Страшные сказки: о детях, которые подверглись насилию в семье
Истории трех томичек, которые в детстве столкнулись с насилием в семье
То, как родители воспитывают ребенка, играет большую роль в формировании его личности, характера и взглядов на жизнь. Воспитание насильственными методами оставляет след. По данным социологов, половина опрошенных россиян считают, что в процессе воспитания ребенка его нужно физически наказывать. И при этом 61 % людей сами подверглись домашнему насилию в детстве.
Мы поговорили с девушками из Томска, которые в детстве столкнулись с насилием в семье. Они поделились своими воспоминаниями: за что их били родители и как это на них повлияло во взрослом возрасте.
Имена героинь в материале изменены по их просьбе.
Беззащитность
«Я убегала, прижималась к стене, плакала и говорила: «Мамочка, ну пожалуйста, не надо»
Екатерина, 22 года
Родственники считают семью Екатерины примером для подражания: вместе путешествуют, всегда рядом, поддерживают друг друга. Однако того, что на самом деле когда-то происходило в семье, мало кто знает, а если и знают, то не берут в расчет.
Мама воспитывала Катю советским методом — била ремнем. Била за то, что у ребенка не получалось читать в три года. Позже за то, что в школе не всегда получала пятерки. Или надевала мятую одежду. Если маленькая Катя не понимала какое-то задание, во время выполнения домашней работы мама ударяла ее головой об стол.
— Не знала, как отвечать на побои. Я убегала, прижималась к стене, плакала и говорила: «Мамочка, ну пожалуйста, не надо», — вспоминает Катя. — Я получала, наверное, каждый день. Мама била меня всю начальную школу, говорила, что я позорю семью. В школе за партой было больно сидеть, от ремня все болело.
Одни только шлепки в воспитательных мерах законодательно запрещены в 57 странах мира. Униженный в детстве шлепками человек может считать, что ничего не достоин в жизни, потому не стоит пытаться делать что-либо (комплекс жертвы). Или другой вариант — он не будет действовать, потому что боится сделать не лучше всех (синдром отличника). Катя смогла побороть в себе синдром отличника в университете, ведь это мешало нормально учиться.
Папа пытался защитить дочку, но чаще всего отступал, потому что не хотел разногласий с женой. В квартире на этаж выше жила тетя Кати вместе с семьей. Они слышали крики, но не вмешивались. Считали, что мама Кати правильно воспитывает. Раньше вообще кнутом били, и ничего.
В семь лет Кате стали сниться сны, в которых мама бьет.
— Я начала обманывать маму, боялась сказать, что получила не пятерку. Как-то она узнала, потащила меня на кухню и сделала вид, что сейчас отрежет мой язык. Я рыдала. Сильно напугала меня.
В Томске в отделе помощи женщинам центра «Семья» есть детский психолог, который бесплатно поможет ребенку, подвергшемуся насилию дома. Также за помощью можно обратиться в фонд «Сохраняя жизнь».
Помимо этого, психологическую помощь может оказать центр «Твоя территория» по номеру: 8 (800)200-01-22. На крайние случаи подойдет горячая линия Следственного комитета России «Ребенок в опасности»: 8 (800)200-19-10.
***
Екатерина поступила в университет другого города и съехала. Сейчас отношения с мамой натянутые. Бывало, ссорятся и не общаются по полгода.
Катя — позитивная девушка, улыбчивая, мягкая. Но детские травмы не исчезли бесследно. Девушка вспоминает ситуацию: в университете повздорила с одногруппницей. Та сказала ей в ответ: «Закрой рот». Услышав это, Катя очень разозлилась. Оказывается, эту фразу очень часто повторяла мама Кати.
— Мама может вывести меня на истерику за минуту. Теперь, даже когда она по-доброму общается со мной, я как на минном поле, ведь она может выкинуть то, что меня сильно расстроит. Я не могла ответить ей в детстве, это копилось во мне и сейчас вырывается. Если я увижу на улице, как незнакомая женщина бьет ребенка, я подойду и остановлю ее. Я буду мстить за то, что было со мной.
