Пропавший декабрь
Вначале была гречка. Кто-то дал указание в магазине одной торговой сети переложить дешевую гречку на неприметную полку, а дорогую поставить прямо перед глазами покупателя. Томичи насторожились и на всякий случай скупили и дешевую, и дорогую. И обновили запасы соли, сахара и спичек. Подумали, и купили в магазинах то, что хотели купить когда-нибудь потом. Плиту, стиральную машину, доллары…
Потом в разгорающийся костер потребительского взрыва подбросили своих дровишек ЦБ, Сечин, дешевеющая нефть, первый водородный автомобиль из Японии… Народ кинулся снимать деньги из банков. Инкассаторы работали как грузчики, разгружая «камазы» с деньгами и развозя их потом по банкоматам. У валютных обменников были замечены мужчины в возрасте «около 50», скупающие и продающие валюту по индивидуальному курсу. Их молодость неожиданно вернулась в декабре!
Они вспомнили годы золотые, валютные спекуляции, точки у гостиниц, пакеты с дефицитным товаром в общественных туалетах… эх! Магазины отказались от предновогодних распродаж. Какие скидки, если сметают все?! Один приехал в «Тойота-центр», думал пристроить наличность в «Лэнд Крузер», хотя у самого «Лексус». Усталый менеджер автосалона сказал ему:
— Остались только «Короллы». Брать будете?
И вот мы сидим теперь в конце декабря, встречаем Новый год среди крупногабаритных упаковок с товаром, смотрим на две «плазмы», три «стиралки», и нам немножечко стыдно, как будто вчера мы хватили лишнего, начудили, а сейчас звонить собутыльникам неудобно, вдруг чего еще вспомнят. Впереди у нас будет мертвый январь, а жить как-то надо.
Счастливыми ходят те, кто, как я, всегда занимает десятку до получки. Несчастными — те, для кого Новый год обернулся несбывшимися надеждами и планами. Хуже всего наемным работникам ТВ2. Декабрьский кризис в самой известной томской телекомпании разодрал общественность на мелкие кусочки. Перессорились между собой, прежде всего, журналисты. Где ты был 22 декабря? Для некоторых это уже проверочный вопрос, как когда-то про 19 августа. Но наши разборки — это ерунда, важно другое. Если ТВ2 исчезнет из эфира 1 января 2015-го, это будет самое громкое событие в томском медиабизнесе за постсоветское время, но вряд ли это станет событием для зрителя. Программная линейка канала беспомощна на фоне остальных метровых каналов, а посмотреть «Час Пик» всегда можно в Интернете.
Сражение за ТВ2 — пример успешного перевода бизнес-проблем в политическую плоскость и безуспешных попыток решить их в этой плоскости. На томские улицы и площади 15 и 22 декабря вышли тысячи людей, чего не случалось со времен монетизации льгот в январе 2005 года. Останется ТВ2 на метровом канале или уйдет в интернет-подполье, пока неясно. Ясно лишь, что собственники медиахолдинга распродадут окончательно свою элитную недвижимость в Томске и поедут по миру, но не пойдут пО миру. А у 200 сотрудников квартиры в ипотеке и кредиты в банках. В общем, пропало предновогоднее настроение.
Еще всех удивили странные декабрьские истории про исчезновения людей и их явления живыми и невредимыми. Самой громкой была история с директором школы поселка Рассвет, в которой до сих пор нет ясности.
Допустим, ехал себе человек, ехал по зимней дороге, остановил машину, вышел и пошел, куда глаза глядят. Давайте честно признаемся: кому из нас не хотелось исчезнуть хоть на денек-другой? Уйти в леса или затеряться в городских многоэтажках, чтобы не звонили, не требовали, не напоминали, не ругались... Но уйти «по-платоновски», из ниоткуда в никуда, сегодня ой как непросто. Социальные сети, мобильные телефоны…
После августовской трагедии с Викой Вылегжаниной поисковые отряды ловят любую информацию о пропавших людях, в считанные часы разворачивают армии волонтеров и, говорят, даже ссорятся из-за самых «резонансных» пропавших без вести. Не умаляя значимости поисковой деятельности — давайте все-таки задумаемся о неприкосновенности личного пространства взрослого вольного человека, которому даже уйти спокойно не дают.
