Никита Кирсанов: «Томской градостроительной политике нужны перемены»
Проблема исторического Томска остается в числе остро актуальных. Новый губернатор свое первое решение принял именно в связи с сохранением деревянных построек. Увы, остроты проблеме прибавили вновь участившиеся пожары в деревянных домах. Есть мнение, что деревянная застройка мешает Томску идти по инновационному пути. Развивать старинный Томск или сохранять? Никита Кирсанов, председатель комитета по сохранению исторического наследия, не только считает, что такое противопоставление некорректно, но и видит конкретные пути решения этой проблемы.
— Своим одним из самых первых распоряжений новый губернатор Сергей Жвачкин запретил строительство на месте сгоревших домов в исторической части города. Как в вашем комитете восприняли это решение?
— Как знак доброй политической воли. Новый глава региона обозначил свое отношение к этой проблеме. Указал на то, что она существует и что ее необходимо радикально решать. Между прочим, он сделал еще одно важное заявление: указал на то, что с высотной застройкой центра города пора заканчивать. Не только потому, что мы теряем исторический облик Томска. Многоэтажная застройка создает множество инфраструктурных проблем. Перегруженные инженерные сети — одна из них. Поэтому необходимо «взять паузу» и осмотреться, как мы будем развивать город дальше. Вот и запрет на новое строительство на месте сгоревших домов имеет такой же смысл — это демонстрация позиции, что в томской градостроительной политике нужно что-то менять. Только боюсь, что проблему пожаров одним таким запретом не решить.
— Ну да, пожары продолжаются…
— Более того, наблюдается вспышка пожаров. И «строительную» подоплеку в большинстве случаев можно исключить. Заметьте: дома, которые горели в 2011 и 2012 годах, мэрия старается ремонтировать, их ведь и так не отдавали под застройку. А в последний месяц систематически стали гореть расселенные дома, которые готовятся к передаче инвесторам под восстановление. Эти участки в любом случае не будут использоваться для нового строительства. Почему горит? По-моему, тут две причины. Первая — длительная и нерациональная процедура передача расселенных домов под восстановление. По закону оформление всех бумажек для аукциона по такому дому занимает не меньше года. И приступить к подготовке этих бумажек можно не раньше, чем будет расселена последняя квартира. А это значит, что инвестиционные объекты не менее года будут пустовать, ветшать, растаскиваться… и гореть. Оплатить их охрану скудный городской бюджет не может. Все, что сумели сделать, — выделить из фонда ЧС средства на установку ограждений. И то, пока проводили решение ЧС, а потом аукцион на установку этих несчастных заборов, четыре месяца прошло…
— А вторая причина?
— Мне кажется, она носит системный характер. Это результат полной неясности относительно перспектив «деревянных» районов. Что будет в этом городе, что будет с этим районом, с этим домом… Неопределенность ведет к тому, что за домами перестают следить. И жители, и учреждения, которые должны ими заниматься. Отсюда рост бытовых возгораний. А с другой стороны, неопределенность накаляет обстановку, и тогда в роли поджигателя может выступить кто угодно. Житель, который надеется, что его быстрее расселят; застройщик, который надеется, что ему перепадет участок под застройку… Или провокатор, заинтересованный в том, чтобы накалить обстановку еще сильнее. Я, кстати, такой возможности тоже не исключаю.
— Даже так?
— Ну давайте обратимся к нашей недавней истории. Вы не знаете, как в 2005 году подожгли дом на Кузнецова, 30? Этот пожар многих поставил в тупик. Считалось, что горят прежде всего дома на отведенных под застройку участках. А землю под этим домом никому не отводили. Более того, к 2005 году это был чуть ли не единственный участок на Кузнецова, на который не было землеотвода. Кто был заинтересован в том, чтобы этот дом сгорел? Да любой, кто не хотел, чтобы улицу Кузнецова начали восстанавливать, а сделанные землеотводы — пересматривать… Но тогда принципиальную позицию занял Виктор Кресс. Он воспринял этот поджог как вызов лично себе и добился, чтобы обгоревший дом восстановили. С этого пожара, кстати, и началось восстановление деревянных домов на Кузнецова, а потом и на других улицах города. И подозрительные пожары в Елани до поры до времени прекратились… Потому что появилась ясность: что бы ни случилось, улицу не будут застраивать.
А сейчас мы опять вошли, как бы это сказать… В очередную зону турбулентности. Перспективы сохранения «деревянного» Томска вновь неясны. Неясен курс, который будет проводить новый губернатор. Первые обнадеживающие слова были сказаны, мы все их слышали. А вот как все пойдет дальше... Сохранение кварталов старых деревянных домов — это чертова куча застарелых проблем. Сегодня они начали решаться исключительно благодаря тому, что с 2011 года город и область, наконец, стали работать над этими проблемами совместно. Кресс этот воз тащил с 2005 года. И вытащил его до той кочки, с которой к этой задаче стали подходить системно. Кресс подарил старому городу шанс, но какой ценой! Ему хоть кто-то за это сказал доброе слово? Захочет ли новый губернатор взваливать на себя эту обузу — вопрос. С другой стороны, очевидно и то, что силами одной городской администрации, без участия областных властей, эту проблему не решить. Это должна быть общая задача.
