Александр Козленя: «После жизни на острове дети чувствуют себя как фронтовики»

В детстве многие из нас отдыхали в летних лагерях, которые для большинства являлись первой серьезной школой жизни. Именно там мы учились находить друзей, отстаивать свою точку зрения, приспосабливались жить в коллективе, проявляли самостоятельность вдали от дома. А теперь представьте лагерь, который находится на необитаемом острове. В нем ребята вынуждены жить в палатках, готовить пищу на костре, стирать одежду в речной воде, учиться стрелять и спасать людей. Настоящая армия, но только солдатам в ней еще не исполнилось восемнадцати, а на их счету уже не одна хулиганская выходка. Ваша задача — перевоспитать этих трудных подростков, заставив отказаться от прежнего образа жизни. Скажете, невозможно? А руководитель регионального детско-юношеского оздоровительно-образовательного лагеря «Сибэкстрем» Александр Козленя доказал обратное.

— Александр Владимирович, вас, прежде всего, знают как основателя фестиваля авторской песни «Бабье лето». Как получилось, что вы организовали лагерь, где музыке отводится совсем немного места, ведь большинство его воспитанников — трудные подростки, не отличающиеся покладистым характером?

— Сколько себя помню, все время чем-то увлекался, и музыка, действительно, одно из моих сильных увлечений. А еще — туризм. В университете я стал посещать туристический клуб, а через год возглавил его. Тогда понял, что походная жизнь, вылазки на природу, в горы — это мое. Затем была армия... Вернувшись, я немного потерялся, не мог адаптироваться к размеренной обычной жизни. Хотелось каких-то перемен. Однажды я ехал к родителям в Новосибирскую область, и наш поезд застрял в Юрге. Стояли довольно долго, наконец мне надоело ждать, я взял вещи, высадился на станции и поехал знакомиться с городом. Да так и остался там на целых двенадцать лет…

А в 1998 году получил приглашение на работу от тогдашнего комитета по культуре, кинофикации и туризму Томской области. Дело в том, что живя в Юрге, я занялся организацией фольклорно-этнографических экспедиции по Сибири. Изучая в очередной из них Московский тракт, я оказался в Томске и принял решение переехать сюда на постоянное место жительства.

А «Сибэкстрем» начался вот с чего. Однажды зимой, будучи в Юрге, я возвращался с загородной базы отдыха на Томи и увидел посреди реки большой остров. Добрался до него, осмотрел и подумал, почему бы летом не организовать здесь сибирскую робинзонаду… Так и случилось. А на следующий год родилась идея сделать робинзонаду в формате лагеря для детей. Но не для обычных, а для проблемных, попавших в трудную жизненную ситуацию. Мы обратились в городскую комиссию по делам несовершеннолетних, и нам прислали двадцать подростков. Правда, в первые же несколько дней половина сбежала — ребята не выдержали спартанских условий. Помогали нам организовывать лагерь представители новосибирского военно-спортивного клуба — с тех пор мы дружим. С каждым годом в лагерь приезжало все больше детей, и со временем с десяти человек мы выросли до 230 за сезон. А в этом году отметили десятилетие проекта.

— Расскажите, в чем заключается специфика «Сибэкстрема».

— Целевая аудитория, на которую рассчитан лагерь — это подростки со сложной судьбой и непростым характером, состоящие на учете в комиссиях по делам несовершеннолетних, а также сироты из детских домов и приютов разных регионов. Многие взяты на контроль после хулиганских выходок, бывают те, кого задерживали за кражи или разбой. Но это не значит, что они безнадежны для перевоспитания. К каждому можно найти свой подход, чему-то научить, показать иной путь развития, как личности.

Этого можно достичь не только жесткой дисциплиной, но, в первую очередь, личным примером. Завоевать уважение среди таких детей — огромный труд, но он под силу нашим вожатым. Кстати, мы ведем тщательный отбор вожатых, инструкторов и психологов. Команда ковалась годами, многие в процессе работы не выдерживали и уходили. Некоторые попросту боятся к нам идти, понимая, с какими детьми им придется работать. Это тяжелый труд и огромная ответственность.

Что касается программы, то она рождалась спонтанно. Я имел общие представления, что в нее должно входить. Это навыки выживания и спасения людей. Так получилось, что буквально на второй год существования лагеря я познакомился с томской областной поисково-спасательной службой и пригласил их с посотрудничать. В ответ они прислали целую машину снаряжения и своих представителей в качестве инструкторов.

Сегодня в «Сибэкстреме» за 21 день ребята проходят обучение системам безопасного выживания в экстремальных ситуациях природного и техногенного характера, отрабатывают навыки спасательных работ, а также овладевают основами совершенно новых для них вариантов жизненной активности, таких как полеты на парапланах, управление кайтом, экстремальный рафтинг, подводное плавание, управление яхтами и катамаранами, рукопашный бой, альпинистская подготовка.

