Не продешеви на дореволюционной «дешевке»!

О любви жителей дореволюционного Томска к шоппингу и распродажам

Люди любят магазины, а также базары, рынки, ярмарки и распродажи. В дореволюционном Томске торговые места были средоточием городской жизни: тут продавали, покупали, тут же воровали, обменивались новостями, выпивали, дрались…

Предлагаем прогуляться по местам дореволюционного томского шоппинга и окунуться в кипение жизни Томска торгово-рыночного.

Будь внимателен!

Ходить по рынку и по лавкам как по музеям, глазея на разные товары, в Томске было довольно опасно: город отличался своей криминальной атмосферой. Как писал в 1903 году легендарный томский полицмейстер П.П. Аршаулов (практически «томский Шерлок Холмс»), «в Томске 65 тысяч жителей. Жизнь здесь кипит ключом. Здесь есть то, чего нет в других городах, это ссыльный люд; весь этот элемент, и из ссыльных, и не из ссыльных, ютится в кирпичных сараях, на пристанях, в домах терпимости около трактиров, столовых, харчевен, квасных лавок и проч. Это — шулера, уличные картежники, подбрасыватели кошельков, начешники и прочий преступный люд, часто готовый придушить за копейку» (СЖ. 1903. № 107).

Поэтому в полицейской хронике каждый день можно было прочитать о том, как у кого-то на базаре угнали лошадь, стащили кошелек, украли шапку и т.д. Были и более изощренные способы обмана:

«3 мая в лавку Пермитиной, что в гостином ряду, явился ирбитский мещанин Я.С. Безденежных с подложной запиской от имени доверенного А.М. Королевой, Я.Е. Зарубина, и потребовал выдачи товаров на сумму 282 р. 39 коп. Однако подложность записки была обнаружена, и Безденежных был задержан приказчиком Пермитиной Рыбкиным и отправлен в 3-й участок» (СЖ. 1903. № 98).

Но не только воры норовили залезть в кошелек: торговцы и перекупщики, так называемые маклаки, тоже были не прочь поживиться за счет обывателя. Газета с возмущением писала:

«Маклачество на наших базарах процветает вовсю. Торговцы и торговки нисколько не смущаются существованием воспрещения проводить оптовую скупку сельских продуктов, и даже в 6 ч. утра уже трудно купить что-нибудь. Не вступивши прежде в препирательства с маклаками. Надзора за порядком на базаре — никакого» (СЖ. 1902. № 105).

Магазинные истории

В магазинах тоже не обходилось без происшествий. Журналисты описывали, к примеру, неподобающий стиль обращения владельцев с покупателями:

«Магазин Заславского не отличается особенною любезностью с покупателями. В понедельник там был куплен дамский сак, который при тщательном рассмотрении оказался неподходящим. Покупатели вернулись в магазин и просили обменить сак, когда же подходящей вещи в магазине не оказалось, покупатели попросили вернуть обратно деньги.

— Нельзя! — ответили им.

— Почему?

— Такой уж у нас обычай!

Пришлось оставить деньги в кассе Заславского, оставить там же и ненужный покупателю сак» (СЖ. 1902. № 105).

Но чаще происходили ситуации, описанные в другом номере:

«22 мая, в 8 часов вечера, по Почтамтской улице в магазине Борховича, где заведует торговый читинский купеческий сын Волобринский, явились две женщины за покупками. Одна из этих женщин, купив у приказчика Козлова товара на 39 коп, уплатила эти деньги в кассе. Затем она, подойдя к Волобринскому и набрав товара на 15 руб. 88 коп., дала его подержать подруге своей Ч-вой, которая тотчас же с ним скрылась, не уплатив денег. Вечером того же дня Ч-ва была задержана и доставлена врачом Барсом в участок» (СЖ. 1902. № 112).

