Отстреливать медведей стало некому

Этим летом сельские жители стали жаловаться, что их беспокоят медведи. В одном только селе Гришино Молчановского района за июль хищники шесть раз нападали на домашний скот. Бесчинствовали медведи и в прошлые годы. Но с каждым сезоном их численность увеличивается на 5-10%. Потому и масштабы проблемы стали более заметны. Для примера: четыре года назад на территории региона насчитывалось около семи тысяч медведей. Сейчас их количество приближается к девяти тысячам. И такая тенденция будет сохраняться, если не принять срочные меры, говорят специалисты.

Глобальный рост численности медведей начался в нашем регионе более десяти лет назад. Тогда в Красноярском крае горели леса, и косолапые массово мигрировали в томскую тайгу. С тех пор динамика их размножения сохраняется. Происходит это и благодаря тому, что в лесу в последние годы много орехов и ягод. А еще потому, что люди стали жить лучше. По крайней мере, на взгляд главы областного департамента природных ресурсов и охраны окружающей среды Александра Адама, социально-экономический аспект тут явно прослеживается.

— Сейчас медведь топчется у деревень, потому что там полно помоек. Вывод: виноваты в сегодняшней ситуации не медведи, а люди, которые организовали свалки. Хищников там прикормили еще с весны. И сейчас заманить их в лес может только кедровый орех. Надеемся, что скоро шишка начнет падать, и тогда медведи уйдут от деревень, — поясняет Александр Адам.

Еще одна причина роста численности косолапых в том, что желающих поохотиться на них отыскать непросто. Это — несмотря на то, что из областного бюджета ежегодно выделяют 125 тысяч рублей на поощрения за добычу медведей, которые тревожат население, говорит глава департамента. За отстрел одного зверя полагается премия в пять тысяч рублей. Лицензия на охоту — стоит она, согласно постановлению правительства, три тысячи рублей — в этом случае выдается бесплатно.

Такие стимулирующие выплаты и льготы появились с 2003 года, говорит Александр Адам. И вспоминает историю, которая вполне могла стать поводом для нововведений.

— Давным-давно в поселке Победа медведь у мужика задрал корову. Он пришел в охотобщество и говорит: «Дайте лицензию на добычу медведя». Ему отвечают: «Покупай. Медведь уже ушел, теперь угрозы не представляет». Мужик говорит: «Ну, нормально! Он у меня корову сожрал, я сейчас куплю у вас лицензию, пойду его добывать, он и меня сожрет. За что я деньги заплачу?» Тоже ведь логика железная. Ему же надо компенсировать эту корову — бесплатно добыть медведя, и хоть этим мясом семью прокормить. А тут получится: ни коровы, ни медведя, ни мужика, ни денег.

Впрочем, в прошлом году медведей-хулиганов вообще никто не добыл. И даже обещанные премии не помогли. Этим летом удалось обезвредить медведя, который на прошлой неделе разорил пасеку на даче в районе нового моста. Пока он — единственный зверь, которого отстрелили, чтобы устранить угрозу для людей.

— Мужики в деревнях перевелись! — возмущается Адам. — Шумят, орут, возмущаются, а чтобы помочь — никого нет.

Впрочем, продолжает начальник департамента природных ресурсов, добыть медведя действительно непросто. Проверил, что называется, на себе.

— Сам на днях сидел пять часов на овсах. Не пришел косолапый. Я вообще-то любитель, непрофессиональный охотник. Но поскольку шуму много, решил узнать, каково это — медведя добыть.

По статистике департамента, в прошлом году для охоты на топтыгиных жители региона приобрели 129 лицензий. Удача улыбнулась всем. Но надо было добыть не 129, а 1214 медведей! Столько лицензий приготовил тогда департамент.

Количество лицензий, которое нужно продать для того или иного района, рассчитывается, исходя из существующего норматива. Он должен составлять не более 15% от общей численности животных. Иначе сократится популяция. Правда, в случае с медведями как раз это и требуется. Но охотники не могут или не хотят добыть даже 10%, что уж говорить о повышенных обязательствах, сетует Александр Адам. И тут же, в подтверждение его слов, — наглядный пример.

1 августа официально открылась охота на медеведей. И Адам на пару минут отвлекается от интервью, чтобы позвонить председателю комитета по охране животного мира Константину Осадчему. Хочет уточнить, сколько лицензий получат жители Молчановского района — того самого, где чаще всего встречают медведей вблизи населенных пунктов. Оказывается, 45. А в прошлом году взяли 60. Но сейчас на большее не согласны.

— Не хотят? Черта с два! У них там сейчас сколько медведей числится? 680? Значит, 60 лицензий давай на этот район, хотя бы столько они обязаны добыть, — не сдерживается Адам во время разговора с Осадчим.

В ходе беседы чувствуется: сейчас в департаменте готовы и не на такие меры, лишь бы уменьшить поголовье медведей в лесах. В сентябре представителей всех обществ охотников и рыболовов, а также частных охотугодий соберут для серьезного разговора.

