Сергей Жвачкин: «Я всегда был силен командой»
За прошедшие пять месяцев наш регион посетил глава «Газпрома» Алексей Миллер, затем прибыл с визитом министр образования Дмитрий Ливанов, а на днях отгремел второй форум молодых ученых U-NOVUS. Событий много, и за всеми ними стоит один человек — губернатор Сергей Жвачкин. Именно он заключает стратегические договоры, находит пути к федеральному бюджету в кремлевских коридорах и принимает решения о том, как будет развиваться регион в ближайшие годы. Об этом и немного о личном он беседовал с томскими журналистами.
***
— Сергей Анатольевич, какие проекты, реализуемые областью, на ваш взгляд, имеют наибольшие перспективы в будущем?
— Их немало. Если жизнь области представить как документальный фильм, то одними из самых многообещающих кадров в нем будут кадры о развитии нашей атомной отрасли. Исполнение нашей атомной программы — процесс небыстрый. А так хочется быть свидетелем запуска, полной реализации проекта уже сейчас... Взять тот же опытно-демонстрационный реактор. Еще лет пять ведь понадобится на воплощение проекта в жизнь.
Идея реактора на быстрых нейтронах родилась давно, и ее культивировали сразу три страны — СССР, США и Франция. Потом ее подзабыли. Американцы, когда пошел сланцевый газ, вообще закрыли эту технологию. А российских ученых к разработке реакторов на быстрых нейтронах подтолкнули сначала события в Чернобыле, затем на «Фукусиме». Принципиальное отличие реакторов нового типа — они совершенно не зависят от человеческого фактора, который привел к трагедии на Чернобыльской АЭС, и от природных катаклизмов, от которых пострадала «Фукусима». Вместо тяжелой воды в них используется состав на основе свинца. Если случается что-то внештатное, он мгновенно застывает — и никакой угрозы окружающему миру.
Так сложились звезды, что, когда я был назначен губернатором Томской области, свой пост покинул губернатор Свердловской области, на территории которой планировалось построить реактор нового поколения. И пока на Урале было безвластие, я встретился с главой «Росатома» Сергеем Кириенко с мыслью убедить его выбрать для реализации проекта все же наш регион. Аргументов тому привел несколько.
Во-первых, город атомщиков Северск перестает быть моногородом, и атомная промышленность уже не является там градообразующей. А чем займем высокопрофессиональное население? Завод по разведению рыбы построим или обувную фабрику и определим туда ядерщиков? Доктора наук, в которых страна столько вложила, будут шить удивительные тапочки-скороходы и выращивать гениальную рыбу…
Томск — кладезь кадров для нового проекта. Почти полтора века здесь формируются различные научные школы. Первая волна ученых накрыла нас еще в XIX веке. Следующая пришлась на Великую Отечественную войну, когда в Томск перебралась из союзных республик СССР практически вся научная элита, что в свое время сыграло решающую роль в выборе места для создания атомного щита страны. И мы предложили «Росатому» использовать мощнейший потенциал наших ученых.
Во-вторых, глава «Росатома» пришел в удивление от того, что мы выразили готовность взять содержание города на себя, если проект будет реализован в Северске. Мы ведем речь об агломерации, продуманной, выверенной, выгодной для всех участников этого процесса.
Сергей Кириенко меня услышал и, чтобы полностью использовать потенциал наших специалистов, уникальный опыт работы реакторного и радиохимического заводов, принял решение создать в Северске производство топлива для реакторов будущего.
— Многие успешные проекты, которые сейчас развиваются в регионе, основаны на ваших личных отношениях с руководством «Росатома», «Газпрома», ключевыми фигурами в правительстве страны. А как выстроить такую систему, чтобы предприятия и наука работали на интересы территории всегда, а не потому, что Жвачкина уважают Миллер или Кириенко?
— Когда мы серьезно задумались над потенциалом Томска, например, в импортозамещении, выяснилось, что регион в этом смысле имеет огромные перспективы. Мы пригласили за стол переговоров руководство «Газпрома» и директоров 30 таких перспективных предприятий. «Газпром» ежегодно тратит миллиарды долларов на приобретение за границей всевозможного оборудования. Часть этих денег вполне могли осваивать томичи, но надо было заинтересовать в этом газовиков, убедить их в нашей состоятельности как надежных партнеров, воспользовавшись шансом попасть в систему поставок для «Газпрома» или другой крупной компании — «Роснефти», «Росатома», «Интер РАО», если не навсегда, то на длительное время.