В роли «криминальных элементов» выступали не только дамы, но и дети. В 1902 году в Томске орудовала целая банда малолетних преступников, с которыми полиция просто не знала что делать: их нельзя было наказать в силу возраста. Вот пример одного из «подвигов» этой шайки:

«Кража днем малолетними в магазине Бейлина.

21-го июня в магазине Бейлина, находящемся в доме Королевой по Набережной Ушайки, посредством взлома стекла в окне похищены с выставки галантерейные вещи, всего на сумму 7 р. 50 коп. Причем на месте преступления было задержано 5 мальчиков… которые и доставлены в участок, причем двое из них сознались в краже, а остальные отрицали в ней свое участие. Кража была совершена днем на глазах у проходившей многочисленной публики, причем одни мальчуганы вытаскивали вещи, а другие брали их и убегали; всего мальчуганов было более 10 человек» (СЖ. 1902. № 135).

Впрочем, и ночью, и в праздники грабители отнюдь не отдыхали, так что пришедшие поутру в свои владения торговцы не всегда могли предугадать, что их там ждет.

Реклама — двигатель торговли

Денежные потоки в дореволюционной торговле текли в самых витиеватых направлениях. Продавцы обманывали покупателей; воры и грабители не давали дремать ни первым, ни вторым; а еще к «денежному источнику» не прочь были припасть недобросовестные газетчики.

«Сибирская жизнь» сатирически описывала в одном из своих фельетонов методы, которыми действовали редакторы, выступающие в роли «рекламных агентов»:

«"Магазинная хроника", — этого отдела я не выпущу из своих рук: к нему у меня с детства есть особое призвание. Зайдешь в магазин — от хозяина привет и ласковая улыбка, низкие поклоны от приказчиков всеми уважаемому редактору. Остановишься на пороге и глубоко вдохнешь в себя воздух, а потом медленно уронишь:

— А ведь, кажется, воняет…

— Что вы-с, помилуйте-с! У нас недавно санитарная комиссия все товары-с керосином дезинфицировала.

— Гм! …А это что? Омары?

— Омары-с.

— В соку?

— Так точно-с.. Прикажете завернуть?

— Заверни, любезный! … Рокфор?

— Рокфор-с. Прикажете отрезать на пробу? — подобострастно спрашивает приказчик.

— Что? У меня нет собак…

В эту минуту хозяин подбегает к оторопевшему приказчику и тихо шепчет ему: «Завертывай, болван, весь: смерть не любит, когда не по целому куску дают».

Я принимаюсь закуривать сигару и делаю вид, что не слышу разговора, но через минуту спохватываюсь и говорю хозяину:

— А на счет вина-то я и позабыл…

— Не извольте беспокоиться, — отвечает он, — в санки уж положен кулечек-с…

— То-то же… да, пожалуйста, не вздумайте мне счет послать: терпеть этих счетов не могу.

— Помилуйте-с, мы эти порядки знаем.

— Хорошо, хорошо! До свидания!

Я сажусь в сани и уезжаю писать отзыв о товарах… Нет, решительно никому не уступлю этого отдела!» (Сибирский вестник. 1892. № 150).

Впрочем, в большинстве случаев реклама в газетах появлялась более традиционным путем: бизнесмены оплачивали место на полосе и либо давали свою собственную рекламу, либо заказывали ее производство журналистам.

В летнее время — короче

Труд приказчиков в дореволюционных магазинах был довольно хлопотен, а главное — рабочий день у них длился буквально с утра до вечера без перерывов и выходных. В связи с этим общество взаимопомощи приказчиков, существующее в Томске, обращалось «к местным торговым фирмам с просьбой о сокращении занятий для их служащих на летнее время».

