Изменит ли японская катастрофа взгляд властей на АЭС?
Премьер Путин во время визита в Томск открыто заявил, что взрывы на АЭС в Японии не станут причиной сворачивая атомных программ в России. При этом атомщики всего мира всерьез заговорили о второй волне «чернобыльского синдрома». В свою очередь ученые рассчитывают на то, что благодаря последним событиям будет пересмотрен подход к атомной энергетике в целом, и на первое место наконец-то выйдет безопасность, а не экономическая выгода.
Японские АЭС в мире считались самыми надежными и авария на них исключалась априори. Именно эти атомные станции нам приводили в пример два года назад во время презентации Северской АЭС.
— Это самый широко распространенный тип реакторов. В 1980 году была построена Нововоронежская АЭС с таким реактором. Уже 29 лет она эксплуатируется в безаварийном режиме, — заверял профессор ТПУ Игорь Шаманин.
Говорили тогда и о полной безопасности будущей АЭС, и о реакторах, которые в принципе не могут взорваться, и об оболочках, которые в случае аварий будут защищать окружающую среду. То, что сейчас происходит в Японии, полностью опровергло заявления самых именитых атомных лоббистов.
На данный момент уровень радиации в районе АЭС «Фукусима» в 400 раз превышает годовую норму, район в радиусе 30 километров от АЭС объявлен бесполетной зоной, из зоны отчуждения эвакуированы более двухсот тысяч человек, разрушена оболочка реактора, в бассейне для отработанных топливных стержней четвертого реактора может начаться цепная реакция, предотвратить которую не позволяет высокий уровень радиации в здании. При этом японцы не представляют точных данных о состоянии реакторов, опасаясь паники.
Про японскую АЭС можно сказать одно: она полностью вышла из-под контроля, никто не в состоянии не просто остановить цепную реакцию, но даже спрогнозировать дальнейшее развитие событий. Все принимаемые меры оказываются безрезультатными. И хотя со всех сторон звучат призывы не сравнивать эту аварию с Чернобыльской, сравнения напрашиваются сами собой. Так, авария в Чернобыле оценивалась в семь максимальных баллов по международной шкале ядерных событий, а японская уже получила шесть, и при сегодняшней беспомощности атомщиков до «Чернобыля-2» остается один шаг.
Какими будут последствия для всей атомной отрасли и для Томской области в частности? Ни от северских атомщиков, ни от комитета по атомной энергетике областной администрации никаких комментариев пока не последовало. Чиновники категорически не желают говорить о том, каким образом будет пересматриваться проект Северской АЭС, еще на стадии обсуждения вызывавший много нареканий со стороны специалистов.
— Я считаю, что уроки японской аварии заставят по-другому взглянуть на выбор конструкции и агрегатов АЭС, а главное — топливных элементов, — говорит завкафедрой геоэкологии и геохимии ТПУ профессор Леонид Рихванов. — Типы ректоров, которые используются в Японии, небезопасны в ядерном отношении, как, впрочем, и остальные, на которых сегодня работает атомная энергетика. Где же реакторы с присущей им ядерной безопасностью? Их нет, вот в чем проблема. Не должны использоваться топливные элементы, которые способны к самовозгоранию и расплавлению. И вообще не должно быть реакторов, в которых есть хотя бы возможность протекания таких процессов. Раз уж японцы с ними не справляются, то что говорить о нас! Есть такой атомщик, Лев Максимов, он уже давно бьется за другой тип ТВЭЛов и за ядерные реакторы на ториевом цикле. Это принципиально новый подход, более безопасный, который не воспринимается «Росатомом». Сейчас в профессиональной среде атомщиков данная проблема будет широко осуждаться. Надеюсь, на позицию «Росатома» это тоже повлияет.
В областной администрации влиять на позицию «Росатома» пока не считают нужным, равно как и пересматривать существующие планы по Северской АЭС.
— Проекта Северской АЭС пока нет, он в стадии разработки, — заявил председатель комитета по атомной энергетике администрации Томской области Николай Дроздов. — Что касается типа ректоров и прочего… Политика в области технологий — это прерогатива «Росатома». Намерен он или нет менять что-либо в этом отношении, мне неизвестно.
Расходятся позиции ученого и чиновника в отношении приоритетов — безопасность или экономическая выгода.
— Считаю, что при проектировании Северской АЭС необходимо думать о выборе безопасного типа реакторов и безопасной площадки, — уверен профессор Рихванов. — Есть основной принцип радиационной безопасности — время и расстояние. Мы настаивали на самой отдаленной площадке, наиболее подходящей и с геологической точки зрения, но выбрали в итоге ту, что расположена ближе, из экономических соображений: наличие дороги, электролиний. Понятно, что такой подход нужно менять. Будем опять деньги считать или о безопасности думать? Это японцы в два счета отселили триста тысяч человек, не дожидаясь серьезных последствий. А у нас такого не будет точно.
— Площадку под АЭС мы выбирали, исходя из ее геологического строения, но и с учетом экономических показателей. Любой проект прежде всего оценивается с точки зрения экономики и необходимых в него вложений, — говорит Николай Дроздов. — А за безопасность населения в первую очередь отвечает «Росатом». Ну и губернатор. Но наши предложения пока не сформулированы, мы еще не всю информацию получили. Будем более подробно анализировать ситуацию, возможно, выработаем какие-то свои требования и отправим их в «Росатом». Процесс это долгий, но, надеюсь, пары месяцев нам хватит.
