Вопрос ученому: а была ли свобода?
«Раз уж есть возможность спросить ученых, я бы задал вопрос об уровне свободы журналистики сто лет назад — при абсолютной монархии и сейчас — при якобы демократии», — спросил нас Роман, и мы подумали, что в связи с последними событиями в российском эфире эта тема более чем актуальна. Вы же присылайте свои вопросы на почту nau4ka@vtomske.ru. Их мы зададим экспертам в самых разных областях науки и опубликуем на портале.
Наталья Жилякова, кандидат филологических наук, доцент кафедры теории и практики журналистики факультета журналистики ТГУ:
— Дореволюционную Россию многие современники представляют чуть ли не «золотым веком», когда под сенью самодержавия расцветали искусства, крестьяне мирно пахали землю, а дворяне наслаждались всевозможными свободами. История русской журналистики опровергает эти представления, прежде всего в отношении свободы печати.
Первый цензурный устав в России был создан в 1804 году, и с тех пор цензура не уставала совершенствоваться в приемах и методах борьбы со свободой слова. Особенно тяжелым было правление Николая I: в «чугунном» уставе 1826 года было 19 глав и 230 параграфов; в уставе 1828 года — «всего» 117 параграфов. А 1848-1855 годы и вовсе окрестили «эпохой цензурного террора».
Цензура первой половины XIX века была направлена против обсуждения проблем внутренней российской жизни: о политике писать было запрещено. Именно поэтому журналистика большей половины XIX века — это, в современном понимании, литературная критика. Это был единственный выход: «под прикрытием» обсуждения литературных произведений ставить и решать «проклятые вопросы современности». О цензуре и журналистике этого периода написано немало, особо интересны в этом плане воспоминания известнейшего цензора А.В. Никитенко, который цензурировал ведущий журнал XIX века «Отечественные записки», помогал в публикации произведений Гоголя и Некрасова. Библиотека же Никитенко хранится в Томске — в Научной библиотеке ТГУ: в ней содержатся многие раритеты, книги с дарственными надписями знаменитых русских писателей и поэтов, а также издания, уничтоженные по распоряжению цензуры.
Только после смерти Николая I, при новом императоре, запрет на публицистику был снят — в связи с необходимостью подготовки крестьянской реформы и обсуждения ее в печати. Столичные издания были освобождены от предварительной цензуры (провинциальные — только после 1905 года). Но и «царь-освободитель» не был склонен к демократии, о чем свидетельствовали «Временные правила по цензуре» 1862 года: 13 параграфов, 2 секретных приложения и бесчисленное количество циркуляров, запрещающих то обсуждение рабочего вопроса, то деятельности земств, и т.д.
Радикальное изменение в положении российской печати наступило только в связи с первой русской революцией 1905-1907 годов. Целый «медовый месяц свободы печати» удалось пережить журналистам начала XX века, когда старые правила уже не действовали, а новые все еще не были приняты. Правда, полностью насладиться полученной свободой не удалось: бастовавшие рабочие не были склонны к компромиссам, редакции буржуазных газет неожиданно оказались в зависимости от суровых революционных Советов.
Но что ожидало российскую журналистику после падения самодержавия в 1917 году? Как мы знаем — еще более тотальная цензура. Пожалуй, только в конце XX-начале XXI века, после падения СССР, журналистика России получила свободу. Пусть не всегда абсолютную, не особо защищенную от произвола власти, но реальную свободу слова. А вот как ею распоряжаются современные журналисты… это, наверное, уже совсем другая история.
Что почитать?
Есин Б.И. Путешествие в прошлое. М., 1983.
Жилякова Н.В. История российской печати конца XIX-начала XX веков. Томск, 2009.
Жирков Г.В. История цензуры в России XIX-XX в. М., 2001.
История русской журналистики XVIII-XIX в. / Под ред. проф. Л.П. Громовой. СПБ., 2005.
Никитенко А.В. Записки и дневник: в 3 т. М., 1956.
Цензура в России: материалы научной конференции. Екатеринбург, 1995.
