Плата за жизнь солдата (фото)
В сентябре 2009 года на нашем портале появилось сообщение: «Призывник из Томска погиб в воинской части Хабаровского края». Информация тогда приводилась крайне скудная: был на посту, застрелился, возбуждено уголовное дело. Читатели пообсуждали в комментариях и забыли. А на днях стало известно: эта история повлекла за собой прецедент для Томской области. Суд обязал государство выплатить матери погибшего солдата полтора миллиона рублей.
Анатолия Оловянишникова призвали в армию 2 декабря 2008 года. Срочников только-только перевели на год службы вместо двух. Анатолий вообще очень хотел служить. Поэтому семья была практически спокойна. Тем более что и воинская часть оказалась, можно сказать, элитная — космические войска. Хабаровский край, Комсомольск-на-Амуре, поселок Солнечный. Часть очень маленькая — служат там от силы с полсотни человек.
— Мы в Предтеченске с представителем части общались, он рассказывал, как у них хорошо. И от Толи первое письмо было спокойным: «дедовщины тут нет, у меня все нормально, не переживайте». Потом звонил, всегда очень бодро рассказывал, как идут дела, хоть и короткие были разговоры. Потом, правда, пару раз сетовал на скудное питание. Но никаких жалоб на отношения с сослуживцами, здоровье… Ни намека даже, — вспоминают мама Анатолия Нина Ивановна и его тетя Ольга.
Правда, была одна странность, добавляют они: в конце декабря Толе сделали операцию. Позвонил, сказал, что лежит в госпитале после операции на шее, рассказывает Ольга. Нине Ивановне тогда ничего не сказали, чтобы не волновать. К тому же, с чем была связана операция, Анатолий объяснить не смог. Или просто не стал этого делать. Узнать хоть что-то семья смогла только после гибели Толи, когда приехала в часть. Командир объяснил, что Анатолий ел рыбу, и в горле у него застряла косточка. И все. Медкарту Оловянишникова потеряли, в санчасти никто ничего не знал.
— Но я консультировалась со знакомыми хирургами. Они посмотрели на фотографию Толи — там виден рубец сантиметров в десять длиной — и сказали, что никакие операции на этом месте вообще не делают. К тому же, в таких серьезных случаях солдат увозят в гражданское медучреждение, а не оперируют в военном госпитале.
Предпоследний раз Толя звонил домой 4 сентября — поздравлял тетю с днем рождения. Как выяснилось позже, за два дня до этого парня избили. Потом, 12 сентября, — снова. Ничего об этом он не сказал. А потом был еще один звонок — уже в середине месяца. Толя спросил у матери, как у нее дела с финансами, и пояснил, что хочет купить телефон. Но Нина Ивановна, еще не получавшая зарплату, не смогла отправить сыну денег…
— Если б я знала об этой просьбе, оправила бы ему перевод, — переживает теперь Ольга.
— Да и я сама выслала бы, сколько надо, если б понимала, что ситуация критическая, — добавляет Нина Ивановна. — Но не было даже мысли о том, что у него вымогают деньги.
А именно так и обстояло дело. Командовали в части, как оказалось, сержанты-контрактники. Командир роты не вникал в ситуацию. Об этом потом маме и тете Анатолия рассказали его сослуживцы. Но было это уже после того, как Толя погиб...
За десять дней до приказа, 17 сентября, Анатолий Оловянишников застрелился. Произошло это, когда он был в карауле. Территория поста оборудована камерами видеонаблюдения. Но именно тот момент, когда томич решил свести счеты с жизнью, оказался не зафиксирован. Матери о гибели сына сообщили на второй день. Телеграммой. Без каких-либо объяснений.
— Потом наш, томский, военком говорил: мы вам звонили, но дома никого не было. Ну, наверное, так и было: я же днем на работе, — добавляет Нина Ивановна.
Еще две недели Оловянишниковы ждали, когда на поезде привезут тело Толи.
— Мы не верим, что это было самоубийство по собственному желанию. Дослужить почти до конца и вдруг лишить себя жизни?! Это нереально. Моего ребенка просто уничтожили, — едва сдерживает слезы Толина мама.
Подтвердили эту гипотезу, по словам Оловянишниковых, и дознаватели из прокуратуры Комсомольска-на-Амуре. Сказали: «Знаете, от Комсомольска до поселка Солнечный ехать 40 минут. Так что пока нас вызвали, пока мы добрались, в части что угодно можно было сделать…».
