Исповедь ветерана (фото)
Владимир Петрович Осипов ушел на войну 18-летним юношей. В 1943 году был ранен во время танкового сражения. Однако прошел путь до Праги и стал участником первого Парада Победы в Москве. У ветерана — более 20 орденов и медалей. Сейчас он готовит речь, которую произнесет со сцены в Лагерном саду завтра, 9 Мая. Как и каждому бойцу, Владимиру Петровичу есть что вспомнить.
— Родился в лесу, молился колесу — это про меня. Я жил в Томском районе, на одном из отдаленных хуторов. Ближайшие соседи находились в километре от нас. В восемь лет пошел в школу, которая располагалась еще дальше — за пять километров. И ничего, пешочком зимой и летом ходил. А в морозы мы оставались в школе на ночь: выносили на улицу парты, бросали на пол все, что было теплого, спали, а утром снова брались за учебу, — рассказывает Владимир Петрович.
Когда ему исполнилось десять лет, были организованы колхозы. Приходилось работать наравне со взрослыми: боронить землю, полоть траву, заготавливать сено. В 17 лет Владимиру Осипову поручили возить в Асино на госпоставку хлеб. Год спустя он освоил новую работу — лесозаготовительную.
— В начале 1941 года в Асино открылась школа фабрично-заводского обучения №8. Нас, как хороших колхозников, отправили туда, учиться пилить лес. А когда началось половодье, посадили на баржу и повезли в Туганский бор. Там был какой-то кордон — пять-шесть домов. Каждому дали план по заготовке сосен. Я такой сосны никогда не видал: ровная, как свеча, в два обхвата, сучья только сверху. С утра до вечера их пилили, — продолжает Владимир Петрович.
Вот так, сидя в лесу, молодые люди узнали, что началась война.
— На 12 день нам сказали, что Германия напала на СССР. После этого к нам стали относиться как-то иначе, хуже. Не ругали, не били, но чувствовалось — что-то не то. Я думал: а что же будет зимой? Мы же не выживем. Тем более что медведей там видели часто. Я стал собирать ребят, чтобы уйти оттуда. А куда бежать, не знали. У местных жителей боялись спросить — могли доложить нашему начальству. Готовились много дней, договорились не предавать друг друга. В итоге решили идти на юг. В условленный день мы сбежали из лагеря. Через несколько дней вышли из тайги. На первом же огороде накопали картошки и съели ее сырой, а потом сильно боялись, что поймают и накажут, — вспоминает ветеран.
Дойдя до Асино, Владимир Петрович узнал, что 23 сентября наши войска оставили Киев. Пройдя еще 50 километров и оказавшись дома, Осипов обнаружил повестку в армию.
— В октябре я попал в артучилище. А в декабре начали формировать 284 стрелковую дивизию, которая стала потом 79 гвардейской. Нас пригласили в штаб Красной армии, спросили, кто хочет на фронт. При этом добавили, что если не желаем, никаких претензий не будет. В итоге весь призыв в феврале 1942 года отправился воевать, — говорит Владимир Осипов.
В Воронеже солдаты попали в окружение немцев, но офицеры вывели русских на север города. Затем 12 дней молодых красноармейцев удерживали сотрудники КГБ — думали, что поймали шпионов.
— После этого меня назначили разведчиком в 297 артиллерийский полк, 121 стрелковую дивизию. В Воронеже мы стояли до 25 января 1943 года. Мороз был сильный, нам дали полушубки, ватные брюки, валенки, гранаты — и в наступление. До 1 мая мы ни разу не переобулись, не переоделись и не помылись — все наступали. В мае был переход на летнюю форму одежды, так мы валенки снять не могли, приходилось ножом разрезать. Ногу нельзя было узнать после полугода ношения обуви, — вспоминает ветеран.
Летом началась битва на Курской дуге. В самой Прохоровке Владимир Осипов не был. Он участвовал в наступательных боях: его дивизия форсировала Десну, Днепр, зашла в Краков, освободила Киев, Житомир и другие города.
— В Чехословакии стали немца давить, танковую армию Ромеля. Я пять или шесть километров в штаб бежал доложить, что танки наступают. Там начальник штаба дал свою кадровую лошадь, и я поехал во второй дивизион, передать, чтобы орудия выкатывали на прямую наводку.
По рассказу Владимира Осипова, дивизион находился примерно в 50 метрах от села Траковице. Немцы стреляли из танков через деревню.
— Надо было развернуть наши орудия. Когда я прискакал, то даже не кончил докладывать: танк стреляет, снаряд взрывается совсем рядом, лошадь падает вместе со мной, а я встаю и бегу в штаб. А потом смотрю — плащ-палатка в крови. Потом ее запаковали, хотели в московский музей отправить.
Окончание войны Николай Осипов встретил юго-западнее Праги. Оттуда его отправили в Москву — на Парад Победы.
— Нас долго к нему готовили, дней 20-25, мы дважды репетировали ночью на Красной площади. В день Парада нас выстроили в «коробку». В первом ряду находились генералы, Герои Советского Союза, а затем мы — сводный полк четвертого украинского фронта. По команде мы пошли перед мавзолеем мимо Ворошилова, Сталина, всего руководящего состава. До этого перед нами проехали Рокоссовский, Жуков. Проходим через мост, а люди вокруг плачут... Кто с водкой, кто с колбасой стоит. Нашей «коробкой» командовал генерал-лейтенант Бондарев. Он сказал: «Улыбайтесь!» Потом была столовая — водка, закуска... Затем несколько дней мы жили в Москве. Нам разрешали ходить, куда хочешь и сколько хочешь. Ни один патруль не имел права нас задерживать, — вспоминает ветеран.
В Томск Владимир Осипов вернулся только в 1947 году. Большим потрясением для молодого солдата было то, что его не дождалась девушка. Они познакомились до войны и все годы, пока Осипов был на фронте, вели переписку.
После возвращения домой Владимир Петрович более 20 лет управлял делами в колхозе. Затем пошел работать на подшипниковый завод, где трудился 33 года.
— Сейчас уже восьмой год, как вышел на пенсию. Хожу по утрам, гуляю. Вот скоро на огород, в Межениновку, кормимся с него. От льгот отказался, потому что лекарства давать нам не стали. Сейчас говорят — пиши заявление, с мая будут льготы, но долго ли нам осталось жить? На вид вроде человеки, а внутри — гнилые грибы, — шутит Осипов.
88-летнему ветерану тяжело передвигаться по квартире, но он не намерен отказываться от поездок на дачу: Владимир Петрович с детства знает, что земельный участок незаменим. Сейчас он помогает ветерану прокормить себя и дочку с четырьмя детьми.
