Томск остался без Волшебника

Гибель Владимира Захарова, основателя театра живых кукол «2+ку», потрясла весь город

Его все звали волшебником Володей. Дети, взрослые, друзья-кукольники, местные и приезжие. И дело, наверное, не в том, что он мог своими руками сделать все: от вешалки в своем театре до самого дома-театра, и даже не в том, что он сочинял сказки и потом их показывал, а в том (и это чувствовали все), что он без слов мог поменять в человеке настроение и даже внутреннюю «оптику»: с серых будней на праздник.

В его театре обычное время переставало течь по своим законам, оно останавливалось и уступало место времени сказочному, когда секунды и минуты важны только в масштабах сцены, для жизни героев, и ты жил их жизнью.

Поэтому первая реакция на гибель Владимира Захарова (или вчера еще не подтвержденную гибель) — ушел волшебник, сказочник, город остался без сказки. Именно так и пишут в комментариях люди, которые приходили к нему на спектакли.

Мое знакомство с Захаровым и его тогдашним партнером по сцене Ольгой Кушковой произошло в середине 90-х годов. Мои первые материалы о спектаклях театра «2+ку» датированы 1994/95 годами. Потом я не раз писала о Володе в связи с разными обстоятельствами. И вот уж никак не думала, что придется писать в связи с его гибелью.

Но я не хочу писать некролог. И я просто хочу напомнить, каким он был и остается в моей памяти. Думаю, я не одинока в своих ощущениях и желании. Давайте сохраним живую память о мастере, который делал живых кукол. Поэтому предлагаю статью из моего архива.

***

Дорога к сказке

... На юге Томска, на склоне крутой горы, недалеко от Лагерного сада, стоит терем-теремок. Как и положено ему, он не низок, не высок. Срублен из бревен и на сундук похож. Не заметить трудно. Однако найти его бывает непросто, особенно гостям Томска. Но есть две верные приметы, по которым догадываешься, что идешь в нужном направлении: надпись «отруби» на гараже, что в конце улицы Савиных, и деревянные буквы «Театр» на трубе теплосети, которая перекинулась через переулок Южный. Про «отруби», буквы и трубу Владимир сообщает будущим зрителям по телефону и на сайте. Чтобы не заблудились. Зритель сюда ходит-ездит разный — от младенцев до стариков. И выходят от Захарова все абсолютно счастливыми. Как это ему удается?! Волшебство какое-то.

Начинается оно с порога. Заходишь, а тебя уже приветствуют куклы, здороваются с тобой, предлагают пройти в зал. Или песнями встречают. Тоже хорошо. Протягиваешь руку к вешалке и понимаешь, как прав был Станиславский: театр должен удивлять с вешалки. У Захарова они удивляют. Потому что не обычные, а сделанные из ошкуренных толстых веток. Что важно, делал сам Владимир. Все своими руками — вешалки, кукол, дом-театр.

— Посмотрим, посмотрим, во что вы оцениваете театр, — скрипит за спиной старушечий голос. — Билетики берите самостоятельно. А потом сравните: какой спектакль и во сколько вы его оценили.

На деревянной старушке-кассирше, вяжущей вечный шарф, чудеса не исчерпываются. Пока доберешься до зрительного зала, лицом к лицу столкнешься со «служащими» театра, которые если не удивят, то позабавят. С Лисой Алисой, держащей в руке голову Кота Базилио, головой не простой, а говорящей — голова просит деньги на театр для Буратино. С Пьеро, забившимся под потолок. Только соберешься проскользнуть мимо Попугая, как он остановит тебя комплиментом, и ты волей-неволей полезешь в карман за мелочью, чтобы бросить свою милостыню в шляпу, полную монет. Обводишь взглядом зал и замечаешь еще с десяток забавных персонажей. Кто на антресолях, кто под потолком, кто в углу, кто на люстре… И каждый «сам себе Цицерон». У каждого по пять речей заготовлено. Слушать их лучше по очереди. Но они норовят одновременно высказаться. Такова их миссия: оживлять пространство. Вся эта честная компания — остатки грандиозной выставки-спектакля «Живые куклы».

…Свободных мест в зрительном зале уже нет. Сажусь на лестницу. «Не садись, — просит Захаров. — Куклы ругаться будут. Ты попадаешь в зону действия датчиков». Пришлось смотреть «Перелетного зайца» со второго этажа, где обычно волшебник Володя чаевничает с друзьями.

Hand made

Вот-вот Коля Шторкин должен объявить: «…Третий звонок, господа!» и раздвинуть занавес. Шторкин — ветеран захаровского театра, как и Жан из стручка. У Коли печальная история: он не прошел кастинг на Маленького принца и благодарен, что его оставили в театре. С тех пор, то есть с начала 90-х, служит у Захарова наплечной куклой. Пока Шторкин молчит, можно рассматривать интерьер, можно публику, а можно следить за руками Владимира. Именно ими и творится волшебство.

