся для всего мира. Мы площадка, мы плацдарм, к нам едут специалисты из разных стран. И они задают вопросы: «У вас есть школы, где учат на английском языке?» Не английскому, а на английском. А у нас нет. Приезжают к нам индусы и говорят: «Нас не интересует баня, водка и гармонь. Мы хотим того, к чему привыкли у себя или в Европе». У нас нет даже ночных клубов, которые бы отвечали европейскому уровню качества! И тем более нет современного искусства, к которому привыкли западные люди. И должны сейчас эти две ниши заполнить. У нас есть идеи, как наше народное искусство представить по-новому, на хорошем европейском уровне. И как внедрять современное искусство на территории области. Таким образом мы формируем два элемента социокультурной среды, которые были бы адекватны модели инновационного развития. А музеи в этом процессе будут играть ведущую роль.
— Потому что трудно удивить театром?
— Да, это наше, русское. Но есть еще и танцы. Да, замечательно танцуют студенты колледжа культуры – самба, ча-ча-ча, вальс, однако Европу вряд ли мы этим удивим, она к этому привыкла. Поэтому большие надежды, прежде всего, связываю с будущей галереей современного искусства и вообще с музеями.
— А есть ли у нас такие свободные площадки, где бы могло проявляться новое творчество? Например, люди, которые занимаются традиционными бальными танцами, стонут, что не хватает паркетных залов.
— Есть оригинальное решение в связи с этим. Есть даже эскизы таких площадок. И люди, которые согласны участвовать в проекте.
— А могут ли бальники рассчитывать на паркетный зал того же Дома офицеров. Кстати, какова судьба этого памятника архитектуры?
— Судьба памятника до сих пор неясна. Как известно, он находится на балансе Министерства обороны. В территориальном управлении имущественных отношений РФ по Томской области говорят, что Росимущество передает здание в доверительное управление коммунально-имущественной части Кемеровского гарнизона, а те, в свою очередь, передают нам. И вроде бы есть уже письма соответствующие. Но Дом офицеров по-прежнему пустует и разрушается.
— Хорошо, вопрос с Домом офицеров решается на уровне Москвы. Но установка скульптуры в Театральном сквере, который вдруг стал называться сквером пищевиков — дело сугубо местное. Эстетические чувства многих томичей были оскорблены инициативой «Томского пива». Вернее, не самой инициативой, а тем, что получилось. Любой памятник — это смысловое выражение пространства. Почему такое, с позволения сказать, искусство появляется в центре города без общественного обсуждения?
— В том, что не было предварительного обсуждения, вижу большой идеологический просчет. Но люди останавливаются, пытаются понять. Что тут сказать? Я был противником принятия закона о монументальной пропаганде в Томской области, потому что там все жестко регламентировалось. Вплоть до того, что надо было согласовывать с худсоветом даже скульптуру, которую художник захотел поставить у себя во дворе. Но даже в рамках действующего законодательства проекты подобного рода должны проходить согласование. Насколько я знаю, этот проект с главным художником города согласован не был, и с нашим департаментом тоже. Но это не означает, что он не прошел бы согласование. Вдруг да согласились бы. Мы получили представление пищевиков, что такое хорошо. Пусть судят об их смелости. Они же это в дар городу преподнесли. А дареному коню...
— А с названием «Сквер пищевиков» спорить можно? Всю жизнь он был Театральным, и вдруг на тебе…
— Мы уже написали по этому поводу в ассоциацию пищевиков.
— На ваш взгляд театрала, все ли ладно в томских театрах? Например, последние премьеры в театре Драмы на портале «В Томске», например, вызвали активное несогласие.
— Это опять к вопросу о вкусах. Я не знаю, от чьего имени должен давать оценку творчеству Юрия Алексеевича Пахомова. Один театральный деятель приходил ко мне на прием и убеждал, что я не имею права критиковать спектакли или плохую игру актеров. Что касается «Русского варенья», мне что-то понравилось, что-то не очень. По сравнению со «Стеклянным зверинцем» (постановка Сергея Куликовского) этот спектакль более удачный. Что удалось Пахомову, так это привлечь внимание к Чехову. И еще режиссер на редкость убедительно создал атмосферу вечного русского дискомфорта.
Если говорить о театральной ситуации в городе, то надо признать, у нас не очень густая театральная среда. Конечно Томск — театральная провинция по сравнению с Новосибирском. И связано это с общим транзитным потоком. Ведь основная масса, которая посещает их театры и музеи, — это приезжие. Кто стоит в очереди за билетами? Приезжие. А у нас-то нет этого потока. И это обескровливает наши театры. Потому что приток новых зрителей — это приток новых эмоций, новых впечатлений. Театру без свежего зрителя очень трудно.
Но и у нас рождается время от времени нечто интересное: «Дракон» в ТЮЗе, а в недавнем прошлом «Калека с острова Инишмаан», «Герой» в «Скоморохе». Это же все события. Селькупский эпос на сцене театра — вообще уникальное открытие! Есть и у нас свои фестивали, тот же «NewF», что проходит в «Аэлите». Только масштаб намного скромнее, чем новосибирский Рождественский фестиваль. Но к нам приезжает Петр Зубарев с «Желтым окошком», украшение любого фестиваля.
—С нового года областной театр Драмы становится автономным учреждением. Это ему поможет?
— Убежден, такая форма существования лучше для театра, чем бюджетное финансирование. Плюс автономного учреждения — это минус 94-й федеральный закон, который предполагают тендер. Могут брать кредиты, и могут сдавать помещение в аренду. Область дает деньги автономным учреждениям одним траншем, а дальше решайте сами — сколько на зарплату, сколько на постановку. Сегодня фонд оплаты труда связан со штатным расписанием, а когда будет финансовая свобода, то можно менять и штат, больше средств направлять на новые постановки. Уверен, наши театры обретут второе дыхание, получив новый статус и волю. Думаю, это приведёт к творческому взлёту, ведь свобода лучше несвободы и в жизни, и на сцене.
