Торт «Рог изобилия», свежие огурцы на рынке и «войнишки»: как встречали весну в дореволюционном Томске

В марте нельзя не почувствовать, как приближается весна: буквально в воздухе чувствуется какое-то оживление: и солнце светит ярче, и кругом наблюдается необычная активность. И пусть за окном все еще сугробы, но ведь на календаре уже первый весенний месяц, а значит, готовимся к новому сезону!

В дореволюционном Томске весна тоже означала активизацию всех сторон жизни. Посмотрим же, о чем в марте писала газета «Томский листок», впоследствии переименованная в «Сибирскую жизнь», в конце XIX века.

Коронация и томичи

Судя по городской «Хронике», в марте томичи буквально жаждали новых впечатлений, чего-то красивого и необычного. И предстоящая коронация Николая Второго и его супруги Александры вполне отвечала этим критериям. Правда состоялась она в итоге только в мае 1896 года, но это отнюдь не помешало сибирякам уже в марте начать «предкоронационную» подготовку.

В этом хорошо знакомом томичам здании (в нем ныне размещается ЗЦ «Аэлита» и другие учреждения) были выставлены предметы, подготовленные для коронации Николая Второго

Во-первых, газета извещала о том, что уже в начале марта «блюдо и солонка, приготовленные на Колыванской шлифовальной фабрике для поднесения хлеба-соли Их Императорским Величествам, будут выставлены в зале городской думы для осмотра публики от 10 до 4 часов пополудни» (ТЛ. 1896. № 50).

Во-вторых, власти совместными усилиями разработали и опубликовали (за три месяца до события, напоминаю) «Программу празднования в Томске священного коронования Их Императорских Величеств». Предполагались следующие мероприятия:

«После литургии и благодарственного молебствия в кафедральном соборе отслужить для народа торжественный молебен на торговой площади с поднятием икон, музыкой, войсками, церемонией и водосвятием.

После молебствия нижним чинам батальона выдать по чарке водки и пироги и ассигновать на содержащихся в тюрьмах… на улучшение пищи по 10 коп., а на призреваемых в богадельнях по 15 коп. на человека.

Устроить трехдневное гулянье с музыкой и иллюминацией в городском саду и для народа на площади пред лагерями.

В первый день торжества дать в Томском общественном собрании по подписке общественный обед.

На второй день в том же собрании устроить танцевальный вечер для воспитанниц и воспитанников средних учебных заведений г. Томска… в низших школах дневной детский спектакль или же раздать им угощение лакомствами в отдельных пакетах» (ТЛ. 1896. № 52).

Журналисты подчеркивали: на устройство праздника необходимо было где-то взять до 5 тысяч рублей, из которых 3 тысячи — это «городские средства», а все остальное предполагалось «взыскать» с купеческого, мещанского и ремесленного обществ.

Не дремали и частные лица, почуявшие возможность прибыли с такого массового мероприятия. Собственно на торжества в столицу собирался поехать томский губернатор, но можно было взять с собой и «ассистентов от города»:

«Господин начальник губернии уведомил городского голову, что из числа избранных думой ассистентов… внесены в список таковых томские купцы Е.М. Голованов и А.Е. Кухтерин» (ТЛ. 1896. № 65).

В общем, это были приятные весенние хлопоты 1896-го года, хотя томичи умели себя развлечь и без дополнительных коронационных торжеств.

Праздники по поводу и без

Материалы дореволюционных газет свидетельствовали о том, что томичи чрезвычайно любили праздники, и охотно посещали любые собрания, особенно если находился какой-то приличный повод. К примеру, на Святой Пасхе 1896 года Общественное собрание было арендовано почти на неделю под следующие мероприятия:

• 24 марта. Клубный вечер.

• 25 марта. Танцевальный вечер.

• 26 марта. Все помещение Собрания было уступлено «для устройства базара в пользу детской больницы при общине сестер милосердия Общества Красного креста».

• 27 марта. Клубный вечер.

• 28 марта. Танцевальный детский вечер. «Начало детского вечера в 7 часов, а окончание в 12 часов ночи».

• 29 и 30 марта. Клубные вечера.

