Александр Цыпкин: «Если человек смеется — ты его соблазнил»
Популярный российский писатель о «БеспринцЫпных чтениях», отношении людей к книгам и своем тщеславии
Десять лет назад он работал пиар-директором северо-западного «Мегафона». На светские мероприятия не входил — вплывал. Статусная должность прочно укрепила на его голове «корону». И тут его настиг кризис среднего возраста. И он ушел в писатели.
Свою краткую биографию Александр Цыпкин рассказывает журналистам и зрителям практически в каждом городе. Томск не стал исключением. Первая встреча популярного писателя с томичами произошла в БКЗ томской филармонии в рамках «БеспринцЫпных чтений». Вместе с актером Евгением Стычкиным он прочел четыре рассказа из разных сборников. А до концерта гости Томска успели ответить на вопросы vtomske.ru.
***
Александр Цыпкин родился в 1975 году в Ленинграде в семье врачей. Закончил факультет международных отношений СПБГУ.
В 2015 году Цыпкин дебютировал в театре и литературе, став одним из самых необычных открытий последних лет. Сборник лирическо-хулиганских рассказов «Женщины непреклонного возраста», собранных из постов на Facebook, стал самой продаваемой сатирической книгой в России в 2015 году. В 2016-м Александр Цыпкин совместно с продюсером Анастасией Приц создали «БеспринцЫпные чтения» — один из самых необычных литературно-театральных проектов последнего времени. В рамках проекта современную отечественную прозу читают со сцены сами авторы и ведущие российские актеры.
«БеспринцЫпные чтения» прошли в БКЗ 28 октября.
***
— Почему выбрали этот тысячный зал? Он скорее рассчитан на рок-концерты и на большие симфонические оркестры, а у вас всего два человека на сцене.
— Мы проводили читки и в залах на две тысячи человек. Пусть большой. Это хорошо. Мы хотим людей познакомить с нашим проектом. Мы же впервые в Томске. Ну, и когда-то же надо переходить к стадионам. А если кто-то с последнего ряда не увидит, как меняется выражение наших с Женей (Евгений Стычкин — прим. ред.) лиц — нестрашно, он услышит голос. А это главное выразительное средство.
От автора. Живая реакция зала — смех, понимающая тишина, практическое отсутствие телефонных звонков во время концерта, аплодисменты — подтвердила уверенность Александра в том, что «БеспринцЫпные чтения» могут и стадионы собирать.
Совсем скоро в Москве я читаю с Ингеборгой Дапкунайте, Анной Михалковой и Викой Исаковой в двухтысячном зале. Билетов уже месяц как нет. Конечно, Ингеборга и Анна — звезды. Но я регулярно читаю один, не являясь звездой в кинематографе и театре, но интерес тот же. Причина, думаю, не в экстрагениальности моих рассказов, а в том, что люди устали от очень сложных постановок, они предпочитают простую форму. И сами рассказы написаны достаточно простым языком. Это даже не рассказы, а мини-пьесы. Я никак не отношу себя к литературе. Последний сборник «Девочка, которая всегда смеялась последней» — это тексты, написанные для чтения со сцены. Это я действительно делаю хорошо. Я знаю, как в течение двух часов удержать внимание человека, чтобы он никуда не ушел.
— Хоть и называется ваш проект «БеспринцЫпные чтения», но принцип отбора какой-то есть.
— Никакого принципа. Просто человек стоит и читает. Я или кто-то другой. Началось все три с половиной года назад. Сначала читали только мои рассказы. Потом ко мне присоединились два замечательных автора — Александр Маленков и Александр Снегирев, лауреат «Русского букера». Летом была Гузель Яхина, отрывок из его романа «Зулейха открывает глаза» читала Чулпан Хаматова. Мне просто интересен сам феномен чтения.
— То есть проект родился как реакция на то, что народ стал мало читать? Или для того, чтобы пробудить интерес к чтению?
— Уникальность нашего проекта в том, что до «БеспринцЫпных чтений» не выходили одновременно на сцену актер и автор текста. Мы вытащили писателя на сцену. Нас за это критикуют, с другой стороны — говорят, что мы делаем из писателей рок-звезд. Я пытаюсь изменить парадигму образа писателя: не надо сидеть в деревне, писатель такой же человек, из них можно делать звезд, как из киношников. Сегодня много молодых интересных, ярких талантов. Их наличие на сцене привлекает зрителя. Люди хотят увидеть, кто сегодняшние авторы.
