Бренды и тренды Андрея Кузичкина
Как-то я уже высказывал на думском форуме мнение, что томская культура не приняла Андрея Кузичкина. Естественно, нашлись несогласные, попытавшиеся убедить посетителей форума в том, что он — прекрасный руководитель. Особо спорить я не стал. Тем более что цветущий и ухоженный вид Андрея Александровича наглядно демонстрировал всем сомневающимся, а также затаившимся злопыхателям, насколько хороши дела в томской культуре, и переть против очевидности было как-то неловко.
Однако последующие встречи с руководителями и специалистами томской культуры вновь убедили, что я был недалек от истины, когда высказал свое крамольное мнение. Впрочем, многие видели передачу Марка Минина «Естественный отбор», прошедшую в первых числах декабря прошлого года, посвященную проблемам томской культуры, в ходе которой целый ряд ее деятелей высказали серьезные претензии своему руководителю. Хотя месяцем раньше губернатор Виктор Кресс почему-то укоризненно заявил на праздновании Дня народного единства, что тему культуры в нашем городе «обсуждают все, кому не лень».
Трудно сказать, кого он имел в виду, но у многих томичей, тем более причастных к сфере культуры, давно уже сложилось мнение, что в нашем «умном городе» возглавить культурную отрасль тоже могут все, «кому не лень». Причем, мнение работников культуры, как правило, не спрашивается. Чиновникам, которые «книг не читают», как откровенно заявила писателю Владимиру Костину одна из известных представительниц этого племени, похоже, видней, кто должен руководить культурой в городе, претендующем на звание «Сибирских Афин».
Понятно, что власть и олицетворяющие ее чиновники никогда не любили культуру. В первую очередь потому, что только культура своими художественными средствами может наиболее выпукло обнажить самую сущность власти (порой, достаточно гнусную), сорвав с нее все красочные мифические покровы. Еще известный немецкий композитор Рихард Вагнер сказал: «Искусство было всегда прекрасным зеркалом общественного строя». У нынешнего общественного строя, судя по всему, оказались востребованными пошлости массовой культуры и Кузичкины в роли руководителей культуры.
Нам неизвестно, когда Андрея Александровича осенила мысль возглавить культурную отрасль области. Как бы там ни было, порулить томской культурой ему оказалось тоже «не лень». Никаких сомнений в том, что Андрей Александрович сможет профессионально руководить этой непростой отраслью, у областного руководства не возникло. Наверное, был принят во внимание богатый жизненный опыт Андрея Александровича, который он приобрел, в течение десяти лет наблюдая жизнь народную из окна своего кабинета в «белом доме». Что касается того, насколько наш герой разбирается в проблемах отрасли, которой собрался руководить, то и здесь у высокопоставленных чиновников не возникло никаких сомнений. Ибо априорно известно, что чиновник может руководить всем: от бани до нанотехнологий.
Однако совершенно другого мнения оказались профессионалы томской культуры, которые сначала с некоторым смятением наблюдали, как ретиво взялся за дело новый руководитель. В первую очередь Андрей Александрович отметился рядом громких заявлений. Например, «мы ставим стратегическую задачу превращения нашей культуры в фактор социально-экономического развития территории». Не знаю, кто как, а лично я, услышав такое, прямо-таки замер в ожидании подробностей, революционных замыслов, открытий и всего такого прочего. Неужели культура под руководством Андрея Александровича, если не потеснит, то хотя бы встанет в ряд с нефтегазовой отраслью? Увы! Достаточно скоро я понял, что передо мной очередной салтыковский Митрофан, который «говорит, — и с восхищением слушает самого себя; и чем больше говорит, тем больше чувствует потребность говорить, — говорить без конца».
Ладно, если бы так думал только я. Оказалось, что большинство профессионалов томской культуры думают аналогичным образом. Так, один из наших известных культурных деятелей в разговоре со мной назвал Кузичкина «позером и нарциссом», человеком, у которого нет «ни стержня, ни профессии», одна неуемная болтовня вместо серьезных реальных дел. Ну, о «нарциссизме» Андрея Александровича разговор отдельный, а что касается соотношения болтовни и реальных дел, то у нашего героя первое явно превалирует над вторым.