Глава «Газпрома» на той встрече сказал: если кто-то думает, что сейчас Жвачкин и Миллер решат поменять заграничных продавцов на томских, то глубоко ошибается. Если бы импортозамещение предполагало механическую замену иностранного производителя-продавца А на российского производителя-продавца Б, это было бы ощутимым откатом назад, в каменный век. Мы это уже проходили в Советском Союзе, когда работали исключительно на внутреннем рынке, не обращая внимания на низкое качество продукции. И где сейчас та экономика? Томичам надо было постараться соответствовать высочайшим требованиям газовиков.
И мы постарались. Томские предприятия показали «Газпрому» на деле, на что способны: они оказались лучше иностранцев по технологиям и дешевле по цене. Так появилась программа сотрудничества Томской области и «Газпрома» в вопросах импортозамещения, в которой четко прослеживается симбиоз томской науки и томской промышленности и в которую из 30 наших предприятий вошли семь. За три года мы должны выйти на сумму восемь миллиардов рублей — эти деньги газовики тратили за границей, покупая там продукцию, а теперь будут тратить у нас. У наших предприятий будет расти капитализация. Войдя в программу, они обеспечили себя работой на долгие-долгие годы. Налоги в местную казну пойдут приличные. Это для нас выгода? Очевидная. По некоторым видам продукции «Газпром» покупает теперь томскую продукцию с экономией от 15 до 30 %. Выгодно «Газпрому»? Безусловно.
— Томская область хоть и зона рискованного земледелия, но сельхозпроизводители занимают в экономике региона заметное место. Какие перспективы вы видите в развитии отрасли?
— Мы всеми возможными силами поддерживаем селян. Но, чтобы производимая ими продукция попала на прилавок, необходимо решить ряд принципиальных вопросов. Прежде всего — создать эффективно работающую систему кооперации; систему, которая бы обеспечивала сельхозпроизводителей возможностями переработки, хранения, транспортировки и сбыта. Селянам этого катастрофически не хватает. Этим раньше занимался потребсоюз.
Мы отдали решение задачи бизнесу, который проявлял к кооперации интерес. Моя мечта, чтобы в каждом райцентре стоял небольшой комплекс. С одной стороны — магазин, где на прилавках лежит все, что можно добыть в окрестностях: грибы, ягоды, орех, дичь, рыба. А с другой — заготконтора, которая все эти дикоросы принимает и готовит к реализации. Мы подобрали линейку рефрижераторов быстрой заморозки, дизель-станции.
Сейчас делегировали в потребкооперацию заинтересованного в результатах человека и надеемся уже в этом году сформировать эту сеть. С мэром Москвы Сергеем Собяниным у меня была договоренность: москвичи выделяют нам земли под открытие фирменных магазинов. Недавно он подтвердил готовность к сотрудничеству. Но мы должны создать как часы работающую сеть, с постоянными поставщиками. Потребительскую кооперацию мы реанимируем исключительно как возможность для селян наладить сбыт своей продукции, как производимой на фермах, выращиваемой на полях, так и дикоросов. В прошлом году жители Томской области получили более 800 миллионов рублей от сдачи грибов и ягод. А какой процент дикоросов сдается через заготпункты? Три или пять? И какие возможны поступления в бюджет, если за дело взяться по-хозяйски, с умом!
Наивно полагать, что, если сегодня прекратить покупать зарубежные продукты, то на прилавках мгновенно появятся товары нашего производства. Этого не произойдет, если селянам реально не поможем. Страну накрыл дефицит, который мы, томичи, практически не замечаем. Центральные регионы страны в свое время были заточены на плодоовощную продукцию из Польши, Болгарии, Венгрии. А мы, сибиряки, традиционно получали фрукты-овощи из Казахстана, Узбекистана, Таджикистана. Сегодня европейской продукции поставлен заслон, а наши торговые отношения со Средней Азией процветают. Тем не менее мы пытаемся усилить свой сельскохозяйственный потенциал. Есть серьезные намерения по увеличению картофельных площадей, посевов под зерновые культуры. Много задумок. Но без денег чуда не произойдет. И я пока не вижу государственной программы, направленной на импортозамещение в сельском хозяйстве. На уровне региона пытаемся решить эту проблему. Ведем переговоры со Сбербанком, чтобы разбудить у банкиров интерес к сельскому хозяйству.