Так или иначе, а в результате расследования все-таки был выявлен человек, который понес ответственность за смерть Анатолия Оловянишникова. Сержант-контрактник Самофалов — тот самый, который избил его за несколько дней до трагедии — в январе 2010 года получил реальный срок. Пять лет. Еще на три года условно осудили сослуживца Анатолия. По свидетельствам солдат — хотя получить их у запуганных срочников было очень трудно — стало ясно: Самофалов со своим подельником измывались над многими ребятами. Случай с Анатолием оказался самым ужасающим в силу своей развязки, но далеко не единственным.
— Этому Самофалову как раз 17 сентября надо было улетать в отпуск в Сочи. И он ходил, теребил всех, чтобы приносили ему деньги. А наш Толя вовремя не сумел принести ему эту «дань». И противостоять тоже не смог. Он был очень домашний, добрый, честный, без вредных привычек и конфликты предпочитал решать не кулаками, а словами, — вспоминают родные.
Извиняться перед семьей Толи, кстати, Самофалов не стал. Единственные слова, с которыми он обратился к родственникам погибшего солдата, были о деньгах. Сержант предложил возместить Оловянишниковым, приехавшим в Комсомольк-на-Амуре для участия в суде, расходы на дорогу и гостиницу.
— Мы не стали с ним разговаривать. Хотели ударить по лицу, но решили не марать рук. Да и побоялись, что выгонят, — рассказывают Нина Ивановна и Ольга.
Командование части тоже встретило родных Анатолия без особых соболезнований. Правда, командир части был очень расстроен.
— Ему нагоняй хороший дали, сказали, что могут уволить, — пояснила Ольга. — Командир и замполит роты к тому моменту уже были уволены. А замполит части должен был ехать в Москву на повышение, а в итоге поехал служить в Улан-Уде.
Сейчас Оловянишниковы по-прежнему каждый день проводят с мыслями о погибшем Толе. У Нины Ивановны он был единственным ребенком.
— Мы так ждали домой его, я сама с календариком не расставалась: считала оставшиеся дни. Все представляла, как будем встречать его, праздновать возвращение. А теперь просыпаюсь — плачу, ложусь спать — плачу. Такая пустота в душе, — горюет мама Толи. После похорон она стала сильно болеть, восстанавливала психическое здоровье.
В конце прошлого года Нина Оловянишникова инициировала еще один судебный процесс, предъявив иск Министерству обороны и Минфину — о компенсации за то, что потеряла сына. Адвоката посоветовали знакомые: самому найти в Томске специалиста, который мог бы помочь в таком деле очень сложно, говорит тетя погибшего солдата. Может быть, поэтому заседание, которое состоялось на днях, стало прецедентом для нашего региона. Ну и, конечно же, сыграл роль тот факт, что уже был найден виновный в смерти Анатолия. Во всяком случае, никогда ранее у нас не было подобных судов. Да, собственно, и в целом по стране они — редкость.
— Вот подобный случай, произошел он в Новосибирске в 2007 году, — листает подшивку газеты «Право матери» председатель комитета солдатских матерей Лидия Александрова. — Там матери погибшего солдата присудили компенсацию в размере 200 тысяч рублей.
Комитет солдатских матерей, кстати, принимал непосредственное участие в судьбе Оловянишкниковых, когда они столкнулись со своим горем. Сама семья тогда даже не знала, что делать и куда звонить. От военкомата тоже помощи оказалось мало. А вот солдатские матери моментально принялись выяснять, что же на самом деле произошло.
— Когда нам говорят, что солдат покончил с собой, это очень настораживает, и мы начинаем докапываться до истины, — рассказывает Лидия Александрова. — В большинстве своем случаи, о которых говорят «суицид», на самом деле — доведение до самоубийства.
А вот сколько должно государство семьям погибших солдат и почему не выплачивает компенсации без судов, вопрос очень сложный, добавляет председатель комитета солдатских матерей.
— Мы просили, чтобы государство возместило за смерть Толи десять миллионов рублей. Ведь он погиб, когда за него отвечало именно государство. Но представитель Минфина, присутствовавшая на суде, сказала, что эта сумма в разы завышена, — продолжают Нина Ивановна и Ольга.
Впрочем, точно так же ответчица оценила и размер компенсации, определенный в конечном итоге Октябрьским районным судом. Полтора миллиона рублей показались ей тоже чересчур высокой платой за гибель солдата. Теперь Минфин намерен оспаривать данный вердикт. Так что пока Оловянишниковы просто ждут, что будет дальше. Хуже, чем есть, не будет уж точно. Самое страшное для них уже случилось в 2009 году...
