Валерий Падерин: «Омбудсмен должен быть не скандальным, а дотошным»

Он не любит ссориться. Ему не нравится выступать в СМИ. Ровно год назад его утвердили на должность, где нужно разрешать конфликты, не имея серьезных властных полномочий. Тогда решение областной думы назначить уполномоченным по защите прав предпринимателей Валерия Падерина у многих вызвало изумление.

Прошло время. Стало видно: чтобы помогать бизнесу с решением текущих проблем и готовить законодательные инициативы, человеку не обязательно быть «медийным» и резким в высказываниях. Но некоторые вопросы остались открытыми: почему прошлым летом уполномоченный не вмешался в дело Иткина? Почему активно не выступал в прессе зимой в защиту ТВ2? Как находит возможности влиять на исполнительную власть, глава которой его же и назначил? И стало ли лучше жить предпринимателям с появлением в Томской области бизнес-омбудсмена? Обо всем этом мы поговорили с Валерием Падериным в годовщину его назначения на должность уполномоченного по защите прав предпринимателей.

***

— Валерий Анатольевич, зачем нужна эта должность, если полномочий у вас меньше, чем у областного депутата? Некоторые считают, что это искусственно созданная структура, которая только увеличивает затратную часть бюджета.

— Мы предложили более десятка изменений в областной и федеральный законы меньше, чем за год работы института уполномоченного. И депутаты наши инициативы поддержали. Это прямое свидетельство того, что количество проблем, которые приходится решать областным депутатам в таких областях как ЖКХ, дороги, поддержка незащищенных слоев населения, не позволяет им достаточно времени уделять вопросам, связанным с предпринимательством.

Полномочий депутатам хватает, а реальной возможности углубиться в проблемы бизнеса у них зачастую нет. Тем более — участвовать в проверках, проводить правовую экспертизу решений госорганов, обжаловать судебные решения и прочее.

Не будем скрывать также, что у некоторых «слуг народа» нет и желания этим заниматься, так как процент предпринимателей среди избирателей крайне мал. Но, к счастью, в облдуме нам есть, с кем работать, и поэтому здесь наша роль состоит больше в том, чтобы детально разбираться в вопросах и уже с готовыми предложениями приходить к депутатам. Нам не приходится биться в закрытые двери, как это порой вынуждены делать мои коллеги в других регионах.

— Почему с готовыми предложениями не могут прийти к депутатам сами предприниматели?

— Многие думают, что предприниматели со всем могут справиться сами. Что они компетентны и в юридических, и экономических вопросах. Но бизнесмены — это не только владельцы заводов и крупных торговых сетей, где есть специальные юридические и аналитические отделы. Это еще и собственники киосков, ателье, ремонтных мастерских, парикмахерских, кафе, таксисты, фрилансеры, репетиторы, сборщики дикоросов, фермеры...

И когда у такого предпринимателя возникает проблема, он не садится разрабатывать законопроект. Он просто не умеет этого делать. Часто такой предприниматель просто закрывает свой бизнес и устраивается куда-то работать по найму. Бюджет при этом теряет доход от налогов, а десятки и сотни людей — рабочие места, из-за чего государству приходится платить им пособие. Один предприниматель, закрывший бизнес, — это сотни тысяч рублей в год, которых лишился бюджет.

В лучшем случае, если у бизнесмена возникли проблемы, он сообщает о них СМИ, депутату или уполномоченному. Так вот чтобы его жалобу превратить в законодательную инициативу, юристам порой нужно работать не одну неделю. И мы возвращаемся к первому вопросу о том, что депутаты обычно отдают приоритет другим задачам.

— Если подумать, то бизнес-омбудсмен — достаточно абсурдная должность: государство создало ее, чтобы защищать предпринимателей от самого себя. Все-таки на чьей вы стороне?

— Если следовать этой логике, то судьи — это тоже абсурдная должность. Ее создало государство и им приходится разбирать дела против государства в том числе. Судьи не выбираются народом, а назначаются сверху. Получают зарплату из бюджета. Но кто скажет, что суд не нужен?