• 31 марта. Танцевальный вечер. (ТЛ, 1896. № 58).

В 1896 году в Томске также проходила демонстрация экспонатов, подготовленных для всероссийской выставки, с большим юмором описанная фельетонистом «Томского листка»:

«В первой зале выставлены меха и закуска, во второй – белье и закуска, в третьей – белье без закуски.

Выпивки нет ни в одной зале.

Это производит на посетителей удручающее впечатление.

Во второй зале, например, балыки господина Фильберта развешаны так соблазнительно, что является невольно желание тут же на месте произвести экспертизу.

Конечно, выпив рюмку водки.

К сожалению, ни господин Вытнов, ни Ростовское товарищество [торгующие алкоголем] своих произведений не выставили.

Должно быть потому, что достоинства и недостатки этих произведений и без того всем и каждому хорошо известны» (ТЛ. 1896. № 64).

Никакие погодные катаклизмы не могли заставить томичей сидеть по домам. А уже тем более когда на улице пахнуло весной!

Из развлечений были также очень востребованы «карусели», которые открыл г. Вилль на Воскресенской горе и Соляной площади: «Народ на эти карусели валил валом и карусели работали не хуже господина Блондена, тоже с четвертого дня дававшего в цирке представления…» (ТЛ. 1896. № 68).

Журналисты, правда, такие виды развлечений порицали, считая, что «наша увеселительная программа не выходила все время из заколдованного круга «чем глупее, тем успешнее» и уж, конечно, среди этих бессмысленных «представлений» и зрелищ самое интересное представляет собой «наша почтеннейшая» публика. Зритель в массе — удивительное существо; чтобы пронять его за его же полтинник, нужно пред ним из человека или веревки вить, или жилы тянуть. Дайте этому зрителю «человека с каменным желудком», который ест толченое стекло и глотает шпаги, пьет скипидар и постное масло и закусывает непромокаемой резиновой галошей, или дайте этому зрителю пантомиму г. Блондена, где бабу-разбойника припирают к земле ухватом и с помощью того же ухвата на спине уносят к месту казни, - и успех «представления» обеспечен. Только на таких зрелищах и убивается охотно... время и деньги!» (ТЛ. 1896. № 68).

А вот о концертах и спектаклях газеты писали с большим воодушевлением, потому что весной, конечно, больше всего была востребована музыка.

Мелодии весны

Действительно, музыку в Томске любили безмерно и в самых разных вариантах. Можно было ходить на летние гулянья и слушать «оркестры музыки»; можно было научиться играть самому — тем более что в Томске велась активная торговля музыкальными инструментами, в том числе в музыкальном магазине П.И. Макушина.

Был и такой вариант: положиться на различные «самоиграющие» инструменты («заводные и с ручкой»), которые в большом количестве продавались у Макушина под названиями «пиано-мелодико», «полифоны», «симонионы», «аристоны», «герофоны», «каллистоны», «каллифоны», «серафины» и т.д.

В одном из рекламных объявлений «Симфонионы» и «Полифоны» описывались так: «музыкальные шкатулки вроде швейцарских, но вместо вала в них употребляются стальные ноты, которые удобно меняются».

«Каллистон» и «Каллифон»: «эти инструменты отличаются от других тем, что заменяют собою целый оркестр; имеют приятный звук» (ТЛ. 1897. № 52).

Но наилучшим вариантом было сходить на концерт профессионального музыканта, благо Томск не обходили стороной прославленные исполнители.

Так, в 1898 году читатели «Сибирской жизни» узнали о предстоящих двух концертах «известного скрипача-солиста Константина Думчева» (СЖ. 1898. № 52); первый из них описывался следующим образом:

«…концерт Константина Думчева 11 марта в зале народной библиотеки состоялся при громадном стечении публики. Ни одного свободного места! Партер с приставными стульями в проходе, балкон, галерея и даже часть сцены-эстрады, на которой помещался артист, - все было занято публикой… Такого многолюдства нам давно уже не приходилось видеть в зале народной библиотеки. Невольно при этой вспомнились первые концерты в Томске, четыре года назад, того же артиста, в то время еще мальчика – Кости Думчева… Такая же масса публики, несмотря на далеко не доступные цены на места…

Обнаруженная артистом техника такова, что технических трудностей для него, по-видимому, более не существует. Певучесть и сила смычка, необычайная красота тона, чистота и мягкость фразировки производили неотразимое впечатление. Нежные, чарующие звуки, целый мир звуков волшебного смычка порою совершенно очаровывали слушателей. Дружные и горячие аплодисменты публики сопровождали почти каждый исполненный номер программы; несколько вещей артистом исполнено на бис» (СЖ. 1898. № 57).