— Я их поставлю перед фактом, — обещает Александр Адам. — Так и скажу: мужики, если не будете медведей добывать, я вам на отстрел лосей лицензии не дам. Пойду на нарушение, но не дам. Потому что сейчас хищники пугают людей, но им же и питаться чем-то надо. Они же всех лосей у нас сожрут.

Кстати, интересная деталь. Вообще-то, организация медвежьей охоты может быть неплохим бизнесом. Во-первых, в последние годы к нам стали приезжать иностранные охотники — из Польши, Болгарии. Их привозят германские специализированные фирмы, с которыми представители департамента наладили контакты во время ежегодных международных выставок «Зеленая неделя» в Берлине. Любители охотничьего туризма платят местным жителям, у которых есть приобретенные лицензии, немалые деньги — лишь бы выйти один на один с хозяином сибирской тайги.

Да и среди томичей есть те, кто за удовольствие поохотиться готов отдать десятки тысяч рублей. Например, охота на берлоге, по словам Александра Адама, сейчас стоит минимум 50 тысяч. Эти деньги богатый городской охотник с удовольствием отдаст деревенскому коллеге по ружью.

— Допустим, я — сельский житель. Нашел берлогу, иду в охотобщество, покупаю лицензию за три тысячи. И потом знакомому «крутому» городскому охотнику говорю: «У меня есть берлога. Хочешь адреналинчику?» Тот говорит: «Хочу! Почем?» Если человек решает отправиться к берлоге сам, он будет ориентироваться по точке на карте. Плати 50 тысяч и иди, добывай. Если нужен сопровождающий, который на всякий случай подстрахует, — это стоит уже 70 тысяч. Если в услуги организатора сделки входит еще и помощь в разделке туши — 80 тысяч, — рассказывает Адам.

Однако охотник охотнику рознь. У деревенских, которые не имеют связей с богатыми городскими любителями охоты, те самые пресловутые три тысячи рублей на лицензию не всегда найдутся.

Но снизить стоимость лицензии могут только на федеральном уровне. Неоднократно от имени губернатора Виктора Кресса областная власть обращалась в Минсельхоз, который до недавнего времени отслеживал охотничью деятельность. Инициативу не поддержали. С прошлого года все, что касается охоты, перешло в полномочия Министерства природных ресурсов. И в начале 2012 года, рассказывает Адам, регион намерен снова выйти в адрес министра Трутнева с просьбой изменить цену лицензии на медвежью охоту на территории Томской области. «Вот только много сомнений, что нас поддержат», — заключает глава департамента.

Напоследок он решает рассказать, как вести себя, если вдруг столкнешься с хищником.

— Самое страшное — это встретить мать с медвежатами. Но у нас же народ добрый. Идут за грибами, или на машине едут вдоль леса. Увидели медвежонка: «Ой, какой хорошенький мишенька! На тебе печеньку, на тебе булочку!» — и тянутся погладить. А тут мама выходит: «Кто моего детеныша обижает?» И она уже не разбирается. За ребенка, как всякая мама, она любому голову оторвет. Вот это надо всегда помнить.

Последние годы в регионе не было случаев нападения медведя на человека. Но и те, что произошли лет семь-десять назад, до сих пор памятны. Тогда на окраине поселка Белый Яр медведь задрал дочку охотоведа. Еще в одном селе зверь покалечил работницу лесничества. А в Каргасокском районе напал на рыбаков.

— Там мужик, обыкновенный водитель, долго копил деньги на свою мечту — резиновую лодку. Купил ее наконец. И с другом поехал на рыбалку на какое-то таежное озеро. Сидят в лодке. На берег выходит медведь. Посмотрел на мужиков. И говорит, наверное, сам себе: «Хм... Мой лес. Мое озеро. Моя рыба. Чего это здесь мужики сидят?» И поплыл к ним. Прокусил лодку. Один рыбак начал спасаться. А хозяин лодки тоже осерчал: медведь прокусил его мечту. Засунул в пасть ему левую руку, схватил плотно за корень языка и заткнул глотку медведю. При таком методе животное задыхается. Потом он зарезал этого медведя ножом. Отомстил за резиновую лодку. Но руку медведь ему, конечно, искалечил, — вспоминает Адам.

И советует: встретившись со взрослым медведем, ни в коем случае нельзя кричать и, тем более, убегать. Нельзя смотреть в глаза медведю — зверя это раздражает. Но сразу он не нападает — сначала всегда становится на дыбы. Так что, если видите, что хищник остановился, надо дать ему успокоиться. А потом медленно пятиться назад, не поворачиваясь к медведю спиной. И смотреть по-прежнему вниз.

— Надо дать медведю понять: он сильный, мы слабые. И про себя повторять: «Я несъедобный, я несъедобный…» — Александр Адам от души смеется, но уже через полминуты заканчивает на полном серьезе: «А вообще-то, если ситуацию не изменить, скоро будет не до смеху...»