Вопрос не в том, откуда институт финансируется и кто придумал должность. Вопрос в том, от кого реально зависит человек, когда выполняет эти обязанности, перед кем отчитывается. Я отчитываюсь перед депутатами, Общественной палатой и губернатором. Я не отчитываюсь перед теми органами, с которыми у предпринимателей возникают конфликты. И поэтому противоречия тут как такового нет.

— Но губернатор — это глава исполнительной власти, с которой у вас могут быть трения.

— Вот только губернатор выбирает кандидатуру уполномоченного из тех, кого ему предложили депутаты, а не наоборот. Кроме того, кандидат в уполномоченные должен получить рекомендацию от общественных объединений предпринимателей. Поэтому напрямую влиять на уполномоченного губернатор не может.

Плюс руководство региона и страны не заинтересовано в том, чтобы бизнесу чинились препятствия на низших уровнях. В реальности руководители госорганов, работающих с предпринимателями, скорее благодарны нам за то, что мы помогаем им контролировать их же сотрудников. Никто не хочет отвечать за ошибки своих подчиненных. Но надо признать, что на низшем уровне от нашего контроля не все в восторге. Пользоваться низкой юридической грамотностью предпринимателей у рядовых инспекторов контролирующих органов, например, получается уже реже.

— Общественность ожидала, что на эту должность выберут «бойца». Вы человек достаточно спокойный и, как некоторым кажется, даже мягкий…

— Я считаю, на этой должности должен быть не скандальный и агрессивный человек, а скорее настойчивый. В некотором смысле — дотошный. Который разбирается в каждом вопросе, неотвратимо доводит дело до конца, а не «прыгает по верхам» и пиарится на скандалах, связанных с бизнесом.

Я не люблю скандалы и ссоры. Хотя понимаю, что вам, журналистам, они помогают привлекать аудиторию. Но согласитесь, чтобы проблемы решались, ссориться не конструктивно. Нужно наоборот искать точки соприкосновения, чтобы приходить к решениям, которые будут комфортны для бизнеса и в то же время подойдут власти. И я рад, что большинство областных депутатов и губернатор мое мнение разделяют.

— Закон не предоставляет вам большого спектра полномочий. Тем не менее, вы фигурируете во многих актуальных для Томска вопросах, связанных с бизнесом. В них вы участвуете в качестве наблюдателя?

— В вопросах, которые уже перешли в стадию конфликта, я часто участвую в качестве медиатора, помогаю решать проблему путем переговоров. Как ни странно, большая часть конфликтов решается именно так. В более жестких случаях мы обращаемся в прокуратуру или к федеральному руководству местных контролирующих органов. При необходимости защищаем законные интересы предпринимателей в суде.

Есть ряд превентивных мер, когда, к примеру, мы просто не даем предпринимателям совершить ошибки, за которые их потом накажут: проводим обучение, наполняем сайт полезной информацией, на консультациях рассказываем, как вести себя во время проверок, участвуем в проверках на стороне предпринимателя.

И наконец, у нас есть возможность вносить предложения по изменению законодательства. Через областную думу или через предложения федеральному уполномоченному, которые затем включаются в ежегодный доклад президенту. Затем на основании них президент формулирует поручения правительству.

— Давайте рассмотрим ситуацию с Дзержинским рынком. Если вашей задачей является защита прав предпринимателей, то почему вместо того, чтобы отстаивать их право остаться на нынешнем месте, вы поспособствовали переносу рынка в другое место?

— Я действительно не раз сталкивался с ситуацией, когда предприниматели считают: раз уполномоченный их защищает, он должен добиваться, чтобы они как стояли там, так и продолжали стоять.