Третье главное событие месяца — стрельба из травмата в гимназии «Томь». Убитых и сильно покалеченных, слава богу, нет, но сам прецедент в Томске создан. Теперь и у нас недовольный своим школьным прошлым, настоящим или будущим может прийти в школу и в реальном времени расстрелять одноклассников, педагогов и вообще всех, кто под руку попадется. Хорошо, что из травмата.
Официально было заявлено, что гимназия «Томь» частная, и потому, мол, государство не несет ответственности за морально-психологический климат в учебном заведении. Но тут не надо лукавить. Климат может быть разный, а образовательные стандарты, ГИА, ЕГЭ — одни на всю страну. Чтобы их достичь, в наших школах делают несчастными наших детей не самые счастливые люди. Учителям, как и ученикам, тоже иногда хочется сбежать из этого дурдома, но кто ж им даст? Раньше хотя бы зарплата не держала, а теперь ее повысили, плюс стимулирующие выплаты, плюс дополнительные образовательные услуги. У учителей тоже кредиты, ипотеки… Хоть самим стреляйся.
На этом фоне порадовал ТГУ. Национальный исследовательский провел крупное совещание ректоров России, куда приезжал «враг» всех провинциальных вузов ректор МГУ Виктор Садовничий. Для российских школьников лучше Воробьевых гор, где стоит московский университет, могут быть только силиконовая долина Стэнфорда, что они и доказывают, успешно поступая по системе ЕГЭ в главный вуз страны.
Уровень студентов в провинции сильно упал. Но с Садовничим наш ТГУ договорился вроде о сотрудничестве, что, безусловно, радует. Врага ведь надо держать ближе, чем друзей. Но главное не это: на фоне такого совещания порадовали опубликованные более или менее объективные рейтинги вузов. Томичи, например, в медиаобразовании уступают только двум столицам, да Екатеринбургу.
В конце ноября губернатор Сергей Жвачкин сказал фразу, с которой томичи не расставались весь декабрь. «Кому не нравится {снег}, езжайте на юг, хотя там своих проблем хватает». Безобидная фраза человека, который работал на севере и юге, стала головной болью пиарщиков «белого» дома только потому, что юг некоторыми людьми, знакомыми с фонетикой, транскрибируется как ЙУХ. В общем, в неофициальной «Истории одного Томска» фразе суждено жить, как суждено увеличиваться и без того многочисленной томской диаспоре на юге страны. В Томской области, кстати, от этого народа не убавляется.
Вынесен приговор по делу о взрыве газового баллона на Сибирской, 33. Взрыв, унесший три жизни, здоровье, нервы и десятки миллионов рублей, будет стоить заправщику баллона четыре года колонии-поселения. Защита еще приговор опротестует, но, принципиально, скорее всего, ничего не изменит.
«Катэкавиа» стала возить пассажиров из Томска в Стрежевой за 5,5 тысячи рублей. Причем, добилась этого права через УФАС. Ее местный перевозчик монополист не пускал, а она как бы настояла с помощью суда. Такая настойчивость похвальна не только потому, что может помочь в сдерживании цен, но и колеблет миф об убыточности региональных авиаперевозок даже с использованием устаревшей машины Ан-24.
Мэрия стала подбирать крохи, как в свое время делала Маргарет Тэтчер в Англии. Она аннулировала бесплатный стакан молока в школах Соединенного королевства, за что ее прокляли тогда и благословляют сейчас. Томская мэрия начала консультации по повышению родительской платы за пребывание ребенка в муниципальном детском саду, а с 30 декабря повышается плата за проезд в маршрутках и муниципальном транспорте.
Сделано это не от хорошей жизни, конечно, а от убыточности муниципального электротранспорта, но повысить тариф только муниципалам означает поставить на них крест. По всему видно, что отрасль пассажирских перевозок столкнулась с такими проблемами, что пора менять сами подходы к ней: укрупнять перевозчиков, переводить зарплату водителей в зависимость от километража, консолидировать финансовые потоки, обезналичивать проезд через социальные карты, тем более что есть люди, которые носят эти проекты уже третьему мэру и второму губернатору…. Но это такой комплекс проблем, что пока легче по старинке накинуть два рубля.
«Дальше ничего не придумали, импровизируй…» — говорю я вслед за героем «Дня радио» в эфир и с сожалением думаю: нет больше заметных новостей в декабре. Пропал месяц.