А что касается чтения, то… Вся моя писательская и кинематографическая деятельность, все мои выступления перед читателями — это побочный эффект развития моих социальных сетей. Когда я переехал в Москву из Питера, мне нужно было для развития своих социальных сетей что-то сделать, как-то их переформатировать. Чтобы москвичи, которые со мной знакомились на каких-то мероприятиях, а потом заходили на мою страницу, понимали, что со мной можно иметь дело. И тогда я написал четыре рассказа, из которых можно было составить какое-то впечатление обо мне как о человеке, надеюсь, не самом глупом, но при этом легком в общении, с какими-то, хоть минимальными, человеческими понятиями о добре и зле и умеющем выходить за рамки каких-то стандартных норм.
— Действительно, нетипичный способ извлекать прибыль из соцсетей. Почему именно на соцсети была сделана ставка?
— Мы сегодня попали в такую ситуацию, когда люди знакомятся где-то, а, придя домой, принимают решение продолжать знакомство (деловое или личное) или нет, заходя на страницу в социальных сетях к новому знакомцу. Анализируют, читают, считывают смыслы и… знакомятся заново с нашей второй личностью, которая живет отдельно от нас. И то, чем мы ее наполняем, влияет на круг нашего общения.
— Как вы убедились, что ваш опыт сетевой литературы успешен?
— На меня вышли издательства АСТ и ЭКСМО: «У вас еще есть рассказы? — Зачем? — Мы можем издать. — И сколько я должен за это? — Ты нам ничего не заплатишь. Мы тебе заплатим, но не много. — Хорошо, давайте издадим. Каким тиражом? Тысяч сто? — Ты в своем уме, родной? Ну, максимум две». И тогда я понял, что у России большие проблемы с чтением. Потому что тираж лауреата серьезной премии с лейблом «бестселлер» — десять тысяч экземпляров, максимум двадцать. И это на всю страну! Последние цифры моих тиражей — 240 тысяч. Это неимоверный результат. Но! 250 тысяч на 140 миллионов. Это означает, что в стране очень большие проблемы с книгами, с чтением. У нас на всю Россию — тысяча книжных магазинов, а в Германии — четыре тысячи.
— Но вы все-таки издали книжку. Сейчас вышел уже третий сборник. Ваши рассказы печатают и в сборниках с другими авторами.
— Книжку действительно издали. Я занимал первое-второе место в рейтингах. Но было понятно, что книга на сегодняшний день — тупиковый путь для того, чтобы твои идеи дошли до какого-то количества людей. Когда я понял, что мою гениальную книжку издадут таким маленьким тиражом, то захотелось перевести ее в некий другой формат.
— И вы предложили артистам читать ваши книги?
— После того, как «Томатный сок» был прочитан Даниилом Козловским со сцены и попал в сеть, его посмотрели миллионов пять! За это же время выпустил три книги. Огромные ресурсы вложены в маркетинг, но все равно тираж 250 тысяч. Не сопоставимо. И тут ты понимаешь разницу между чтением и «БеспринцЫпными чтениями». Сколько посмотрели мои рассказы с Константином Хабенским? Понятно, что будущее за YouTube и видеоконтентом.
— Когда тираж измеряется несколькими десятками-сотнями тысяч экземпляров — это уже вопрос заработка. Сколько получают писатели от продаж?
— Процентов семь-восемь. Автор, который даже издается тиражом более десяти тысяч экземпляров, не сможет прожить на эти деньги. Онлайн приносит известность, но не деньги. Тогда принял решение: надо выходить в оффлайн. Решил, что читать буду сам. Возомнил себя великим актером и подумал, что на меня придут посмотреть. Мои друзья сказали: «Рассказы прекрасные. Читаешь ужасно». Тогда я пригласил актеров. Но уйти со сцены мне не удалось. Мое тщеславие заставляет меня там существовать. А вот с первыми «БеспринцЫпными чтениями» случилось неожиданное: они прошли с аншлагом.
— Интересно, и за границей такая же реакция?
— Абсолютно. Выступали в Германии — такой же прием. Тот зритель ничем не отличается от нашего. Смеются в тех же местах, плачут в тех же местах. Мне хочется сделать такие же чтения за границей. Я прислал нескольким зарубежным актерам и режиссерам свои рассказы. И у них та же реакция. Западный менталитет похож на наш. Единственное, цензура там строже. Если в России можно писать на любые темы и не получишь обвинения в сексизме, в отсутствии толерантности, то в той же Америке подумаешь, как шутить. И тут ты понимаешь, что у нас более свободная страна. Никому до твоей морали и ориентации нет дела.
