Олег Кислицкий: «Клоун всегда грустный... А иногда просто хочется поесть!»
Семь лет назад, познакомившись с Олегом, я сразу сравнила его с лесковским Левшой. Длинные русые волосы, борода, добрейшая улыбка и огромное желание творить. Тогда он только что возглавил Гильдию томских художников и уже начал обивать пороги городских чиновников, предлагая эскизы оригинальных скульптурных работ к 400-летию.
Спустя семь лет Кислицкий почти не изменился. Только морщин возле глаз стало побольше. От смеха или все тех же хождений по кабинетам? Все так же не любит чиновников и обожает женщин. Совершенно равнодушен к своей популярности, несмотря на то, что уже выпустил шесть книг литературных пародий и стал автором шести скульптурных памятников.
— Твою голову не вскружило даже восхищение писательницы и телеведущей Дуни Смирновой на днях поэзии в Одессе? Неужели она не нашла повода позлословить, почитав твои вирши?
— Голову абсолютно не вскружило. Я к восхищению уже привык. Нет, не припомню, чтобы она злословила. Наоборот, она все время смеялась. Я, говорит, не могу твою пародию одолеть целиком, после четырех строчек начинаю хохотать!
— Над твоими пародиями хохочут, а в жизни, я знаю, ты часто бываешь грустным. Да посмотреть на того же Марка Захарова или вспомнить Григория Горина... Не часто видела их хохочущими...
— Ну, вопрос , конечно, интересный. Ты вспомни еще пародиста Иванова с телевидения. Согласен, у всех — каменные лица. Почему? Ну клоун всегда грустный... По жизни, по сути... А иногда просто хочется поесть!
— Слышала, что у тебя уже с полтысячи пародий. Всех томских поэтов не на раз, выходит, перебрал?
— По большому счету, у нас 50 поэтов. На каждого пришлось примерно по десять пародий. Так что в Томске уже все вспахано. Неинтересно. Когда еще что-то глупого напишут.
— Неужели на тебя не обижаются?
— Обиделся Александр Цыганков один раз. Больше не слышал. Я на него много написал. Вот послушай:
Александр Цыганков
Очень в лирике толков,
И велик, и монотонен,
Чисто классик Цыганков!
— На «монотонен», наверняка, обиделся...
— Да он этого еще не слышал!
— Ты даже не предупреждаешь, что готовишь пародию?
— Конечно, нет! Если опубликовался — это уже не твое! Ты отдал людям, а уж они как отнесутся... Но я очень редко пишу ругательные пародии, их штук десять всего. Просто бывает обидно за слово!
Поэт, как нагретое тело,
И будет он греть до того,
Покуда не охладело
Горячее тело его.
Автор — Григорий Кружков. Вот мимо такого проходить нельзя! Дружище-поэт, ты думай, что публикуешь! А потом народ будет говорить, что это стихи. А это — не стихи!
— А в чем смысл пародии?
— Смешно сказать о великом. Или о псевдовеликом. Пародия еще ум в порядок приводит у псевдопоэтов.
— Это ты о попсе?
— Слушай, ну это такой бред! Мне на днях диск принесли — я долго хохотал!
Я не знаю, что мне делать,
Для меня это странно,
Ты мне сделал предложение
Интимного плана.
— Ты и за Лебедева- Кумача взялся, за Вознесенского...
— Я бы не стал смешивать Лебедева-Кумача с попсой. Но как пройти мимо таких строк:
А вчера послал по почте
Два загадочных письма,
В каждой строчке — только точки:
Догадайся, мол, сама...
Вот о чем должна думать девушка, по-твоему?
— Намеки какие-то влюбленного парня...
— Да это же шпион Антанты, она думает! Азбука Морзе в письме! А вот недавно попался под руку сборник Анатолия Поперечного. У него много хороших стихов и песен, которые поет моя мама. Читаю такие строки:
Там на тонких розовых ветвях,
В зарослях черемухи душистой,
Соловей российский, славный птах,
Распевает песнь свою со свистом.
А вот мои:
В розовых поет себе кустах
Соловей до утренних зарниц.
Никакой он не российский птах,
Потому что он российский птиц!
— А маме твоей нравится?
— Да!
— Она же библиотекарь? А-а, так вот откуда все пошло! Ты читал много в детстве.
— Какие были на свете книги — я все прочел. Потом написал шесть своих.
— А если серьезно, кто твои любимые писатели ?
