По старой памяти: «Томичи такого цирка еще не видали»
История цирка Боровского, который влюбил в себя жителей Томска конца XIX века
«Любите ли вы цирк, как люблю его я?» — могла бы, подобно Белинскому, воскликнуть я, если бы не знала, что собственного стационарного цирка в Томске нет вот уже почти столетие. Как закрылся он в 1940-х годах, так до сих пор только периодически приезжающие шапито возле «Томских товаров» напоминают томичам о существовании цирковых радостей.
А вот до революции цирку было место в нашем городе. Известно по меньшей мере о трех труппах, которые подолгу выступали в Томске в начале XX века, да еще и в специально построенных для этого зданиях: это цирк Изако, театр-цирк Горланова, цирк Стрепетова. Круглый цирковой купол можно увидеть на многих дореволюционных томских фотографиях.
Однако здание цирка, про который сегодня пойдет речь, фотографы не успели запечатлеть: он работал еще в XIX веке, а находился на месте так называемых Громовских бань — переулок Плеханова, 10 (Советская, 22). История цирка Боровского (затем Боровской) отразилась на страницах газеты «Сибирский вестник», и мы решили поделиться этим сюжетом с нашими читателями.
Лиха беда начало
Цирк Николая Карловича Боровского носил необычное название: «Первый Курляндский». Курляндия — это русская губерния на западе страны, она располагалась на территории современной Латвии. Вероятно, что таким названием Боровский подчеркивал «заграничность» своей затеи. С «Первым Курляндским цирком» Боровский побывал и в Екатеринбурге, и в Перми, и в Красноярске, и в Чите, и во Владивостоке, а в 1896 году приехал в Томск (из Тюмени).
Во всех этих городах он строил стационарные цирки, и Томск не стал исключением. В июле управляющий цирка Г.Я. Брандт получил разрешение от Томского губернского управления на постройку циркового здания, а в августе газета писала, что здание уже готово, и все ждут приезда циркачей:
«Цирк, в котором будет играть труппа Боровского, постройкою окончен. Вчера губернский архитектор Шульман, с приставом пятого участка Аршауловым, осматривали постройку. Здание обширное и построено прочно: воздуху достаточно…. Устроено до 8 дверей на случай выхода; в цирке помещается до 20 лож. В общем, это грандиозное здание внутри производит приятное впечатление и, надо отдать справедливость, строители — управляющий цирка Брандт и подрядчик Фанштейн — не жалели ни денег, ни труда, чтобы в такой короткий срок, под проливным дождем, воздвигнуть такое здание» (СВ. 1896. № 185).
Сохранилось изображение здания цирка, которое было построено Боровским в Харбине. Возможно, что примерно так же выглядел и томский цирк в конце XIX века.
Буквально в следующем номере «Сибирского вестника» появилась реклама цирка Боровского. А журналисты подогревали интерес публики, извещая: «По отзывам газет, где цирку приходилось играть, труппа Боровского составлена из артистов, знающих свое дело, а исполнение программы смотрится с интересом. Посмотрим, насколько этот цирк оправдает ожидания томичей» (СВ. 1896. № 186).
И вот первый отчет о выступлении:
«Первое представление Курляндского цирка Н.К. Боровского можно считать вполне удачным, как относительно сбора, так и исполнения. Цирк был полон народом, в особенности в местах за ложами и на галерее положительно негде было, как говорится, яблоку упасть. Шумные и единодушные аплодисменты и вызовы артистов по несколько раз после каждого номера свидетельствовали, что группа удовлетворяла требование публики.
И надо действительно сознаться, что томичи такого цирка еще не видали. Исполнители и исполнительницы подобраны очень удачно, программа первого представления составлена была разнообразно, и каждый отдельный номер смотрелся с интересом. Трудно даже сказать, кому из артистов отдать пальму первенства: сестрам ли Кристенсен, проделывавшим трудные головокружительные гимнастические манипуляции на двойной трапеции, на высоте несколько сажень, m-lle ли Иде Гатлей, исполнявшей грациозные эквилибристические упражнения на слабо натянутой телеграфной проволоке; жокею ли Орлову, или наконец «Орлику», красавице-лошади, выведенной директором цирка Н.К. Боровским.
Клоунская часть исполнения также смотрелась с интересом; самая обыкновенная детская пантомима, исполненная соло-клоуном Серж с сыном, вызвала среди присутствовавших взрывы хохота и громкие аплодисменты. Во втором отделении программы выезд на арену цирка соло-клоуна Бабушкина на том самом извозчике, на котором разъезжал по городу г. Дуров, привело публику сперва в недоумение, а затем вызвало целую бурю рукоплесканий. Дрессированные животные г. Бабушкина куда образованнее дуровских: козел, танцующий вальс, и петух, поющий по приказанию, — это академики по образованию перед свиньей и Бишкой Дурова.
В общем, публика из первого представления труппы убедилась, что имеет дело не с аферистом или балаганным антрепренером, а с лицом, знающим цирковое дело и организовавшим его основательно…. Последив за цирком г. Боровского, мы дадим более подробные сведения об его труппе» (СВ. 1896. № 188).
Так цирк вошел в жизнь томичей XIX века и стал ее частью, соревнуясь (с переменным успехом) с театром за право быть самым популярным видом развлечений.