— Уезжая из области даже на пару дней, вы должны быть уверены, что оставляете хозяйство в надежных руках.
— Во-первых, надолго я не уезжаю. Во-вторых, у меня надежная и слаженно действующая команда. В-третьих, сейчас много современных средств коммуникации, которые очень помогают в оперативной работе.
Я сторонник исключительно командного стиля работы. Он начал формироваться, когда в свое время я был первым избранным в Западной Сибири руководителем предприятия — в 30 лет стал управляющим треста «Томскнефтестрой» численностью пять тысяч человек. Эта компания занималась полным обустройством всех нефтегазовых месторождений Томской и части Тюменской областей. Корни сегодняшней команды моих единомышленников в том времени. Один в поле не воин. В 1979 году, например, я познакомился с Анатолием Ивановым, и вот почти три десятка лет мы работаем вместе.
В наше время без команды нельзя. Но я против команды, которая преданно заглядывает тебе в глаза и безропотно проводит твою линию. Мне импонируют люди, которые в своей сфере профессиональнее других и в своем деле разбираются лучше меня.
Я не специалист, предположим, в организации здравоохранения. Хотя случается, болею, обращаюсь к докторам, а это, по мнению многих россиян (улыбается), дает право указывать, какие больницы строить и как лечить... Специалисты мне приносят пять-семь вариантов решения какой-то проблемы, я должен вчитаться в каждый, обдумать, посоветоваться с профессионалами и принять решение. Иногда на это уходит пару дней, иногда — месяцы. Но подход к делу именно такой — командный.
У меня была замечательная команда в «Томскнефтестрое», часть которой потом со мной перешла в «Востокгазпром». Я всегда был силен командой, которую создавал. Но не всегда удается сформировать эффективную команду оперативно. Когда я стал губернатором, именно из-за отсутствия слаженной команды то там, то здесь начались проблемы. И тогда я вывел свою формулу современной команды управленцев: она должна состоять из молодых, умных, дерзких ребят и тех, кто состоялся как профессионал, кто имеет хороший жизненный опыт, кто самодостаточен, но еще очень и очень энергичен. Поймав этот баланс, я смог сформировать работоспособную и ответственную команду. Да, кто-то из нее уходит, кто-то приходит, жизнь не стоит на месте. Но костяк команды очень работоспособный — недаром некоторых уже в министерства сватают, предлагают высокие посты в столичных структурах.
А насчет командировок вообще скажу так: я бы с удовольствием больше ездил по районам области. Но без Москвы сегодня ничего не сделаешь. Плохо это или хорошо, но факт. Там приходится бывать часто. И это эффективные командировки, направленные исключительно на интересы Томской области.
— Кто из бизнесменов, руководителей предприятий вас удивил — приятно или не очень?
— Один из однозначно удививших — Иван Пушкарев, директор ТЭМЗа. Удивился не только я. Алексей Миллер считает Ивана уникальным человеком. Как-то в разговоре, участником которого был и Пушкарев, глава «Газпрома» мимоходом обронил, что хорошо было бы произвести кран для газового производства, которую в мире пара заводов заграничных выпускает. Миллер приезжает в Томск через некоторое время и… у него глаза от удивления округляются: «Этого не может быть!» Пушкарев демонстрирует прекрасный образец крана томского производства! Он сделал переоснастку завода за счет оборота — закупил новый станочный парк. Заключил договоры с вузами. И за полтора года наладил выпуск продукции, которую до этого газовики закупали в Америке. И таких приятно удивляющих профессионалов в Томске достаточно.
Есть люди, которых знаешь десятилетия, а они все эти десятилетия не перестают тебя удивлять. Один из них — Егор Кузьмич Лигачев. Это глыба! Это исключительно государственный человек, каких мало и которые действительно болеют за страну, за Томскую область. Когда мы встречаемся, он гоняет меня по обстановке в регионе, как преподаватель студента на экзамене, до изнеможения. То спросит, какие надои в конкретном хозяйстве Кожевниковского района, то сколько иностранных студентов сегодня в ведущем томском вузе… Поначалу я отговаривался, на шутку ответы сводил. Но теперь я хорошо подкованный студент. И после наших бесед Егор Кузьмич говорит: «Чувствуется, что со знающим человеком говорил. Вы уже почти губернатор».