Обратимся снова к его заявлениям. «Когда я возглавил департамент по культуре, то сразу задекларировал миссию, что не буду управлять культурой, а буду создавать условия для ее саморазвития», — говорит Кузичкин. Какие условия для «саморазвития» культуры создал Андрей Александрович за пять лет своего пребывания у власти, говорит пример хотя бы областного краеведческого музея, в котором как не было фондохранилища, так нет и до сих пор. О каком же развитии музея можно говорить, если он из-за этого не может создать постоянную экспозицию, не может вести полноценную собирательскую работу (в том числе из-за скудости финансирования) и т.д.?
Как известно, областной краеведческий музей живет сейчас без директора. Попытка решить эту проблему на конкурсной основе, предпринятая департаментом культуры, потерпела провал. И наступила тишина. Похоже, с кадрами, которые решают все, у Кузичкина явный дефицит. Поэтому он не придумал ничего лучшего, как предложить возглавить краеведческий директору муниципально-информационной библиотечной системы Александру Караушу, то есть сдернуть хорошего специалиста, находящегося на своем месте, на руководство совершенно незнакомым ему делом. Одни руководители, такие, как Аркадий Ратнер, в течение многих лет любовно выращивали свой директорский корпус («я горжусь тем директорским корпусом, который создал», сказал он мне), другие, как Кузичкин, не умея этого делать, попросту пытаются воспользоваться плодами чужого труда.
Возможно, Кузичкин не любит музеи. Зато самозабвенно любит театр. Впрочем, не столько театр, сколько себя на сцене театра. Уже нашлись ловкие ребята, которые начали использовать эту любовь в своих целях. Так, московский режиссер Лавренчук, решив поставить на сцене Театра юного зрителя «Анну Каренину», ничтоже сумняшеся, предложил роль Алексея Каренина нашему любителю. Андрей Александрович отказаться не смог (а куда денешься: любовь — страшная сила!), хотя по всем морально-этическим нормам он должен был это сделать. В результате Лавренчук получил средства даже на постановочные расходы (как говорят, в районе трех миллионов рублей), хотя Кузичкин это отрицает. Правда, с другой стороны, противореча самому себе, говорит, что спектакль стал самым дорогим среди других спектаклей.
Здесь нужно сказать, что на 2011 год Театр драмы получил от департамента культуры лишь 24 миллиона рублей на все расходы (налоги, коммуналка, зарплата, постановка спектаклей, участие в фестивалях и пр.). Для сравнения, Барнаульский театр получил на 2011-й 40 миллионов. Плюс получает по пять миллионов постановочных расходов на каждый спектакль. Наш Театр драмы уже давно забыл, что такое «постановочные расходы». Вот выделили тебе на год гроши — как хочешь, так и выкручивайся. Зарплата актеров драмтеатра составляет пять тысяч рублей, официальная ставка главного режиссера — шесть тысяч (чуть побольше, чем у уборщицы). Поэтому перед дирекцией театра всегда стоит дилемма: либо доплачивать актерам, чтобы сохранить труппу, либо пускать эти деньги на развитие театра, на участие в театральных фестивалях и т.п. Вероятно, это и есть, по Кузичкину, те самые «условия для саморазвития культуры», которые он пообещал создать.
Постановку «Анны Карениной» Андрей Александрович назвал одним из важнейших культурных событий прошлого года. В этом есть доля правды. Такого святотатства и насилия над классикой в томской культуре еще не было (по Кузичкину, это «формирование нового культурного тренда»). Наверняка, великому писателю даже в страшном сне не могло привидеться, что когда-нибудь в спектакле, поставленном по его роману, актеры будут садиться задницами на его бюст, петь песни из репертуара Аллы Пугачевой, а своими движениями и одеяниями напоминать «противных» мальчиков нетрадиционной ориентации. Что касается актерских талантов самого Андрея Александровича, то о них вполне определенно высказалась в вышеупомянутой передаче Марка Минина известный театральный критик Ирина Травина: «Ваши выступления на двух сценах вызывают к вам сожаление. Мало того, что это не профессионально, это — безвкусица. И каждый раз вы рассказываете, что наполовину актер. Будьте хотя бы на три четверти руководителем департамента, который вам поручили».