Моим предложением заинтересовался американский режиссер. И я пошел по пути не перевода, а пересказывания. Мои рассказы в американском исполнении будут происходить в США, с американскими героями и переписаны будут американским автором, который получит подстрочный перевод, но при этом русского языка не знает. Так как я английским владею, то могу понять, донесена ли моя мысль.
— Вы часто говорите о себе, что вы — непрофессиональный писатель. И сегодня это повторили. Сергей Довлатов тоже говорил, что он не писатель, а описатель. Но он описывал события, которые с ним происходили, имели место быть в реальности, прототипы его героев — вполне узнаваемые реальные люди. В ваших же текстах таких событий нет, реальность сконструирована, герои, с одной стороны, узнаваемы, с другой — они не живут среди нас. Не у каждого томича есть знакомый Петр Петрович, который может секвестировать свой бюджет, сократив содержание любовницы, на которую раньше тратил по 330 тысяч (сумма в данном случае важна). Так что служит источником вдохновения и текстопорождения?
— Я не соглашусь, что в моих рассказах нет событий. Они основаны на том, что происходит вокруг нас. В новом сборнике есть такие рассказы. Но в целом вы правы: у меня нет повествования о событии, как оно происходило. В основном — диалоги.
— И это лучшее в ваших текстах. Вы хорошо строите диалоги, на зависть.
— Спасибо. Вы смотрели фильм «Сплит» (у главного героя, которого играет Джейсм Макэвой, множественное расстройство личности — в нем живут 23 человека)? Вот и в моей голове живут люди, которые ведут диалоги. Иногда хочется высказаться на темы, которые меня волнуют. Например, что с нами будет после смерти. Я пытаюсь внутри себя выстроить диалоги этих людей. У меня есть рассказ о хосписе и о проводниках, тот же «Снег». Понятно, что это мои рассуждения и моя надежда, как я хотел бы, чтобы события происходили. Но знаете, как-то ко мне после концерта, где я прочитал «Снег», подошла молодая женщина и сказала, что она теперь знает, как сказать дочери, что ее папа умер — что он теперь сбрасывает снег с облаков.
Конечно, Петр Петрович — это персонаж московский. Вы не поверите, он и в Нью-Йорке вызывает недоумение: пять тысяч долларов, как это можно?! Но «Рождественская сказка», где девочка просит у Деда Мороза подарок не себе, а папе, могла произойти в любом городе. Некоторые вещи рождаются из услышанной истории, а потом они обрастают деталями. Вот пример история, рассказанная проводником в поезде Москва — Владивосток о проводнице, которая в туалете обнаружила спящего мужчину. Выяснилось, что у него амнезия, и только в таком состоянии он может быть счастливым. Потому что когда он приходит в себя — он мрачен. И я написал рассказ о человеке, который счастлив, когда у него отключается память. История короткая, но в ней заложена социальная драма, но там много и комического.
— Кстати, о комическом. Во многом в ваших рассказах. Мне представляется, они — фельетонного свойства. Но такого свойства, что ваш смех не уничтожает, он сочувствующий и по отношению к герою, и по отношению к читателю. Это проявление вашего характера или это писательская установка – надо дать возможность людям посмеяться?
— Когда человек смеется — значит ты соблазнил человека. Это мужское соблазнение женщин, которое я, в силу семейной жизни, сублимировал в литературу. Чтобы девочки смеялись в зале. Все то же самое я делал и раньше, но тогда девочки смеялись, и я куда-нибудь их вел. А сейчас никуда не веду, они просто приходят ко мне на концерт. Конечно, смех — это про власть. Если человек смеется над твоими шутками, ты обладаешь властью над ним. А если человек плачет над твоими рассказами, ваша власть над ним еще больше.
— Перед тем как приехать в Томск, в Instagram, на странице «БеспринцЫпных чтений», вы составляли рейтинг посещаемых мест Томска. Пойдете ли куда?
— Надо год прожить в Томске, чтобы все обойти. Мы рады, что привлекли жителей к созданию рейтинга. На нашей странице всегда можно посмотреть: куда сходить, где посидеть, с кем выпить. Интересные люди отмечены. Мы горды, что сделали этот рейтинг. Пройдет лет сто, книг не останется, а «бесприцыпный» рейтинг будет. А мы с Женей, точно, не успеем никуда.
Выйдя к переполненному залу Александр Цыпкин сказал: «Теперь я точно знаю, как правильно называть жителей Томска – томичи» (с ударением на последний слог).