Лагерь разбит на отряды, к которым приставлены инструкторы и вожатые, а внутри каждого отряда действует система самоуправления. Кстати, у нас разрешено драться. Но только в боксерских перчатках. Как только что-то такое назревает, ребята должны пойти, надеть перчатки, выйти на ринг, где судья решит исход поединка. И крови нет, и пар выплеснули, потом еще и лучшими друзьями становятся.

Существует у нас полковая церковь: приезжал батюшка, поставил крест деревянный большой, освятил его, поставил иконки. Есть ведь среди ребят и вожатых верующие, и им куда прийти, помолиться? Ребята попадают к нам по путевкам от областного департамента семьи и детей или мэрии города. Также путевку можно приобрести в «Хобби-центре», которую частично оплачивает администрация Томска, а частично — сами родители. Бывает и так, что приходят мамы и папы и умоляют нас хоть что-нибудь сделать с их детьми, с которыми они сами справиться уже не могут.

— А как вы справляетесь с ними?

— Наша задача — показать ребенку, что есть другой мир, другие отношения между людьми, другой уровень общения, другие ценности… То есть, помимо физической подготовки мы даем подготовку духовную. Стараемся вложить в души детей что-то хорошее, доброе, вечное. Тем более что возраст у них для этого самый подходящий, на них еще можно повлиять. Именно в этом главное отличие лагеря «Сибэкстрем» от других, в этом его уникальность.

Труднее всего было в самом начале, когда подростки приезжали в лагерь впервые. Сегодня дети едут к нам во второй, третий раз, они уже ведут себя адекватно, равняют на себя других новоприбывших, сами показывают им положительный пример. Кстати, к нам приезжают дети и из вполне благополучных семей, однако зачастую ведут себя, как динозавры. Например, был случай, когда ребенок садил дерево, но даже понятия не имел, как это делается. Он взял саженец, обрубил корни и засунул в землю. Ему просто никто никогда не объяснял, как правильно сажать. И таких примеров полно.

— Интересно, что вы можете сказать о нынешнем молодом поколении…

— Вообще, грустно видеть современных детей, воспитанных компьютерами. Они инфантильны, их мышечный тонус понижен практически до нуля. Многие в 16-18 лет понятия не имеют, как это — пойти постирать, приготовить пищу, разжечь костер... Жизнь в «Сибэкстреме» основана на самостоятельности. Приезжая сюда, детям приходится делать все самим. И далеко не все к этому готовы. Нередки случаи побегов из лагеря. Правда, как правило, кого удается вернуть, в конце сезона сами себе удивляются, мол, и зачем я, как дурак, убегал? Есть и такие, которые совершенно неуправляемы. С ними весь сезон мучаешься, уже руки опускаются, не знаешь, что еще можно сделать. А перед отъездом приходят, говорят спасибо и обещают приехать в следующем году. В такие моменты понимаешь, что все было не зря.

— Вы как-то отслеживаете судьбы детей, посетивших «Сибэкстрем»? Чтобы узнать, насколько действенным оказывается пребывание в лагере.

— Пытаемся, но не всегда удается. К нам ведь едут дети из разных регионов, не только из Томской области. Проще всего узнавать про томичей — наводим справки через комиссии по делам несовершеннолетних, через школьных педагогов, родителей. Между прочим, согласно нашей статистике, совсем небольшой процент ребят после нашего лагеря возвращается к прежнему хулиганскому образу жизни. Как правило, после жизни на острове внутри каждого ребенка появляется стержень, который просто так не сломать. Таким детям уже неинтересно возвращаться в прежние компании, слушать прежнюю музыку, неинтересно тратить время на всякие глупые занятия. Они чувствую себя, как фронтовики, прошедшие войну. Потом сами шутят, мол, после «Сибэкстрема» нам уже ничего в жизни не страшно.

Да и родители отмечают, что дети возвращаются более серьезными, ответственными, с какими-то непривычными элементами самостоятельности. Вдруг начинают сами мыть полы и посуду, стирать, готовить еду, выносить мусор, заботиться о близких. Вот если бы еще и в городе могли собираться и общаться после лагеря… Но у нас проблема — нет своего помещения. А за 21 день мы успеваем заполнить лишь малую часть духовных пробелов в душах ребят.

— Не подумываете ли увеличить количество сезонов, ведь 21 день — это так мало…

— Конечно, не раз обсуждали эту идею, даже проводили в прошлом году весеннюю смену. Правда, успехом она не увенчалась: наша программа основана на занятиях на свежем воздухе, а по мокрому снегу в лесу далеко не уйдешь. Про зиму даже не думаем — слишком суровые они в последние годы. Лето — идеальное время, но два летних сезоны мы не потянем, слишком тяжело. После одной-то валишься с ног, ведь за смену почти не спишь, постоянно идут огромные энергетические и моральные затраты, жесткий режим, физические нагрузки… В этом году мы хотим провести осеннюю смену. Если все получится, то они станут традиционными.