Как писала газета, «на просьбу правления пока откликнулись следующие фирмы, решившие открывать свои магазины от мая до августа в 7 часов: Г.М. Голованов, А.П. Карнаков, Е.И. Тиховов, Т-во В. Дистлер и М. Фейнберг (ныне С. Х. Бунианович), Н. А. Шелковников, Е.А. Осипов и А.И. Селезнева. Но мы думаем, что отклик на это доброе дело не ограничится лишь названными фирмами: летнее время – самый трудный период в году для служащего люда, утомленного целым годом труда, он жаждет хоть небольшого отдыха, который ему нужен для восстановления сил на новую работу и в интересах самих владельцев магазинов дать этот отдых своим служащим: отдохнувший сильный человек способен на более продуктивную работу, чем усталый и истощенный» (СЖ. 1902. № 11).

^{Продавцы не любили позировать фотографам, но иногда удавалось заснять их на рабочих местах}

Фельетонисты подчеркивали, что далеко не все хозяева заботились о своих работниках. К примеру, в одном из номеров «Сибирского вестника» журналист в юмористическом ключе описывал свое «интервью» во «фруктово-бакалейном» магазине:

«…захожу, осматриваюсь.

Стоят приказчики за прилавком, и лица у всех такие траурные, как будто все сейчас самых близких своих родственников похоронили.

…Самый старый приказчик с самым траурным лицом неожиданно выглянул откуда-то из-за груды фруктов и гробовым голосом пробасил:

— Нечего нас интервьюировать, потому что мы лошади...

Я подскочил на месте.

— Позвольте, как же это лошади?.. Люди, хоть и с траурными лицами, и вдруг лошади... Черт знает что такое?!

— Лошади, кони, — упрямо повторил старик приказчик... — По работе нашей лошади, милостивый государь. И даже хуже лошадей. Лошадь, если с раннего утра до поздней ночи работает, так и по крайней мере в воскресенье отдых знает, а мы круглый год изо дня в день вот здесь за прилавком торчим и какие такие там воскресенья бывают, давно уж забыли... Лют наш хозяин на этот конец, ничего знать не хочет...»

В разговоре выяснилось, что приказчики были лишены положенного отдыха из-за того, что в магазине продавались фрукты:

«Рассуждение очень простое...

— Фрукты съестной продукт?

— Съестной.

— Съестными продуктами можно торговать когда угодно? Когда угодно. Ergo, раз у меня «фруктово-бакалейный» магазин, я имею полное право торговать круглый год с утра до вечера без всяких там перерывов. И торгуем...

— Одними фруктами?

— Зачем! И бакалею по пути сбываем. Фрукты только в виде, так сказать, разрешения на беспрерывную торговлю. А бакалея своим чередом.

— Значит, и фрукты, и бакалея?

— Так точно. И фрукты, и бакалея. И эти самые фрукты с бакалеей нас ежедневно, ежечасно целый круглый год терзают самым мучительным образом, и нет нам от них никакого спасения... Я думаю, что и в будущем веке эта бакалея с фруктами нас в покое не оставит.

— А вы бы к полицмейстеру...

— Говорили стороной... Ничего, говорит, не могу тут сделать — фрукты.

— Что за оказия! Вот уж никак не подозревал, чтобы какие-нибудь там арбузы с апельсинами могли такую силу иметь. Даже людей в лошадей обращают — шутка ли? ...И никто, ни сам полицмейстер, ни дума-матушка тут ничего поделать не могут... И сидит себе человек за этими фруктами как за каменной стеной и начхать на всех хочет.. как хотите, ей-Богу, забавная история!» (Сибирский вестник. 1900. № 52).

Конечно, в фельетоне описывалась ситуация выдуманная, но труд приказчиков в дореволюционном Томске был действительно тяжелым.

Произведено в Томске

В Томске было много привозных товаров: и из других сибирских городов, и из Европейской части России, и из-за границы. Но многое производилось и «на месте»: в 1902 году газета «Сибирская жизнь» поместила краткий обзор томских фабрик и заводов, сведения о которых были поданы в полицейское управление.