А я вспоминаю конец 1990-х, на носу очередные выборы. В областной газете выходит наделавшее много шума интервью с Егором Кузьмичом. Оно тогда нас чуть не рассорило с тогдашним губернатором. Журналист задает Лигачеву вопрос: «Кто, по-вашему, должен стать губернатором Томской области?» Он отвечает: «Жвачкин». И теперь он мне все время повторяет: «Я же говорил в 1999-м!»
…А вот тех, кто разочаровал, существенно меньше. Человека три за годы моего губернаторства. Кстати, я не сторонник публичных скандалов и громких увольнений. Предпочитаю с крепко меня разочаровавшими людьми расставаться по-человечески.
— Ваша оценка работы сегодняшней городской администрации и лично Ивана Кляйна.
— Я полтора года убеждал Ивана Григорьевича стать членом моей команды в разных качествах. Мы давно знакомы, еще со времен комсомольской юности, и хорошо знаем сильные и слабые стороны друг друга. Я могу не соглашаться с его точкой зрения по каким-то конкретным вопросам, но у нас одинаковые взгляды по принципиальным позициям.
Мы искали такого мэра, который был бы и хозяином крепким, и человеком порядочным. Я считаю его своим заместителем по областному центру, в котором проживает половина населения области. Да, мы много спорим. Да, он, я считаю, совершает ошибки. Ну нет институтов, в которых бы готовили мэров или губернаторов! Но мне импонирует его подход к делу. Он пытается разобраться во всех проблемах городского хозяйства и осознает главное: задача лично его и его команды — создание благоприятной жизненной среды для томичей на многие годы вперед. Есть в городской администрации серьезная проблема — проблема кадров. Будем пытаться решать ее вместе. Думаю, у нас с Иваном Кляйном все получится. Во всяком случае, те проекты, которые касаются Томска, мы решаем в дружном и, я надеюсь, эффективном тандеме.
— Один из таких проектов — «Томские набережные». Почему вы вкладываете в него такой большой смысл?
— Действительно, «Томские набережные» для меня особый проект. Это основа основ завтрашнего дня не только областного центра, а всего региона. История проекта началась тогда, когда я у президента Путина получил добро на это дело. Мы попросили тогда на набережные 20 миллиардов рублей. Президент поинтересовался: а не жирно ли будет? Мой ответ его удовлетворил: обещаем 80 миллиардов частных инвестиций. Чего только стоит участие в проекте нашего стратегического партнера ОАО «Газпром».
Мне не нравится количество уезжающих из Томска людей. Умные головы, они получают здесь зарплату на уровне европейской. Но уезжают. Туда, где, по их словам, комфортная среда. Где жизнь в удовольствие — набережные, велодорожки, кафе достойные, цирк, в конце концов, есть. И одной из своих основных задач я вижу создание именно такой среды. «Томские набережные» — это концептуальный проект, он не только связан с облагораживанием Томи, Ушайки, Басандайки, он заточен на расширение города, которое как раз в этих районах и возможно.
В 2012 году, когда я формировал перед собой планы работ, постоянно сталкивался с главной проблемой: куда Томску развиваться? Земли-то совершенно свободной нет. А если есть, то в собственности, и выкупить ее можно за баснословные деньги. Сама жизнь подсказала выход.
Если встать у памятника Чехову, то там, где Ушайка в Томь впадает, летом увидишь большое грязное болото. Каждая река раз в 30-50 лет меняет русло. Томь не исключение. Река намекнула, что почти 400 гектаров мы можем взять в свое распоряжение. К тому же, если укрепим берега, то избавимся от затоплений. Почему у нас паводки? Когда лед идет по реке, у которой берега пологие, льдины одна на другую наскакивают, случается затор. А когда берега укреплены, то они легко отбивают льдины. А лучшее укрепление берегов — набережные.