Однако, если выбирать такую стратегию, дело обычно заканчивается тем, что власть предпринимателей вынуждает делать так, как нужно ей, какими-то другими методами. И те остаются совсем без всего. Я считаю, мы должны найти вариант, который, с одной стороны, был бы полезен городу, с другой — не ущемил бы законные интересы предпринимателей. И когда уполномоченный занимает такую позицию, к нему власть прислушивается и прилагает усилия к тому, чтобы предприниматели от ее действий не страдали. В случае с Дзержинским рынком — чтобы предприниматели получили места по доходности не хуже, чем нынешние.

— А вы не думаете, что людей, которые поддерживают позицию власти и думают об эстетике города, уже и так достаточно. А людей во власти, которые занимают сторону предпринимателей, нет совсем. Стоит ли вам искать какой-то баланс, если на той стороне и так есть сильный перевес?

— Совершенно верно. У власти есть перевес, и тем бесперспективнее пытаться просто воевать с ней вместо того, чтобы пытаться договориться.

Сейчас выработана схема, когда предприниматель — всегда проситель, а свои интересы, свои права он вынужден отстаивать на основе юридических документов. В ситуации с Дзержинским рынком юридические документы, по сути, делает администрация, как считает нужным. И намного удобнее держать предпринимателя на очень коротком поводке.

Именно поэтому, думаю, в какой-то момент городские власти перешли в режим договора с неопределенным сроком. У многих появилась иллюзия, что «с неопределенным сроком» — это навсегда. На самом деле это самый бесправный договор. Тебя могут предупредить и через три месяца без объяснения причин выселить, а то и через месяц. Всегда найдется основание сократить этот срок.

Предприниматель ставится в ситуацию, когда защитить свои права не может. В этих условиях конфликтовать с властью бесполезно. Закон на стороне власти. Нужно договариваться. В то же время моей задачей является объяснить тем же городским властям, что заключать с предпринимателями договоры на такой короткий срок им самим не очень-то выгодно.

Понимая, что можно за пару месяцев лишиться бизнеса, предприниматели не будут думать о том, чтобы вкладывать деньги в красивое оформление своего павильона или облагораживать территорию вокруг него.

Сейчас за чей счет будет благоустраиваться территория «Дзержинки»? За счет города. Но можно было выстроить такие отношения, чтобы за эти двадцать лет, сколько они там стоят, они все вокруг сделали нормально и даже сами торговые ряды выглядели бы иначе.

Я хочу, чтобы городская власть оценила те преимущества, которые ей дадут партнерские отношения с бизнесом, занимающимся торговлей в киосках и павильонах, в отличие от отношений по принципу «держать бизнес на коротком поводке». Если у предпринимателей будут гарантии, вопросы благоустройства можно будет решать за счет бизнеса, а не за счет бюджета.

— За этот период в Томске было минимум два громких дела: суд над Игорем Иткиным и прекращение вещания ТВ2. Горожане ждали, что вы, как бизнес-омбудсмен, подключитесь к решению этих вопросов. Почему вы остались в стороне?

— Что касается ситуации с Иткиным. Когда дело только завели, института уполномоченного в Томской области еще не было. Меня утвердили на должность только в июле. Суд начался еще в марте. А после того, как начинается разбирательство дела по существу в суде, я юридически не имею права вмешиваться.

— Но вас журналисты, в основном, упрекают в том, что вы даже свою позицию не озвучили.

— Озвучивать позицию, не разобравшись в материалах дела, — это популизм. Там речь шла о военных заказах. А эта информация закрытая. И никакого основания меня допустить к ней не было.

К сожалению, я даже не имел права сделать заключение, чтобы приложить его к делу. Начнись дело на три месяца позже и имей мы доступ ко всей информации, мы подготовили бы документы и представили свое мнение суду. Было бы оно принято или нет — это другой вопрос, потому что нет четкой юридической основы для этого. Но мы бы попытались это сделать. И, как минимум, публично бы озвучили свою позицию.

— Вы нигде не высказывали позицию, что вы в целом против того, чтобы на предпринимателей давили?