Кроме 11 кирпичных заводов, 9 типографий, 7 кожевенных, 4 пивоваренных и 4 шубных, в Томске работали заводы: искусственных минеральных вод, водочный, винокуренный, дрожжекуренный, свечной воскобойный, маслобойный, маслотопленный, кишечно-мыловареный, лосинно-рукавичный, конфектно-пряничный, чугунно-медно-литейный, лесопильный и многие другие. Всего на заводах работало около 1 000 человек, правда, большая часть из них были иногородними. При этом журналисты упрекали управление в неточности сведений, поскольку из обзора были упущены многочисленные колбасные заведения, линовальни, белошвейные, модные мастерские, экипажные, столярные и так далее.

^{Так выглядела спичечная фабрика в Томске — одна из многочисленных фабрик и заводов, основанных дореволюционными бизнесменами}

Были и заводы «тайные», запрещенные законом. Например, «фабрики фальшивых монет». Об аресте одной из таких фабрик писала газета в 1902 году: о ее существовании помощник пристава 4-го участника Дядик «стал подозревать еще в 1899 году, но ему никак не удавалось накрыть К-на на месте выделки монет, хотя он произвел ряд обысков у него; наконец, Дядик убедился, что К-н работает фальшивые монеты вне своей квартиры». «Монетный двор» был найден «на правом берегу Ушайки недалеко от железнодорожной водокачки», во рву:

«К-н в это время работал: в огне стоял ковш с кипящей горячей жидкостью – сплав олова и какого-то другого металла. Возле К-на находились его работы гипсовые формы с охладившимися в них тремя полтинниками. Кроме того, здесь находились 3 монеты 50 к. достоинства, уже отделанные, кусок листового олова и 8 кусков смеси с цинком, бумажный мешок с нерастворенным гипсом, подпилок для отделки монет и настоящая монета 50 к., которою выдавливались гнезда в гипсе для наливки туда сплава».

Отличное описание производства, буквально инструкция для создания подобного заводика для других предприимчивых людей, не правда ли?

Чем торговали?

Рекламные объявления в газетах давали представления о том, какие товары можно было купить, например, «в специально розничном магазине И.Г. Тихонова»:

«Для великого поста имеются в продаже нижеследующие товары: семга печерская малосольная: балы; белорыбица; сельди королевские, голландские, дунайские, керчинские, шотландские, серебрянка, копченые, туруханские; копчушки архангельские, в коробках, счетом и весом; селенга и омули иркутские; миноги нарвские; навага свежая. Икра: зернистая, свежая, паюсная, нельмовая и омулевая.

Грибы: белы маринованные и сухие грузди и рыжики соленые, вишня маринованная, маслины греческие. Масло: конопляное, подсолнечное, ореховое и горчичное. Крупы всевозможные и рис разных сортов. Саго голландское, горох, мак, черемуха, разные фрукты и ягоды сушеные. Варенье от 12 к. до 40 к. за фунт. Получен прессованный хмель. Скоро получится белужий балык. (СЖ. 1904. № 30)».

Обратите внимание на то, как много видов рыбной продукции было в Томске в то время!

^{Товары аптекарские, парфюмерные и многие другие: перечни размещали на витринах целыми списками, чтобы завлечь как можно больше покупателей}

А вот объявление от магазина того же И.Г. Тихонова, но с совершенно другим ассортиментом:

«Имеются всегда свежие и совершенно постные коврижки и пряники собственной кондитерской и приготовленные посредством машин, в коробках и весовые и особенно рекомендуются как выдающиеся по своему качеству нижеследующие сорта:

• коврижка интеллигентная, Миньон, Фруктовая Петербургская, Московская Мостовая, с орехами и миндалем;

• пряники Французский Гаспарон, Сибирский прогресс, Виктория, Подснежники, Миндальные, Ванилевые, Сладкие бомбы, Геройские Султанские, Ананасные, Миндальные, Ореховые и много других сортов;

• сушки обыкновенные, розовые, Филиповские царские, маковые, ананасные, миндальные, маковые соленые;

• ржаные сухарики и сухари постные;

• сгущенное миндальное молоко (СЖ. 1904. № 30).