…Когда-то давным-давно Захаров изготовил волшебный буфет с множеством секретов для легендарного спектакля Романа Виндермана «Было или не было» по роману Булгакова «Мастер и Маргарита». В нем умещался весь МАССОЛИТ. С многоуважаемого буфета и началась карьера кукольника Владимира Захарова.

В «Скоморох» Владимир пришел в начале 80-х как президент клуба самодеятельной песни «Пьеро», а в 1986 году из зрительного зала перебрался за кулисы. В том же «Было или не было» играл Азазелло и Арчибальда Арчибальдовича, а вскоре получил штатное место в конструкторском цехе.

Театр лишил его рутинной работы, оставив навыки робототехника. Инженерное образование, которое он получил в Томском политехническом институте, пошло на пользу искусству. Впрочем, разработка транспортного робота, которую он вел как руководитель группы в секторе роботов в НИИ технологии машиностроения, рутинной была лишь относительно. Относительно театра, конечно.

— Я все еще работал в НИИ, когда приступил к буфету. Но вскоре понял, что ничего не успеваю, что в театре интереснее, что надо выбирать. Мой уход из НИИ решался на уровне райкома партии. Потому что, кроме того, что я разрабатывал и внедрял роботов, я еще и автоматизировал технологический процесс на Гормолзаводе и Кирпичном заводе, чинил системы управления роботов, влезал в систему управления станков с ЧПУ. Этого никто не делал. Меня надо было кем-то заменить, и они сформировали группу из 14 специалистов.

14 вместо 1 — пропорции таланта. За пять лет в «Скоморохе» Захаров сделал два изобретения: глаза для кукол, которые вращаются, и собственно куклу на запястье. Особенность ее — в конструкции. Движение на голову передается движением запястья. А дальше дело техники, как научить куклу пальчиками шевелить, руками двигать. Этой куклой можно управлять вдвоем, можно и одному.

Но она не встретила понимания и интереса к себе в театре «Скоморох», и Захаров решил развивать ее своими силами. В год рождения современной России родился и его негосударственный театр, первый в Томске.

— Это была авантюра чистой воды. Шел 1991 год. Ничего не понятно: что, где и как вообще. А я взялся делать свой театр. Первый год, пока резал кукол, собирал декорации, на жизнь зарабатывал корнепластикой, изготовлением подсвечников, ручек, бижутерии, сдавал все в магазины.

Постепенно в каморку папы Володи, которую он арендовал у «Скомороха» в театральном дворике, стал собираться любопытный народец — самодеятельные певцы и музыканты, ремесленники-рукодельники, заглядывали и актеры из «Скомороха». В гостиной все чаще игрались спектакли, устраивались концерты, которые заканчивались посиделками до утра. Кукольник проникал в свой дом через окно, а слава о нем — через все щели. Через год «Скоморох» отказал в аренде каморки без объяснения причин. И театр Захарова стал кочевым. С двумя чемоданами, в которых уместились декорации, реквизит и деревянные актеры, Владимир немало колесил по Томску, России и даже за границей.

За шесть лет скитаний он обрел жену Ольгу, верную команду помощников вместе с композитором Николаем Федяевым. Его театр — название «2+ку» (двое и куклы), логотип, репертуар, своего зрителя и известность у кукольников мира. В 1997 году кибитка, запряженная парой лошадок, обрела пристанище в переулке Южном. Сначала это был дом, потом дом-театр. Еще через семь лет дом и театр разделились, так же, как и семья Владимира и Ольги. В 2004 году неугомонный Захаров воплотил-таки свою мечту в жизнь — построил деревянный театр «Живых кукол». А нынешним летом поблизости выстроил еще и кузню в виде огромной бочки.

Наступила премьера. Зайцы полетели.

…Коля Шторкин наотрез отказался раздвигать занавес. Для Захарова — неприятный сюрприз. Но спектакль «Перелетный Заяц» начинается вовремя. На сцене-поляне, размером с колесо легкового автомобиля, появляется Медвежонок. Слушает. Слушают и зрители. «Волшебство», — говорит Медвежонок. И уходит прочь от зрителей, беречь в душе музыку, оставляя актера Захарова наедине с залом.

— Волшебство, — мысленно соглашаются зрители с Медвежонком, имея в виду сам спектакль. Те, кто вышел за рамки дошкольного возраста, но еще не разучился читать, догадываются, что режиссер поставил спектакль по мотивам сказки, а не просто инсценировал текст.

Причем «мотив» оказался ничуть не менее интересным, чем известный сюжет козловской сказки. И не менее волшебным, потому что наполнен неожиданными подробностями. Например, Заяц не умеет сумерничать. И несколько минут действия посвящены тому, как Заяц с грустной мордой пытается научиться правильно сумерничать. Он то и дело достает вопросами Человека. Диалоги самые простые, и в то же время в них заключена детская мудрость и непосредственность.

Очарование всех спектаклей Захарова не только в том, что в них совмещается кукольный и «живой» планы — Владимир и кукловод, и артист одновременно. Так работают джазмены. У Захарова-драматурга абсолютный слух на слово. А Захаров-режиссер умеет перевести на язык сценического действия даже обычную фразу: «Ежик ест суп». У него он не просто ест, но обжигается, плюется. «Горячее, ты чо!» — ругается Ежик. И дети моментально подхватывают фразу. Живая реакция на живой спектакль.