Слушатели так расчувствовались, что даже написали стихи, посвященные музыканту – они были опубликованы в «Сибирской жизни» под заголовком «Константину Думчеву»:

Море звуков живых и прекрасных!
Русской песни тоскливый мотив,
То молитв и горячих и страстных,
То к веселью, то к счастью призыв,

То журчанье ручья под скалою,
То на чувство желанный ответ.
В море звуков все дал он игрою,
И восторгам толпы меры нет!...» (СЖ. 1898. № 62).

Конечно, далеко не каждый концерт сопровождался такими аншлагами, но при пустом зале музыканты в Томске абсолютно точно не играли ни разу.

Приметы весны

Сегодня, когда в магазинах круглый год лежат тепличные овощи и экзотические фрукты, трудно представить себе радость томича, который наконец-то обнаруживал, что можно было купить свежие огурцы на рынке. Это было одной из главных примет сибирской весны, о которой можно было прочитать в газетах:

«Зелень свежая продается.

Огурцы, салат, укроп и т.д. и разная земля для пересадки комнатных цветов и принимается пересадка цветы. Садовник Семенов Иванович Кочетов, Садовая ул., Владимирский переулок, за тюремным замком № 3» (ТЛ. 1896. ;№ 63).

«От Томского Общества Садоводства

Объявляется, что в оранжереях его, к предстоящим дням Святой Пасхи, имеется выбор цветущих растений, как-то: левкой, лакфиоль, гвоздика, гиацинты, резеда, тюльпаны и пр., а также овощи: огурцы, салад (да, так и писали – не салат, а салад!), редиска, укроп и петрушка; кроме сего имеются горки для украшения стола. К сведению сообщается, что посеян большой выбор разных сортов однолетних и многолетних растений» (ТЛ. 1896. № 66).

Другой постоянной приметой (хотя и не такой приятной) были новости об «инфлуэнце» - судя по всему, подразумевался хорошо знакомый нам грипп:

«Инфлуэнца распространена не только в Томске, но, судя по рассказам приезжающих в город крестьян, и в окрестных деревнях Ипатовой, Белоусовой и др. При отсутствии какой-либо медицинской помощи болезнь лечится крестьянами редькой, керосином и баней» (ТЛ. 1897. № 49).

В Кафтанчиково болели особенно тяжело, как писали журналисты – «население почти все перехворало ломотой (очевидно инфлюэнца) и горловыми болезнями» (ТЛ. 1897. № 52).

Так выглядело Томское общество садоводства летом — когда всходили упомянутые в газете семена разных растений

Но, невзирая на грипп и авитаминоз, самым главным желанием весной было - наконец-то заняться своей красотой. Так что глаз невольно «цеплялся» в газете то за объявление о «глицериновой пудре для смягчения кожи» (ТЛ. 1897. № 51), то за рекламу «первой русской парфюмерной фабрики «Северная флора», которая особенно рекомендовала «нижеследующие, заслужившие особое внимание публики, изделия: сливочное мыло, одеколон «ВЭРА ВИОЛЕТА», духи «Цветы яблони» и «Золотая лилия» (ТЛ. 1897. № 54), и так далее.

Время готовиться к лету!