— Глядя на проблему сохранения деревянного зодчества со стороны, может сложиться впечатление, что проблема вообще неразрешима. Одни — «защитники» — выступают за то, чтобы максимально сохранить историческое наследие. А другие — на их стороне объективно выступает власть — за то, чтобы город строить и строить, объясняя это, кстати сказать, и тем, что людям надо создавать комфортные условия жизни, чего не дают ветшающие старые деревянные дома. Как, с одной стороны, сохранить историческое наследие, которым Томск справедливо гордится, а с другой — придать ему динамизм, современный облик, который должен быть присущ городу, позиционирующему себя как инновационный?
— Во-первых, по поводу того, на чьей стороне власть. Я работаю в структуре департамента архитектуры около года и вижу, как работают люди вокруг меня. Вот не могу сказать, что власть находится на стороне строителей. Скорее, она пытается учесть все факторы и ищет компромисс. Курс на сохранение деревянной застройки — это тоже результат такого шаткого компромисса между общественностью, чиновниками, представителями строительного бизнеса, жильцами...
На сайте Тронхейма написано, что он совмещает в себе преимущества современного города и деревни. И жители Тронхейма этим гордятся. Потому что это сочетание уникально и для развития города благоприятно. Особая аура с привкусом деревни, сохраненная на старых улицах, создает интимность, а также психологически комфортную среду, которую, кстати сказать, очень ценят те, кого сегодня принято называть креативным классом. Чем не пример для Томска? Нельзя противопоставлять сохранение исторического центра города задачам его модернизации и развития. Нужно выстраивать стратегию развития города — именно, университетского города, которая бы основывалась на использовании этого архитектурного потенциала. А не на его вытеснении и уничтожении.
— Деревня в городе, совмещение деревенского духа и духа современного города — все это очень привлекательно. Но если рассуждать не концептуально, а практически, как это могло бы выглядеть? В городе острая проблема пробок.
— Понимаете, в городе не автомобили живут. Современный город, особенно, город студенческий, должен располагать прогулочными улицами. Лучшее использование «деревянных» улиц — их использование для этой цели. Приводить в порядок, благоустраивать — и появятся места, где можно гулять. Пешеходные зоны на старых улицах создадут достаточно комфортный, по европейским понятиям, центр, где, с одной стороны — шумный центральный проспект, а с другой — историческая среда, по которой можно пройтись пешком. Это компенсирует отсутствие парковых зон, а также недостаток мест, где могла бы тусоваться молодежь. Ведь у нас таких мест всего три: Новособорная площадь, набережная Томи, да Лагерный сад. Это очень мало.
А оптимальное соотношение пешеходных улиц и транспортных магистралей — это уже вопрос продуманной транспортной инфраструктуры. Просто тут нужно понимать, что пробки пробками, но и без прогулочных зон город задохнется. Проблема на самом деле не в том, что Томск должен развиваться, а в том, что отсутствует какой-то рациональный план развития.
— Хорошо, но возможно ли сохранить эти улицы?
— А это смотря как подходить к делу. Очевидно, что две с половиной тысячи деревянных домов в центре города нам не спасти, слишком далеко зашла деградация этого фонда. Но вот сохранение целостной исторической среды в нескольких зонах, выделенных в программе сохранения деревянной архитектуры, — задача сложная, но технически решаемая. Эти зоны прилегают к центральным проспектам города и создают этакую амортизационную подушку к шумным и оживленным улицам. Это то, что всегда создавало непередаваемый колорит Томска: есть куда свернуть, чтобы вздохнуть и отвлечься от суеты. В этих районах специалисты выделили 701 историческое здание, которые необходимо сохранить в подлинном виде. На месте малоценных или совсем уже обветшавших домов в этих зонах можно и нужно развивать современное деревянное строительство в историческом стиле. За последние годы эти районы сильно деградировали, но когда там начнут строить новые деревянные дома, они начнут оживать. Возведение высоток в «деревянных» районах действует на окружающую застройку разрушительно. А вот с появлением новых деревянных домов старые здания начнут обретать новую жизнь. К ним и сами жители начнут относиться иначе.
— А как быть с семью сотнями домов, которые необходимо сохранить?
— Ну конечно, если впихнуть все эти дома в отдельную реставрационную программу, а сохранение этих семи сотен домов свести к дорогостоящим реставрационным мероприятиям, никаких средств на это не хватит. А вот если подойти к этому вопросу дифференцированно и объединить вокруг решения этой задачи сразу несколько городских программ — программы капитального и текущего ремонта, расселения ветхого и аварийного жилья, благоустройства внутриквартальных проездов — тогда эта задача будет решаться. То, что невозможно сделать в рамках отдельной программы, можно сделать в комплексе, одновременно решая другие задачи, которые и без всякого деревянного зодчества должен решать город.. Просто все это должно идти в одной связке. И работать на одну цель. В прошлом году городская администрация впервые подошла именно к такому, системному, подходу. И оказалось, что если не все, то многое из того, что раньше казалось неразрешимым, стало решаться. Но самая первая задача сегодня, как я уже сказал, — это ясность. Ясность относительно того, как мы будем использовать эти районы, и что там можно строить, а что — категорически нельзя.
— Вы говорите об охранных зонах. Проект этот начали разрабатывать давно, но никак не доведут до ума. В каком состоянии он сейчас?
— Сегодня проект зон охраны вышел на финишную прямую. Он разработан, получил положительное заключение государственной экспертизы и согласован в министерстве культуры. Сейчас он находится на согласовании в областной администрации. Хочется надеяться, что его окончательное утверждение — вопрос нескольких недель. Мы шли к этому полтора года. Но проект охраны это еще не все — им же еще нужно уметь пользоваться. Дело ведь не только в законах, необходимо еще желание их использовать.