Постмодернизм сейчас в моде у нашей «элиты», хоть культурной, хоть политической. Извращение и опошление классики, похабные эксперименты над ней, подобно вышеупомянутой «Анны Карениной», называются нынче новым прочтением классики. Из-под ног народа хотят выбить абсолютные основания культуры — в виде исторических традиций и классики — с тем, чтобы превратить его в «иванов, не помнящих родства», в быдло, которым можно управлять легко и долго. Радикальный либерализм, исповедуемый нашей «элитой», любовь к постмодернизму — это явления одного порядка, свойственные московской тусовке, которая определяет нынче культурное лицо России. Складывается впечатление, что Андрей Александрович поставил своей целью привнести московские нравы в томскую культуру.
Без всякого сомнения, Андрей Александрович идет у нас в ногу со временем. Любимыми словами в его лексиконе являются «нанотехнологии», «тренды», «бренды» и т.п. Так, на одной из встреч с коллективом драмтеатра Андрей Александрович заявил: «Театру не обойтись без нанотехнологий». Услышав такое, актеры некоторым образом охренели. Они-то, по наивности своей, считали, что театру требуется, прежде всего, мастерство актеров плюс финансирование. Ну что с них возьмешь — отсталые люди! Не доросли еще до нанотехнологий. Живут как-то приземленно: под ногами сцена проваливается, которая сто лет уже не ремонтировалась, оборудование — времен царя Гороха, зарплата нищенская, на гастроли выехать — целая проблема и т.д., и т.п.
Впрочем, мы знаем, в какие времена у нас начинает крепчать маразм. Видимо, такие времена как раз наступают?
А вот с брендами у Андрея Александровича прямо беда. Пока что, кроме талантливых карикатурных поделок Леонтия Усова, никаких других брендов, могущих представить томскую культуру, ему обнаружить не удалось. Может, Андрей Александрович не там ищет? Вот, к примеру, пообещал он томским писателям миллион рублей в книгоиздательский фонд и обманул. А может, он тем самым собственными руками будущий потенциальный бренд томской культуры загубил? Я, конечно, не против, чтобы Леонтий Усов был одним из брендов области и ее культуры, но неужели это все, чем она может представить себя за своими пределами?
Что же касается трендов Андрея Александровича, то тут дело намного серьезнее. Не зря в разговоре со мной главный режиссер Театра драмы Юрий Пахомов сказал, что с приходом Кузичкина к руководству томской культурой у него появились подозрения, что тот ведет ее к «нехорошему финалу». И для таких подозрений есть веские основания. В последнее время в чиновничьих кругах (в том числе, среди «белодомовских» экономистов) пошли разговоры о «несостоятельности» театра и необходимости его «реформирования». В чем оно заключается? А вот в чем: уволить всю труппу, оставив только директора и обслуживающий персонал здания, а затем брать по договорам только тех актеров, которые будут нужны на конкретный спектакль. Тем самым фактически будет уничтожен профессиональный репертуарный театр, а актеры, естественно, постепенно разъедутся по другим городам и весям в поисках лучшей доли.
Зато останется здание драмтеатра и его сценическая площадка, на которой можно будет осуществлять прокат заезжих гастролеров, качая бабло в нужные карманы. Особенно, если приватизировать это здание. Не подобный ли сценарий сейчас разыгрывается в отношении здания областной филармонии?
Вообще, мне кажется, что Андрею Александровичу больше всего подошла бы роль не Алексея Каренина, а Отелло из одноименной трагедии Шекспира, где в роли Дездемоны — томская культура. Естественно, удушение томской культуры прикрывается высокими словами о необходимости ее «модернизации». Кузичкин: «Сегодня уже четко представляю, что нам нужна стратегия развития культуры на территории Томской области, которая бы предусматривала модернизацию отрасли. Это связано с переводом учреждений в статус автономных… Я за то, чтобы перевести нашу деятельность на язык рыночной экономики».
Впрочем, если говорить простым языком, то «модернизация» по Кузичкину — это выталкивание учреждений культуры из бюджетной сферы, в результате чего большинство из них просто погибнет. Такова политика наших либералов: сбросить с плеч государства всю социалку и культуру. Единственной заботой государства должна остаться бюрократия. Нашего мнения снова никто не спрашивает.
Ну а Кузичкин? Не выполняет ли он в томской культуре роль того мавра, который, сделав свое черное дело, потом может спокойно уйти? И это главный вопрос, который сейчас волнует культурную и, в целом, думающую общественность города.