Сибиряки, известные своей основательностью в делах, так же относились и к грядущим сезонам, и весной начинали готовиться к лету. Еще и снег не растаял, а уже «вольский мещанин И. Голубев обратился в городскую думу о сдаче ему киоска в городском саду для продажи прохладительных напитков и молока» (ТЛ. 1896. № 54). Не успели горожане сменить меховые шапки на фетровые береты, как обнаруживали, что извозчики уже поставили «в гараж» зимние коляски; газета писала:

«В виду того, что извозчики начинают выезжать в летних экипажах, которые не удовлетворяют изданным городской думой постановлениям, требующим, чтобы экипажи… были с фартуком и верхним зонтом, чтобы кучерские армяки темного сукна и шляпы были бы однообразны, полицмейстер предложил… теперь же напомнить об этих постановлениях». В конце месяца планировалось осмотреть все летние экипажи, «причем те, у кого эти предметы окажутся неудовлетворяющими требованиям думского постановления, к езде по городу не будут допущены» (ТЛ. 1896. № 58).

На фотографии — зимние повозки томских извозчиков, которые скоро сменятся летними экипажами

Томское общество попечения о начальном образовании в марте 1898 года обратилось в думу с предложением организовать «летние развлечения для народа» — например, в городском саду на Ново-Соборной площади. Предполагалось организовывать не только музыку и танцы, «но и более сложные развлечения: концерты, народные спектакли, фонографы, синематографы и прочие интересные новинки» (СЖ. 1898. № 62).

Самые хитрые домовладельцы начинали давать объявление о сдаче и продаже дач: на Басандайке, против монастырских дач (ТЛ. 1897. № 54), «дачи в 6 комнат на Басандайке, за мостом, на горе против фабрики Колосова» (ТЛ. 1897. № 70) и так далее.

Не отставали от остальных и пароходства, объявлявшие о предстоящем навигационном сезоне.

К сожалению, повышенная активность наблюдалась не только у добропорядочных бизнесменов, но и у криминальных элементов всех мастей.

Берегись, томич!

Газеты считали своим долгом сообщать обо всех преступлениях — от мошенничества до грабежей, чтобы томичи могли принять меры и как-то обезопасить себя и своих близких.

Весной начинались, например, аферы с подделкой товаров:

«От Торгового дома Ростовское товарищество. На днях появилось в розничной продаже из Томского склада П.И. Ложникова вино с одинаковыми нашей фирмы этикетками, как по самому цвету и шрифту их, так и по названию вина «Сибирское». А так как каждый потребитель обращает внимание лишь только на существующую форму нашей фирмы этикета и может впасть в ошибку, то покорнейше просим господ потребителей нашего вина при покупке требовать вино с подписью на этикетах «Ростовского товарищества» (ТЛ. 1897. № 63).

Видимо, весенний воздух прибавлял грабителям дерзости, и они начинали организовывать настоящие – как писала газета – «коллективно-оптовые кражи»: «Так, вчера, между 3-4 утра, было сделано нападение на склад купца Некрасова… в котором участвовало 7 человек грабителей, на лошади, с лестницей и прочими аксессуарами организованной грабительской шайки» (ТЛ. 1897. № 54). Их спугнул полицейский, обходивший свой участок — но сколько времени они хозяйничали на складе, похищая чай, и сколько в итоге украли — сведений не было…

В этом же номере журналисты сообщали о том, как полиция смогла раскрыть целую фабрику фальшивых документов, причем хозяева ее при обыске заявили, что «если ничего подозрительного не будет найдено» — они привлекут полицию «к уголовной ответственности на основании существующих узаконений». Подельники также приговаривали «ищите, все равно ничего не найдете, не на дураков напали» — но увы, тайники были найдены, и шайка раскрыта.

Одним из дел об отравлении внезапно оказалось дело об «образцовой небрежности» (так называлась эта заметка в городской хронике):

«На днях на Воскресенской горе был случай отравления двух женщин мышьяком. Мышьяк был запасен для мышей и хранился в шкафу рядом с сахаром. Пришла гостья, хозяйке захотелось ее угостить брусникой и, чтобы была послаще, бруснику посыпала – только не сахаром, а мышьяком. Угостила и сама покушала» (ТЛ. 1897. № 51).

К счастью, врачи спасли невезучих «сладкоежек», а всем читателям был преподан урок: употребляйте только в пищу только безопасные продукты!