На рынке можно было купить: крупы — овес, просо, крупа ячневая, гречневая, крупчатка, ржаная, отруби пшеничные; масло коровье, сливочное (экспортное), конопляное, подсолнечное; воск пчелиный желтый, мед; соль; кожу яловую сухую и сырую, телячью, сохатинную, волос — хвост, грива; мясо гуртовое, битое свежее, свиное; мыло простое двух сортов; свечи сальные, керосин, спички шведские безопасные; холст мешочный, подкладочный, рубашечный; чай кирпичный; сахар головой, пиленый, сахарный песок и т.д. (из справочного отдела. Сибирская жизнь. 1902. № 132).

И это не считая, конечно, дров (были отдельные дровяные рынки), ягод, кедровых орехов, птицы и других сезонных товаров.

Любовь к распродажам

Весенние, осенние, летние, зимние — все распродажи одинаково любимы человечеством. Эти же нежные чувства к низким ценам испытывали и томичи в конце XIX — начале XX века. А журналисты последовательно осуждали тех, кто готов был потратить все свои деньги на «дешевках» — именно так называли распродажи в дореволюционном Томске.

Но обывателям нелегко было выдерживать искушение, ведь их буквально осаждали распродажи.

• Фруктовые

«Вновь получено во фруктовом погребе
Распродажа
Набережная Ушайки, дом Пастуховой № 8

Ароматичные сладкие французские груши, бера-александр и бера-империал, сладкие дули, астраханские, дербенские и французские яблоки, золотой ронет, челяби и крымский кальвильанис и многие другие сорта фруктов. Цены вне конкуренции. (СЖ. 1899. № 200)

• Винные

«По случаю отъезда прекращения торговли окончательная
Распродажа

Остатка в небольшом количестве виноградных вин со скидкой от 25 до 50 процентов с рубля шампанские и цимлянские вина Соколова со скидкой от 25 до 45 процентов с рубля.

Желательно бы продать в одни руки цена по соглашению
Виноторговля Д.А. Климентова» (СЖ. 1899. № 97)

• Часовые

«Дешевка по 17-е апреля
Небывало дешевые цены

Часы американского золота, глухие, изящной отделки, с цепочкой и брелоком тоже из американского золота только за 8, 9 и 11 руб.

Большой выбор золотых, серебряных и металлических часов фабрики Мозера и других лучших фабрик.

Музыкальные ящики в 6 пьес, самоиграющие, по 12 руб.
Большой выбор цепей не темнеющих и разных брелоков.
Специальный магазин часов Р. Фанберг» (СЖ. 1899. № 82)

^{Распродажи в модных магазинах, например как в этом, находящемся в самом центре города, привлекали огромное количество томских дам}

• Игрушечные

«Дешевка

В магазине под фирмою «Забава и дело»... распродаются детские игрушки, галантерейные товары и предметы для кухни и хозяйства во скидкою в 20 и 30 % с рубля.

Пользуйтесь случаем

И приобретайте товары действительно дешево, дабы потом перед праздниками не платить за те же товары вдвое дороже. Некоторые товары, особенно мелкие игрушки, имеются в очень ограниченном количестве…» (СЖ. 1903. № 253)

• Модные

«В модном магазине Е.Г. Салтыковой
Почтамтская ул., дом Вяткина
На Фоминой неделе назначена
Дешевка!!!

Кортузы из хорошего материала от 1 р. 30 к., детские фуражки от 50 к.» (1900. № 81) и так далее.

Не продешеви!

Журналисты не жалели красок, описывая атмосферу «дешевок». К примеру, вот так вела себя уважаемая дама (воображаемая, конечно) Марья Ивановна из фельетона «На дешевке» в день распродажи:

«Марья Ивановна бросилась к первой, лежащей с краю, груде товаров, расталкивая боками и локтями покупательниц».

«Не справляясь о цене, она волокла все, что ей могло пригодиться в домашнем быту: трико, драп, коленкор, ситец, брань».