— Маркес. Я даже с работы отпросился тогда, читал всю ночь и день «Осень патриарха» и «Сто лет одиночества». Конечно, Бунин, «Темные аллеи». Это такая прелесть! А какая эротика! Платонова безумно люблю. Ты только послушай: «И он закрыл свои теплые глаза...» Позавчера перечитал «Тараса Бульбу».
— А чем твоя шестая книга «Избранные насмешины» отличается от других?
— Там собраны лучшие пародии, 100 штук. Мы задумали такую серию «100 стихотворений». Как отчет о жизненном пути.
— Слушай, а почему тебя не принимают в Союз писателей?
— Я один раз сходил туда — плюнул и ушел. Но ты такой ответ напиши: Кислицкий сначала как заплакал, а потом долго хохотал!
— Шесть книг. А где ты деньги берешь?
— Но я же еще памятники делаю!
— Забыла! У тебя их тоже, вроде, уже шесть?
— Любовник — он валяется где-то на задворках, полуразрушен, но все почему-то о нем помнят. Мы сваяли его за неделю в 2001 году и повесили на балконе Облсовпрофа. Скоро нашему Творческому союзу будет десять лет, и мы снова повесим туда Любовника.
— Того, старого?
— Старый любовник (хохочет)! Нормально звучит! Дальше — Монтер, с него, кстати, и начались все томские памятники. Затем Тапки возле гостиницы Томск-1, корова Маня и Кот ученый в Анжерке, Младенец у роддома и Домовичок возле ЗСМ.
— Расскажи о Корове и Коте, я их не видела...
— Заказал директор мясокомбината. Корова в натуральную величину, стоит посередине садика, травку щиплет, пионеры по ней лазят. А Кот с сосисками на воротах сидит. Заденешь за сосиску, а он говорит: «Не тронь мое — купи свое!» И так семь кричалок.
— Странно, директор из какой-то Анжерки вдруг захотел...
— Знаешь, а появились уже новые люди. У тебя много денег и ты свободно можешь войти в историю. Вот тебе путь в вечность! А что там в Анжерке-то народ видел? Терриконы и грязь по колено. Но какая там вкусная колбаса, Нина... (закрывает мечтательно глаза)
Нам тогда сказали — берите, сколько унесете...
— Ну не надо о колбасе! Я еще не обедала... Не пойму все же, какая выгода директору? Вот у нас на памятнике Татьяне крупными буквами написано: «Мальцев, Макаров». Директор-то написал свое имя?
— Да нет! И наш бизнесмен, который профинансировал Младенца Лешку, тоже отказался от этого! Ну как ты не поймешь — памятник все равно останется людям! Все остается людям!
— Все-таки признайся, с кого ты лепил младенца?
— Нина, такого ребенка нужно делать только с красивой женщиной!
— Поняла. Какие памятники на очереди?
— Появится заказчик — Медведей, гуляющих по улицам Томска, хоть завтра выдали бы. Памятник родителям, возле ЗАГСА. Ну почему нужно к Пушкину идти, при чем здесь он?! Памятник стилизован под дерево, а наверху гнездо с птицами. Папа несет в клюве еду, а мама — кормит птенцов. На Синем Утесе, куда ездят молодожены, еще одно гнездо. Мальчик с девочкой сидят на яйцах. Это памятник семье. Для ТВЗ — памятник изобретателю. Ну надо же чем-то Путина удивить! Мужик, босой, летит на деревянных крыльях. Ну это как полет мысли. И чтобы надсмеяться над кризисом, мужика мы вызолотим! Это недорого.
— Читатели портала спрашивают твоего совета, как бороться с хандрой?
— Ты раскупорь шампанского бутылку
И перечти «Женитьбу Фигаро»!
Не я придумал — Александр Сергеевич, но помогает.
— Еще интересуются завтраком пародиста.
— Напиши: груша «конференция» и кофе «Максвел Хаус». Это не будет рекламой?
— Ты не устал смешить?
— Знаешь, я сделал бы акцент вот на чем. Есть женщины, которые очень красиво смеются. И вот чтобы услышать такой смех, я готов смешить еще очень долго.
«Женщина приходит раз в неделю...» Г. Скарлыгин
С женщиною столько канители,
Надо и принять, и угостить,
А она приходит раз в неделю,
Ну зачем, скажите, так частить?
И к чему мне голову морочить,
Я и так задерган и устал,
Женщина! Ты ходишь часто очень,
Приходи-ка лучше раз в квартал!