— Я ее нигде не высказывал, потому что эта позиция очевидна, она выливается из самой сути моей должности. В то же время, бывает, обращаются предприниматели, и из представленных ими документов видно, что они сами допустили нарушение закона. А потом тебе говорят: вот, бизнесмен к тебе обратился, а ты ничего не сделал. Но я ведь не должен защищать недобросовестных предпринимателей.

— А как вы можете прокомментировать свое неучастие в деле ТВ2?

— Мы общались со Светланой Середой, директором телекомпании. Их юристы прекрасно понимали, что федеральное унитарное предприятие — РТПЦ, хоть и государственное, но не является органом власти. А наши полномочия — решать конфликты предпринимателей именно с органами власти.

Поэтому они действовали по-другому. Поскольку были признаки того, что РТПЦ занимает доминирующее положение на рынке, ТВ2 обратилась в антимонопольную службу.

Параллельно я нашел эксперта — омбудсмена по защите прав предпринимателей в сфере науки, образования и культуры (это один из помощников Титова, федерального уполномоченного), и тот с большим желанием был готов заняться этим делом, потому что у него есть очень похожий опыт. Когда был расцвет независимых телекомпаний, он выступал на их стороне в спорах с государством и у него в этих делах был успех. Но наша телекомпания вынуждена была пойти в суды и, когда были присланы все материалы дела этому специалисту, он сказал: «Ребята, когда дело в суде, я просто физически ничего не могу сделать».

— А в СМИ вы не озвучили свою позицию? Сказать же вы можете: «Эй, вы там, на верху, не давите бизнес!»

— Это было первое, с чем я выступил в СМИ в прошлом году, в прямом эфире на радио «Эхо Москвы». Я тогда сказал, что любой бизнес, предприятие, которое не нарушает закон, должно работать. Ликвидация должна происходить или по решению собственника, или из-за нарушений законодательства. Но когда у тебя нет юридических инструментов, можно сколько угодно выступать в СМИ — этого будет недостаточно.

— Каковы основные результаты вашей работы за прошедший год?

— Первое. О нас узнали. К нам приходят сотни предпринимателей с самыми разными вопросами и получают поддержку. Мы помогаем людям снизить ставку земельного налога, вернуть незаконно отнятую собственность, отменить незаконно выписанные штрафы, получить разрешение на строительство объекта и многое другое.

При этом вся наша работа ведется открыто. У нас нет задачи что-то делать за спиной или сразу бежать в суд. Мы со всеми готовы вести продуктивный диалог. И это очень ускоряет процессы.

Второе. Нам удалось донести проблемы, которые есть у предпринимателей, до губернатора и депутатов. Они прониклись этими вопросами, выразили готовность в рамках своих полномочий участвовать, вносить законопроекты. Сейчас мы будем добиваться, чтобы наши предложения были услышаны и воплощены на федеральном уровне.

Третье. Всего за год стали совершенно по-другому относиться к предпринимателям, если не все, то хотя бы некоторые проверяющие органы. И, если они знают, что предприниматель обратился к нам, совершенно по-другому идет проверка. С помощью прокуратуры удалось пресечь нарушения, например, со стороны некоторых сотрудников Роспотребнадзора. Это первые признаки того, что к предпринимателям стали относиться по-другому. И именно потому, что появился институт уполномоченного.

— Чего ожидать от уполномоченного по защите прав предпринимателей в следующем году?

— Будем продолжать консультировать предпринимателей, защищать их интересы. Будем участвовать в проверках. А также работать над созданием в Томской области «скорой юридической помощи» для предпринимателей при проверках, чтобы каждый мог позвонить оперативно получить консультацию.

Уровень юридической грамотности у многих предпринимателей крайне низок. Будем работать над этим, проводить обучение. На вторую половину этого года у нас, к примеру, запланировано несколько мероприятий совместно с налоговой службой.

Но акцент, скорее всего, поставим на разработке и внесении законодательных инициатив. Это более системная работа, которая помогает сразу многим бизнесменам и влияет на общий бизнес-климат в области.