«Шляпа ее сползла набок. На подол юбки кто-то наступил и вырвал складки в пояс. Она ничего не замечала, придя в какой-то воинственный азарт».

«В висках у Марьи Ивановны стучало, в горле пересохло. Обойдя несколько раз весь магазин и окинув еще раз все своим алчным взглядом, направилась она наконец к своим покупкам, волоча с собой за рукав пойманного приказчика».

Ирония ситуации заключалась в том, что потом, в спокойной обстановке, в разговоре с мужем выяснилось: «дешевка» казалась дешевой только в магазине:

— А этот драп почем? — спросил он жену.

— Два рубля.

— Хм! Да он и так-то, без дешевки, стоит не более двух рублей. Ну, а эта материя?

— Это по рублю аршин, это я себе на дорожное платье взяла, — сказала Марья Ивановна и при этом вспомнила, что точно такую же материю видела в другом магазине по 79 коп. аршин» (СЖ. 1899. № 90).

Во все времена актуальной остается зарисовка из все той же «Сибирской газеты», в которой описывается эффект «дешевки»:

«…Мои 12 покупательниц явились. У каждой под мышкой по свертку; у некоторых по два; у тетушки — пять сверточков, да извозчик за ней внес два тючка… Я так и обмер, схватившись за карман…

— Папочка, ты не беспокойся! — воскликнула одна из дочерей, заметив мой недовольный жест. — Все так дешево, так дешево: ну просто даром!

— А какой восторг, дядя! Какие рисунки! Особенно кембрики! — щебетала младшая племянница с блестящими глазами, лихорадочно развертывая свой сверток и суя его мне под самую бороду… <…>

— Ах, дядя, сколько экономии мы тебе сделали. Ты представь себе, какая дешевизна: вот этот ситчик — ведь прелесть? Не правда ли?...

— Да всего-то, всего на сколько вы, в сложности, этой экономии купили? — спросил я, отчаянно окидывая взглядом бесчисленные свертки.

— Немного, папочка; совсем мало. Этот вот по 10 копеек, 25 аршин; Нюсин кембрик.

— Всего-то, всего сколько?

Конечно, никто мне на это не ответил. Когда же я взял наконец в руки счеты, то оказалось, что мне надо вынуть из кармана совершенно сверхсметной и неожиданной «экономии» 52 рубля 38 копеек!

^{Центром городской торговли был торговый дом Голованова. И сегодня в нем по-прежнему идет бойкая торговля. Традиции живут!}

Со времени «экономических» покупок на 52 р. 38 к. … прошла неделя. И вот сегодня, когда я дописывал свой фельетон, в соседней комнате раздался голос Митродоры Васильевны, изливавшей свою скорбь какой-то посетительнице.

— Ну что же за бессовестность такая! — кричала она. Едва успели сшить, только надела, нагнулась поднять с пола перчатку — трах! — поползло по всем швам! Вот тебе и дешевка! А отделка-то к другому платью: ведь уж у меня верный глаз, я никогда в доброте не ошибусь! Ну взяла. Что же: полежало на окне, на солнце два дня, все пятнами пошло!

— И мой ситчик облинял! Тряпка тряпкой… Такая жалость. Ну просто даром деньги брошены.

— Конечно, обман! И скажите пожалуйста, из-за чего же я, как дура, два часа перед магазином караулила? Ведь надо же терпенье иметь!..

— Кому охота!

— Ну, вот то-то же и есть. Какая мне надобность, если потом дрянь гнилую получить? Да я всегда от штуки могу купить: у меня же, слава Богу, состояние есть! И вдруг сидеть идолом перед магазином, ожидать, когда откроют, чтобы ворваться раньше торговок! Никогда больше не поеду. Никогда!..» (Сибирская газета. 1888. № 34).

***

Увы и ах, добавим мы. Прошло больше века, но ничегошеньки не изменилось. Но в чем-то это и хорошо: мы все такие же любопытные и доверчивые, а значит, жизнь продолжается, несмотря ни на что!