Захарову-актеру и перевоплощаться не надо. Он просто беседует с куклой. Она его равноправный партнер. Стиль общение актера и куклы на равных — это стиль, который выработался в процессе работы над спектаклями по сказкам Сергея Козлова. Правда, Ежик появился на полтора года раньше, чем сам спектакль «Про Ежика». До того, как Ежик стал выходить на сцену, он жил вполне самостоятельной жизнью — участвовал в тусовках, выступал с импровизациями на концертах. Однажды даже стоял на контроле в новосибирском театре — проверял билеты.

— Народ смешно реагировал. Ежику показывали билеты, протягивали деньги (а я стоял рядом). Одна девочка долго смотрела, а потом принесла свои игрушки и стала ему показывать. Какая-то женщина влюбилась в Ежика. Сцены-импровизации навели на мысль, что надо и спектакль делать в этом же ключе. Но я полагал, что прежде с куклой надо оттачивать каждое движение, а Ежик мне говорит: «Черта лысого! Ты текст выучи, а я знаю, что делать».

Не волшебство, а сплошная компьютеризация

Спектакль закончился. И наступило время для экскурсии. Малыши карабкаются на второй этаж и на антресоли. Девочка останавливается около Спящей. Красавицей ее не назовешь, но вполне симпатичная… бабушка. Так ее окрестила девочка. «Что ты щупаешь? — Ноги ее ищу».

— Куклы еще не было, а кровать уже стояла, — рассказывает Владимир. — И дети постоянно меня спрашивали: «А зачем кровать? У вас есть жена?» Я подумал, надо с этим что-то делать. И положил туда куклу. Теперь никто не задает вопросов о жене.

Между «Перелетным зайцем» и другим спектаклем — «Маленький принц» — всего час. Надо успеть сменить декорации, приготовить к выходу актеров. А в этом театре, как тонко подметил Ежик, «нет даже реквизиторов». Похоже, нет и монтировщика. «Никого нет, всех уволил. Сам за всех», — голосом волшебника отвечает Владимир и проверяет тумблер с семью рычажками. Каждый — на свой спектакль.

— Они так и живут в подвешенном состоянии? — указываю на кукол, висящих вниз головой.

— Я тебе скажу больше: многие люди так живут. Не замечала разве?

Пытаюсь помочь Захарову. Хватаюсь за одну вещь, за другую, и понимаю, что больше наврежу, чем помогу. У Владимира все рассчитано. Он быстро убирает декорации «Перелетного Зайца», и на сцене появляется белый матовый плафон. Это и есть Планета В-625, где жил Маленький принц. Час назад он работал Луной и Солнцем, теперь будет Планетой.

— А звездочки — это дырочки в ткани?

— Ну, ты скажешь! «Дырочки…» — тоже мне! Разве дырочки мерцать могут? Это светодиоды.

Потом растягивает черную ткань, то есть космическое пространство, только без светодиодов. Но к нему подвешены гайки. Зачем они, не спрашиваю. Через минуту становится ясно: это грузики, нужны для равномерного натяжения. Захаров меняет оторвавшийся крючок, и небо занимает положенное ему место сверху. Теперь пора заняться пустыней, то есть куском прозрачной материи на палочке…

Над каждым спектаклем работают три человека — уникальный программист Сергей Гурин, который пишет программную среду, в которой работает Захаров, человек-НИИ Сергей Ильин, задача которого создать схемы, печатные платы, сделать монтаж контроллеров и драйверов управления исполнительными механизмами. И конечно, сам Захаров. На нем вся литчасть, актерство, режиссура и главное — куклы.

То, как он их делает, интересует многих. Владимира часто приглашают на разные фестивали. Он проводит мастер-классы по изготовлению запястьевых кукол. Последний раз минувшим летом шесть дней учил пять кукольников из разных стран в маленьком итальянском городке Аквапенденте, что в 160 километрах от Рима. Некоторые сами приезжают в Томск, и месяцами живут в доме-театре, рядом с живыми куклами Захарова. Все ради волшебства, которое потом возникает на сцене.

— Уже уходите? — вежливо интересуется Лиса Алиса, когда подхожу к гардеробу. — А как же вторая часть? Напрасно торопитесь.

— Они только на первую билеты купили,— с хрипотцой отвечает за меня голова Кота Базилио.

Боже, как Захаров мог предугадать заранее эту ситуацию?! Ведь текст сочинен и записан давно…

***

Прощание с Владимиром Захаровым пройдет в здании театра по переулку Южному, 29. Дата и время станут известны позднее.

Томичей просят помочь в сборе средств на организацию похорон. Средства можно перевести на карту Ирины Наумовой, директора театра «2+Ку» — 4173 9800 2401 7440 (Сбербанк). При переводе томичей просят сделать пометку о его назначении.