Можно ли наладить отношения с родителями, уже будучи взрослым? Психолог и директор психологического центра «Дар» Татьяна Куницкая объясняет:
— Всегда можно наладить отношения уже во взрослом возрасте. Как правило, между ребенком и мамой происходило нарушение личных границ. Мама пыталась заботиться, делать что-то необходимое для ребенка, где-то доминировала и тем самым нарушала его границы. Потому дети, уже вырастая, становятся чувствительными, они помнят, как когда-то мама нарушала их границы. И в основе такой ситуации уже лежит невротическая реакция — неспособность принять и переварить взаимоотношения с мамой. Уже пора принять маму такой, какая она есть. Но ребенок не принимает, потому происходит травматизация личности. Над этим нужно работать в терапии».
Борьба
«Никогда не терпела, защищалась: падала на диван и пиналась ногами»
Мария, 25 лет
Отец Марии все детство употреблял алкоголь и бил маму. Когда дочь подросла, стала вмешиваться и пытаться защищать. Заодно побои доставались и ей. Мария объясняет за что:
— Я своего отца никогда не называла папой: либо «отец», либо «он». Он никогда не говорил, что любит меня. Я защищала маму, просила не бить ее, отталкивала, и мне прилетало. Я стала для него врагом. Он уже не считал меня ребенком.
Мама работала на нескольких должностях, а дочка занималась домашними делами: мыла, стирала, убирала, готовила. И следила за младшим братом. Его в этой истории особенно оберегали: во время скандалов сестра прятала брата в другой комнате или уводила из дома.
Еще больше озлобился отец на Машу, когда она стала подростком: в приоритете у нее были учебные занятия, а потом быт. Это совсем не нравилось пьяному отцу, дочь «должна из принципа» бросить домашнее задание и помыть посуду. Девочка стала сопротивляться. И тогда на нее обрушилась еще большая волна агрессии от отца, она вспоминает его слова: «Ты здесь никто! Конченная шлюха, проститутка, крыса. Сидишь на нашей шее». Либо дочь подчинялась и мыла посуду, либо отец пинал, толкал и бил ее.
— Никогда не терпела, защищалась: падала на диван и пиналась ногами. Руками не справлялась, он выше и сильнее. Если удавалось схватить меня за ногу, то все, я в ловушке. Единственный выход — убежать.
Если дочь убегала из дома, то отец ждал ее у порога с кочергой, чтобы продолжить воспитывать.
С 15 лет Маша стала вызывать полицию. Участковый составлял протокол, и на этом, по ее словам, все. Максимум отца увозили в участок, потом через некоторое время отпускали. За это время Маше удавалось уехать к тете и там спрятаться.
Девушка вспоминает самый страшный момент. Мама готовила на кухне, дочь читала книгу в комнате (чтение всегда помогало Маше абстрагироваться), вокруг ее ног играли котята. А брат был во дворе с друзьями. Внезапно на голову Маши что-то полилось. В доме стоял резкий запах. Мама кричала кому-то: «Что ты делаешь? Прекрати!»
Оказывается, отец решил поджечь семью заживо.
— Меня трясло. Все котята и кошка в бензине. Я их хватала, не могла взять всех, боялась уронить. Мама пыталась выхватить у отца канистру, и они оба облились. Отец достал спички и начал поджигать. Брат забежал в дом и задул спичку. После этой ситуации у меня была депрессия. Я похудела на восемь килограммов. Мама пыталась расстаться с отцом, но потом снова простила его. Тогда уже я не смогла ей этого простить. Связь между нами пропала.
«Ты здесь никто! Конченная шлюха, проститутка, крыса. Сидишь на нашей шее»
Согласно статье 77 Семейного кодекса РФ, при угрозе жизни ребенка или его здоровью орган опеки и попечительства (ООП) вправе отобрать ребенка у родителей. В таких случаях детей помещают в центры социальной помощи семье и детям или социально-реабилитационные центры для несовершеннолетних. Либо же ребенок может быть помещен под предварительную опеку в семью близких родственников.
