Год длиною в жизнь

Не собираюсь сегодня говорить обо всем. Просто не хочу ворошить этот год еще раз и раскладывать его по датам. 2014-й нельзя собрать, как стрит в покере. Нет лестницы событий, которая вела бы куда-то еще, кроме 2015 года. В этом нормальная логика жизни и даже какой-то оптимизм, но мы с вами отлично понимаем, что это чушь собачья, а не оптимизм. Проще говоря, календарь за нас исправляет ошибки жизни, толкая вперед.

У нас каждый прожитый год можно считать для себя удачным, просто потому, что мы его пережили. Счастливчики, да? А вот дальше надо разбираться и взвешивать.

У каждого свои весы для счастья. Вернее, каждый сам определяет меру веса. У нас у всех «гирьки» на другой чаше весов разные. Вот на другой чаше весов мэра Ивана Кляйна в 2014 году сидел Николай Николайчук. Полгода сидел точно. И это было мерилом его политического счастья. А у Николайчука, которого осенью этапировали в Томск из Крыма, на другой чаше весов — целая толпа народа из прошлого: люди, с которыми он работал в мэрии, подрядчики и спонсоры выборов. И в прошлом году они оба взвешивали свое.

Кляйн, молчавший половину 2014 года, заговорил лишь тогда, когда было принято решение все-таки не отпускать Николайчука с пустыми руками, а прицепить к ним наручники. Так в середине года Николайчук стал гирей Кляйна.

Потом мэр очень старался с ремонтом дорог и земельными долгами, перестарался со «Спецавтохозяйством» и свой первый полноценный год мэра взвесил в пользу бывшего мэра Николайчука, который уже полтора года не появлялся в администрации города. Сам бывший мэр, насколько я понимаю, еще взвешивает.

Вот валютчики, которые вновь выползли в Томске к банковским офисам в конце года, взвешивают, не подкручивая весов. Мы много лет их не видели. 2014-й вернул их на розничный рынок областного центра. Валютчики, как и бутлегеры, не спасали города, но жизни добавляли. Я, если честно, по ним соскучился с 90-х.

И они выползли на розничный рынок в 2014 году всего на пару месяцев позже медведей, которые в этом году тоже двинулись в города и села Томской области. Медведи на бирже, как известно, играют на понижение. А в природе не привязанные медведи не привязаны к рублю вообще. Осенью они начали жрать людей не из-за денег, не за надземные переходы, и даже не в подземных переходах, а потому что у нас есть еда, а у них в тайге нет. В условиях санкций середины 2014 года они обоснованно решили, что в этом виноваты мы, поскольку 65 % площади Томской области — их тайга.

Я осенью гостил в одном селе севернее Томска. И по вечерам одна милая дама, наслушавшись рассказов местных про нашествие медведей, просила проводить ее 15 метров до бани и посторожить внутри. Так что в моем случае медведи в 2014 году сыграли на повышение.

А, вообще, если чуть более серьезно, «белый» дом в этом году интенсивно продолжал наступать на лес. Я не знаю, чем они там занимаются, когда ездят в тайгу на охоту, но работа по легализации вырубок и оборота леса в регионе выглядит вполне убедительно. Чтобы не грузить вас статистикой в Новый год, назову две фамилии: Трубицын и Приставка. Первый много лет делил лесной фонд в «белом» доме, второй пилил его с подрядчиками в Первомайском районе. Уголовное дело, по которому они проходят обвиняемыми, осенью 2014 года было передано в суд. «Паровозом» идут бывший глава Бакчарского района Дмитрий Донской и сразу несколько глав сельских поселений.

Вообще, надо признаться, у администрации в тайге получается увереннее, чем с инфраструктурными проектами в городах. В 2014 году «белый» дом так и не нашел разработчика проекта «Томских набережных», хотя деньги на это дело «Газпром» прислал давно. Год культуры в Томске запомнился тем, как губернатор разбил палкой кувшин на Сабантуе, оркестром Мариинского театра, усами Михалкова и тем, что новый рояль, о котором говорил Денис Мацуев, в БКЗ так и не купили.

Еще в 2014 году область установила исторический рекорд по вводу жилья. За 35 лет у нас не строили больше 600 тысяч квадратных метров никогда. Но знаете, эта новость сегодня почему-то абсолютно не будоражит мой мозг. 600 тысяч квадратных метров недоступного жилья, потому что под конец года «встала» даже ипотека.

Нет, это прекрасно, стройте дальше «Зеленые горки», «Розовые», «Синие», стройте по новым правилам, с машиноместом, потом загоняйте туда людей социальной ипотекой, но приз зрительских симпатий за эти 600 тысяч все равно не достанется никому, кроме строительных компаний, которые сидят на договорах о частно-государственном партнерстве. Потому что, если умножить 600 тысяч квадратов на среднюю цену в 50 тысяч рублей, то получится 30 миллиардов рублей. Передергиваю, конечно, но у нас же исторический максимум в 2014 году, да?

Вот новые детские садики, которые открывались в этом году не только в областном центре, но и за его пределами, — это убедительно. В моем понимании, детские сады — это самое важное место социальной инфраструктуры. Вы можете со мной спорить, сколько угодно, но для меня это так. Я не так часто приезжаю в садик за своей младшей дочерью, но не помню случая, чтобы заходил туда сердитый, даже если за спиной у меня ад. В октябре дочь заявляет: не хочу идти сегодня в садик, потому что меня заставляют есть манную кашу. Обещаю ей решить этот вопрос на самом высоком уровне. Уже в садике, прощаясь, дочь хватает меня за руку и говорит: куда ты, пошли разговаривать! Идем разговаривать. Манную кашу удается победить.

Но я не знаю, как победить ненависть и бессилие в истории с маленькой Викой Вылегжаниной. Наверное, никто не знает. Я не знаю, как писать об этом, оглядываясь на целый год назад. Думая про Вику, хочется его забыть, несмотря на все то, что было светлого. И ни про что больше вообще не писать. Год длиною в жизнь. Что будет здесь на другой чаше весов, скажите?

А на другой чаше весов будем все мы. Со своей нефтью, кедровыми шишками, футболом, «Фейсбуком», социально ориентированным бюджетом, со своим предновогодним шопингом, фейерверками, телевизором и девальвированным рублем. Этот юбилейный для города год девальвировал нас всех.

Но про юбилей области в 2014 году не буду. Региону, который все годы своего существования пытался лишь выживать как административная единица, не обязательно помнить даже своего рождения. А юбилей города был хорош. Я целый день сидел с детьми на Новособорной, и нам весь день было, чем заняться.

И последнее в этом году — про ТВ2. Потому что для них этот год, вполне вероятно, действительно последний. Я не знаю, как они будут жить в 2015 году, я не знаю, как будет жить без них город, кто займет их место, и будет ли это место свободным. Но я знаю, что ребята, которые там работают, делают свою работу честно. И в 2014-м, и все 23 года до этого. Я их всех люблю.

Берегите друг друга. Времени не так много, чтобы спорить. С Новым годом!