Третий аргумент в пользу проекта — университетская миля, которая проходит по берегу, и куда мог бы идеально вписаться университетский кампус. Кампус — это объединение усилий разных вузов с целью уменьшения затрат на создание инфраструктуры. Общежития строит для своих студентов каждый университет. А вот стадион, библиотеку, столовые, прачечные, лодочную станцию, спортивные залы и все необходимое для полноценной жизни — вскладчину. Мы дерзнули осуществить этот проект.
Здесь же расположится музей науки и техники — еще один достойный проект. А дальше речь идет о том, за что мне сегодня стыдно. В умной Томской области негде собрать умных людей. Инновационный форум в библиотеке проводили! Наша наука убежала далеко вперед, а инфраструктура осталась как при царе Горохе. Именно на томских набережных мы построим современнейший выставочный центр, с демонстрационными залами, гостиницами, оборудованными по последнему слову техники конференц-залами. Предусмотрен в проекте и молодежный центр. Каток крытый построим, музыкальную площадку оборудуем.
Проект этот требует огромных усилий. Прихожу к министру образования Ливанову и говорю: нужны деньги на общежития. Он видит, что общежития — лишь часть проекта «Томские набережные», загорается такой прекрасной идеей и соглашается на финансирование.
Или встречаюсь с министром природных ресурсов Сергеем Донских, показываю аэросъемку и топографию местности, на которой предполагается реализация проекта набережных. А на этом месте дамба нужна, чтобы уйти от паводков. И министр соглашается, подписывая выделение средств на дамбу за счет федерального бюджета. А дамбы позволит транспортно разгрузить Московский тракт и горемычную Татарскую слободу, в которой жуть что творится.
В этой же дамбе заложим коммуникации. Ливневка, канализация, газ, электричество — все, что положено. И когда дамба будет готова, мы земснарядами намываем за лето столько гравия (напротив внутри под Томью официально два гравийных карьера), сколько нам требуется, и получаем 400 гектаров бесплатной земли. Красиво? Безусловно! И реально. Дорогу осилит идущий. А мы идем уверенно и зная цель.
— Времени почитать, сходить в театр томскому губернатору хватает?
— Пристрастился в самолетах к электронной книге. Хотя у нас приличная библиотека в классическом смысле — теща собирала ее всю жизнь. Люблю фантастику. Последнее, что перечитал с огромным удовольствием — «Ведьмак» Анджея Сапковского. Очень уважаю Брэдбери, Стругацких вообще наизусть знаю. «Обитаемый остров» написан в 1969-м, а как злободневен смысл романа сегодня! Очень не понравилась экранизация этого произведения Бондарчуком.
Мне трудно понять, как можно что-то стоящее создать «по мотивам». У человека нет своей оригинальной идеи, и он начинает глумиться над классикой. Я очень редко смотрю такие фильмы. Люблю блестящую экранизацию «Собачьего сердца» Булгакова, «А зори здесь тихие» Бориса Васильева, «Шерлока Холмса» с Ливановым. Эти фильмы сами по себе яркие произведения.
Современные режиссеры порой так небрежно, так бездарно обращаются с классикой! Трудно понять логику, когда заслуженный тенор выходит на сцену в кроссовках «Adidas» и поет партию Фигаро. Или замечательная русская актриса представляет на театральных подмостках образ Аиды… в солнцезащитных очках.
— Вас нередко упрекают за частое отсутствие в Томске, подозревая, что много времени вы проводите на юге, в Краснодаре, где работали до возвращения в Сибирь…
— Вспоминаю начало февраля 2012 года. Внезапный звонок из администрации президента. Через несколько дней вызвали в Москву на встречу с Дмитрием Медведевым, а затем и с Владимиром Путиным. И, не возвращаясь в Краснодар, я улетел с одним чемоданом в Томск. С того дня я ни разу не был в Краснодаре. Бедная моя жена! Ей всю жизнь достается: сама занималась продажей недвижимости в Краснодаре, сама упаковывала и отправляла контейнер с вещами…
Насколько я пустил в Томске корни? Ответ простой: я их и не перерубал. У меня здесь живут родственники, здесь моя квартира, в которой я сейчас живу. Летом перевожу к себе в Томск маму. Я всегда мечтал иметь дом, еще в 90-е взял кредит и пытался осуществить эту мечту. Но, когда уехал из Томска, все стало колом. А теперь загорелся желанием достроить свой дом.
Опубликовано в рамках
информационного сотрудничества