В 2021 году в Томске по данной статье были отобраны 19 детей. Троих из них вернули обратно в семью, поскольку родители изменили свое отношение к воспитанию и содержанию этих детей. Однако нередко в таких семьях снова появляются проблемы и даже в более худшей форме. В среднем в течение года таких случаев порядка 50-60, сообщили в департаменте по вопросам семьи и детей Томской области.
— Физическое насилие над ребенком, вне всякого сомнения, является поводом для экстренного вмешательства специалистов в ситуацию в семье. Формы и варианты такого вмешательства зависят от диагностики ситуации и степени выраженности рисков, — говорят в департаменте. — Проект «Добрые перемены» направлен на оказание помощи детям, которые попадают в учреждения после пережитого ими жестокого и пренебрежительного отношения в семье. С его помощью в учреждениях для детей создано «терапевтическое» окружение, применяется реабилитационная куклотерапия, песочная, арт-терапия и другие методики.
— Работа с детьми идет немедленная. Если он позвонил сам и сказал, что его хотя бы пальцем тронули, его возраст не имеет значения, сразу же сообщение регистрируют и полиция отправляется на адрес. Также привлекаются участковый уполномоченный и инспектор по делам несовершеннолетних. В процессе инспектор ПДН имеет право поставить родителя в категорию неблагополучных на учет, но для этого он должен обследовать семейную обстановку: как и каким образом родитель воздействует на ребенка в плане обучения, воспитания, содержания, — рассказывает штатный инспектор УМВД Сергей Осипенко. — В моей практике как бывшего начальника ПДН были сообщения, когда ребенок звонил и говорил, что не хочет делать уроки. В любом случае мы регистрировали и эти сообщения. Но какая у нас должна быть реакция в этом случае? Профилактическая беседа с ребенком, и на этом все.
Окончив колледж, Мария сбежала в другой город. Она ждала этого все детство.
Время прошло, но вот забыть то, что было, не удается. Девушка замечает, что расстроить, довести до слез и истерики ее может что угодно. Она думает, что тяжелое детство стало виной многих проблем в нынешних отношениях с парнем.
Мама так и не ушла от отца. Дочь уговорила маму переехать к ней. Но та отказалась. Одна мысль о матери вызывает волнение и тревогу:
— У меня здесь другая жизнь. До этого было выживание, а не жизнь. Я счастлива. Я стала дышать. Но недавно отец маме пробил голову, ей накладывали швы. У меня была истерика. Понимаю, что когда-то проснусь и узнаю, что моей мамы нет в живых. Или отца. Они могут убить друг друга.
Специалисты отмечают, что дети, подвергшиеся психологическому насилию, в будущем страдают от тревоги, депрессии, низкой самооценки, симптомов посттравматического расстройства (ощущение беспомощности) и суицидальных наклонностей.
Смирение
«Я не изменю прошлое. Но у меня новый путь — моя маленькая семья, где нет места насилию»
Елена, 21 год
В семье Елены оба родителя проявляли насилие. Поначалу это делал только папа, и больше всего от него доставалось старшей сестре Лены. По словам девушек, у отца закрытая форма шизофрении, он даже лечился в психиатрической больнице. Под воздействием алкоголя болезнь особенно сильно проявлялась.
Лене было четыре, когда папа поставил ее коленями на гречку. Причина — дочь отказывалась есть кашу. Мама в это время была на дежурстве, но обычно она всегда старалась оградить и уберечь детей.
— Трезвым папа был другим. Идеальным: водил дочек в «Баскин Роббинс» по выходным, жене покупал цветы, делал ремонт в ванной. Как только рядом появлялась чекушка, он превращался в ненормального человека, — вспоминает Елена. — Но была ситуация: мне 15, я что-то сказала, ему не понравилось, замахнулся и кинул в меня нож, я успела отскочить в ванную. Услышала, как нож ударился о ручку двери. Тогда папа был трезв.