Полиция пыталась также справиться с одной странной томской традицией под названием «войнишка» — иначе говоря, массовой народной дракой. Но к концу XIX века эти стихийные «кулачные бои» продолжались:

«В праздничные дни кулачный бой на лугу Ушайки процветает. В воскресенье и стар, и млад, и пьяный, и трезвый — все спешат посетить ледяное побоище и принять в нем хотя какое-нибудь участие. Некоторые, засучив рукава, действуют кулаками, другие с азартом следят за ходом боя и, в случае победы одной стороны, спешат помочь другой; третьи стоят и подзадоривают, чтобы лучше «сцепились»… В ледяном побоище, принимающем к вечеру грандиозные размеры, участвуют подростки, дерутся и маленькие мальчуганы, питомцы местных школ. Не одно десятилетие праздновала 10 марта сего года томская войнишка – и не в последний раз она собиралась…» (ТЛ. 1896. № 58).

На Ушайке устраивали не только катки: ее берега служили местом традиционной томской «войнишки»

Весенняя удаль захватывала не только мужские сердца. В 1896 году газета описывала историю о том, как один извозчик на удивление неудачно взялся отвезли пассажира до деревни Петуховой:

«Дорогой седок-женщина соблазнила своего возницу заехать в трактир Дмитриев, находящийся на Спасском выезде, здесь напоила его и, проехав не более трех верст от черты города… избила извозчика и, выбросив его из саней, сама угнала лошадь с санями и скрылась» (ТЛ. 1896. № 49). Что ни говори, но вот пьянство – зло, намекала газета, - и весной, и в любое другое время года.

Тяга к перемене мест

Конечно, не только преступные курьезы занимали журналистов: они с удовольствием рассказывали своим читателям о разных необычных персонажах.

Так, 10 марта 1896 года «Томский листок» писал: «Вчера пришел в Томск К.К. фон-Рейгартен, путешествующий по образу пешего хождения. Уроженец Риги, он, прежде чем попасть в Томск, прошёл пешком более 9000 верст, побывав и у Каспия, и в Ташкенте, и в Семипалатинске» (ТЛ. 1896. № 56).

К этой теме газета возвращалась несколько раз, подчеркивая: «В настоящее время в Томске проживает редкий и интересный гость… Константин Константинович начал свое трудное и полное интереса путешествие еще в августе 1894 года, проведя, таким образом, в пути более 19 месяцев».

Журналист перечислял этапы пути от Риги до Ростова-на Дону, через Кавказ до Персии, затем через Самарканд, Ташкент, Семипалатинск и Барнаул до Томска. «Пробыв в Томске некоторое время, путешественник думает пройти пешком через всю Сибирь, Манчжурию, Китай с выходом на Японию и Сандвичевы острова и, переправившись через Океан от Лиссабона через Европу вернуться пешком в Ригу» (ТЛ. 1896. № 60).

По пути Константин фон-Рейгартен выступал с лекциями и две провел в Томске.

Первая лекция в помещении Бесплатной библиотеки была организована 17 марта. Программа ее включала такие пункты, как рассказ о быте и нравах курдов, «Прокаженные в Персии», «Миана – Мианианский клещ», «Быт и нравы Фарсов (Персов)», «Опиум и хашин (их употребление и последствия)», «Башня и погребение Огнепоклонников (Гебров)», «Встреча с шахом» и др. (ТЛ. 1896. № 60). Хроникер отмечал, что народа пришло немного, но лектор был награжден в конце «дружными и шумными аплодисментами». Вторая была проведена по той же программе, и газета отмечала ее просветительское значение для слушателей.

Лекции путешественника, последние конские бега, предстоящая речная и морская навигация, реклама книг о различных странах… все звало к перемене мест, а отдел объявлений эту тягу еще и поддерживал. Можно было, например, купить велосипед и умчаться вдаль по оттаивающим дорожкам:

«За ненадобностью продается мало держанный велосипед «Слава» за 65 р. Университет. Спросить швейцара» (ТЛ. 1896. № 51).

Можно было купить «винтовую шхуну «Обдорск» - «40 сил, с 4-мя баржами и полным такелажем» (ТЛ. 1897. № 51) — правда, ехать за ней пришлось бы в Тобольск, но хорошо же известно, что «охота пуще неволи».