Когда Лене исполнилось семь, родители развелись. Старшая сестра поступила в университет и съехала. Мама тяжело переживала развод, к тому же у нее было много финансовых проблем, чтобы их решить, приходилось работать вдвое больше.
В семье уже не было отца, от которого мама когда-то защищала Лену. Теперь Лену нужно было защищать от мамы. Так она воспитывала дочь: помимо шлепков по попе и подзатыльников, била скакалкой по пояснице (целилась по попе, но промахивалась), трубой от пылесоса, даже ломала об ребенка одну из лыж.
— Мама принесла печеньки. Они были такими вкусными, как сейчас помню. Я, видимо, с голодухи съела почти всю упаковку, в холодильнике почти ничего не было, а в школе не наелась. Когда мама вернулась с работы, хотела попить кофе с этими печенюшками, увидела, что их почти не осталось. Вот она меня скакалкой и ударила. Очень хлестко. На пояснице пару шрамов осталось. Часто била меня этой скакалкой.
Повзрослев, девушка стала открыто выражать свое мнение. Но мама ее мнение не принимала: «Да что ты понимаешь? Ты — мое говно».
Лена комментирует: «Получается, что я ничто? Я отход? У меня были проблемы с самооценкой из-за этого, мол, я бездарность, ни на что не способна. Не могла никому прочитать свои стихи, например, очень стеснялась».
— Ребенок всегда считает родителя авторитетом до подросткового возраста. Иначе быть не может, ведь родители составляют основу его будущей жизни. И вот, став подростком, он сомневается в этом авторитете и начинает отстаивать свои границы. А взрослый не успевает за ростом ребенка — по психическому развитию он уже вырос, а родители воспринимают его еще маленьким. Родитель не успевает перестроить шаблон поведения, и из-за этого часто случаются конфликты в семье. Но нужно понимать, что конфликты эти не могут быть односторонними, — комментирует психолог Татьяна Куницкая.
Когда Елена стала совершеннолетней, начала встречаться с парнем и съехала от мамы. Сейчас у девушки серьезные отношения. Она считает парня будущим мужем, а их союз «маленькой семьей».
На протяжении нескольких лет Лена часто находилась в кругу семьи молодого человека, стала тесно общаться с будущей свекровью. Девушка увидела совсем другую модель семьи. При ссорах сын с матерью не оскорбляют друг друга, хоть и говорят на повышенных тонах. Потом обычно расходятся на какое-то время, чтобы остыть и подумать. Снова возвращаются, садятся за стол и устраивают переговоры. Так и решают конфликты.
В семье Лены переговоров не было: «Ударили, а потом без извинений говорили: «Суп будешь?» И ты молча ешь этот суп».
«Да что ты понимаешь? Ты — мое говно»
В какой-то момент Лена и ее сестра заметили, что стали проявлять свои чувства и эмоции по отношению к родным так же, как и родители проявляли к ним. Будто бы теперь они поменялись ролями. Так сестры решили вместе пойти на психотерапию и разобраться с этим, понять, что делать дальше?
— Когда тебя в детстве бьют, ты начинаешь проявлять любовь через насилие. У меня было в порядке вещей подойти к моему молодому человеку и ущипнуть его. Это ненормально. Я неправильно проявляю любовь. Кто-то через поцелуи, прикосновения, слова. А я вот так. Сестра по отношению к сыну была такая же, — говорит Елена.
Психолог проекта «Ты не одна» Лидия Каганова утверждает, что забыть насилие невозможно. Если вы росли в насилии, то, скорее всего, не умеете выстраивать отношения без насилия, потому важно увидеть, как устроены отношения в других семьях, и научиться. Вы увидите, что к вам относятся уважительно, и ответите взаимностью.
Лена: «Я не изменю прошлое. Но у меня новый путь — это моя маленькая семья, где нет места насилию, манипуляциям».
Печально то, что воспитание детей методами насилия будет передаваться по наследству до тех пор, пока кто-то из родителей не остановится. И сам ребенок, когда вырастет, должен выбрать иные методы воспитания.
***
Смотрите также:
«С меня хватит»: как в Томске женщины спасаются от домашнего насилия