В марте проходили последние зимние конские бега: стремительные лошади олицетворяли бег времени и по-сибирски быструю смену сезонов

Поменять жизнь к лучшему

Впрочем, разнообразить свою жизнь чем-то новым можно было, и не удаляясь из Томска. Например, записавшись на курсы языков М. Бобиенской:

«С пятого марта откроется новый курс немецкого языка для взрослых начинающих с самого начала. Занятия будут 3 раза в неделю от 7-9 часов вечера. Плата пять рублей в месяц. Адрес: Тецковский переулок, дом Некрасова № 2. Можно видеть ежедневно от 3-4 часов» (ТЛ. 1896. № 51).

Или войти в сообщество нумизматов:

«Любителям русской нумизматики предлагаю вступить в переписку по продаже, покупке и обмену старинными русскими монетами. Медную неходячую русскую монету покупаю на вес в неограниченном количестве по высокой цене. Обращаться: Екатеринбург, к Петру Ивановичу Тарасову» (ТЛ. 1896. № 52).

В конце концов — купить новую шляпку:

Магазин М.И. Карпачевой

Доводит до сведения господ городских и иногородних покупателей, что только что получены в большом выборе:

ДАМСКИЕ И ДЕТСКИЕ ШЛЯПЫ

Изготовленные по последним парижским моделям, касторовые и бархатные, отделанные и неотделанные. Кроме того, тут же имеются различные отделки для шляп и платьев, как-то: страусовые перья, эгрэты, колье, аграманты, ленты и проч.

Все означенные товары будут продаваться на 30 процентов ниже томских цен.

Льщу себя надеждой, что почтеннейшие покупатели не оставят мой магазин своим благосклонным вниманием, дабы убедиться в качестве товара и доступных ценах.

М.И. Карпачева.

Магистрантская улица, собственный дом № 11-й» (ТЛ. 1896. № 52).

Зимние головные уборы, при всем их великолепии, весной очень хотелось сменить на что-то более легкое…

Самым же простым способом порадовать себя оставался поход в кондитерскую, особенно вновь открытую в Томске.

Кондитерская К. Дюрихен предлагала томичам «Фантазии и торты» с названиями: «Ёж», «Альбом», «Рог Изобилия», «Полено», «Улей», «Баймкухен», «Мешок с деньгами» (ТЛ. 1896. № 63), а булочная Ф. Селезнева – торты Венские, Миндальные, Ореховые, Пчельник и Мазурку (ТЛ. 1896. № 64). Осталось только выбрать, что именно купить!

Романтика дороже денег

Газеты отмечали, что весенняя романтика могла сильно навредить впечатлительным томичам, приводя следующий пример:

«Рассеянный кавалер.

На днях по Александровской улице, около четырех часов дня, проходил какой-то молодой человек с двумя барышнями. Увлекшись разговором, кавалер и не заметил, что из его кармана сыпятся деньги. Кредитных бумажек упало на тротуары более чем на 100 рублей. Эти деньги подобрал шедший сзади юноша и, не считая их, передал кавалеру. Последний, вероятно, по рассеянности не только не сказал юноше спасибо, но даже и головой ему не кивнул…» (СЖ. 1898. № 59).

Вот по этой улице и гулял «рассеянный кавалер» из заметки «Сибирской жизни» — из которого так и сыпались кредитные бумажки

И ведь не щадили романтические настроения никого, одержали верх даже над суровым сибирским фельетонистом Виктором Лидиным, который порадовал своих читателей следующими «Набросками»:

«Погода ведет себя так нелепо, как только может вести себя капризная, хотя и хорошенькая женщина.

С середины февраля она стала дарить нас майскими улыбками, должно быть, для того, чтобы в мае хмуриться сентябрем… ярко сияющее на лазоревом небе солнце продолжает посылать на землю свои золотые лучи, и ошалевшие термометры показывают среди дня 5 градусов тепла по Реомюру.

В воздухе чувствуется приближение весны и «благорастворение воздухов». (ТЛ. 1896. № 50).

***

Ждем весны и мы, просыпаясь от долгой зимней спячки и готовясь к лету!