На пике популярности
В первые месяцы работы цирк Боровского был страшно востребован у публики. «Сибирский вестник» писал:
«Несмотря на обширное помещение цирка, вот уже подряд третье представление он битком набит публикою, и масса народа каждый раз уходит обратно, не дождавшись билета; кругом цирка в продолжении всего представления также много народа; некоторые, чтобы хотя бы немного взглянуть на представление, карабкаются по крыше цирка к самым верхним окошкам, рискуя при этом сломать себе шею или попасть в участок» (СВ. 1896. № 191).
Фотография дореволюционного самарского цирка сопровождалась изображением цирковой арены: похожей на ту, что была и в Томске, во всех мировых цирках этого времени
Увы, в такой толпе оказалось очень легко лишиться содержимого своих карманов. Воришкам было настоящее раздолье:
«Во время представлений и особенно при покупке билетов у кассы цирка Боровского очень часто бывают случаи мелких карманных краж. Воры пользуются значительным наплывом публики и в толпе похищают кошельки, часы и проч.: не брезгуют даже носовыми платками. Заметим, что при входе в цирк, на лестнице, ведущей на галерею, постоянно толпятся люди, не имеющие билетов на представления; по всей вероятности, между ними бывают воришки, очищающие карманы неосторожной публики» (СВ. 1896. № 196).
Восторги первых дней несколько пошли на убыль, когда томичи получше присмотрелись к содержанию постановок. Журналисты обращали внимание циркачей на специфику аудитории, для которой они работали:
«Многие из родителей, бывшие с детьми на дневном представлении в цирке, выражали неудовольствие на неудовлетворительность программы. Как видно, составитель программы совершенно упустил из виду ту публику, для которой представление устраивалось. Благодаря прекрасной погоде и вполне заслуженно установившейся репутации цирка детей приведено было в цирк очень много, но, к сожалению, дети не вынесли того удовольствия, которого они и родители их вправе были ожидать. Головоломные гимнастические упражнения пугали детей, нужно было их заменить большим количеством танцев и невинными клоунскими шутками, также мало было выведено лошадей. Полагаем, что наши указания будут приняты во внимание администрацией цирка для будущих детских представлений» (СВ. 1896. № 197).
Дружно критиковали томские газеты цирк и за то, что организаторы представлений не обращали внимания на происходящее вокруг цирка — это и карманные кражи, и скандалы, и драки. По мнению «Сибирского вестника», Боровский мог бы и позаботиться о благоустройстве улиц вокруг цирка:
«Не мешало бы г. Боровскому устроить переходы чрез улицы у своего цирка и тем избавить публику от неприятности тонуть в грязи. Нам кажется, что усердные посетители цирка вполне заслуживают это» (СВ. 1896. № 206).
Впрочем, все это не уменьшало интереса публики к новому развлечению. За первые пять-шесть недель, констатировала газета, цирк выручил около 12 тысяч рублей — и это могло быть объяснено только «любовью томичей к подобного рода зрелищам» (СВ. 1896. № 214).
Люди цирка
В первые месяцы работы цирка газета неоднократно писала о циркачах и их номерах, и благодаря этому мы знаем, кто именно выступал в Томске на цирковой арене.
Одним из самых востребованных артистов был клоун Бабушкин: «Каждый его выход встречается громом аплодисментов; в понедельник большой фурор произвела дикая свинья «ученая», прыгавшая через препятствия и проделывавшая по приказанию клоуна различные «кунштюки»; другое «ученое животное» — собака — удивила зрителей знанием денежных знаков; так, из положенных на арене цирка 3-, 5- и 10-тирублевых бумажек, собака, по желанию публики, подымала ту или другую бумажку» (СВ. 1896. № 192).
Еще одним артистом, потрясшим воображение публики, стал «малолетний Серж», «под куполом цирка исполнявший небезопасные гимнастические упражнения на двух трапециях и горизонтальной лестнице. Этот мальчик положительно на все руки мастер: приходилось нам его видеть и в гротескной езде на лошади, и в роли клоуна, и на одном из последних представлений, летящим из-под самого купола, с высоты нескольких сажень, вниз. Этот опасный прыжок сперва вызвал у многих испуг: думали, что мальчик оборвался, но, когда публика увидела, как он грациозно упал в сетку и, не ограничиваясь этим, начал еще выделывать различные гимнастические упражнения, наградила исполнителя дружными аплодисментами, а один из присутствующих поднес мальчику коробку конфет» (СВ. 1896. № 196).
Отдельной характеристики удостоился жонглер Белинг, «исполнивший жонглирование всевозможными предметами; в особенности понравилось публике жонглирование цилиндров, перчатками и зажженной сигарой» (СВ. 1896. № 196).
Восторженно писала газета о «талантливой цирковой семье Дозмаровых», подчеркивая — «трудно встретить семью из семи-восьми человек, которая бы так дружно и артистически играла» (СВ. 1896. № 277).
В свой первый дебют артисты поставили «национальный испанский танец», и были встречены очень хорошо: «Несмотря на некоторые неудобства, как, например, на неровность временного пола и сравнительно небольшую площадку для танцев, господа Дозмаровы вызвали шумные аплодисменты со стороны публики и бисирование некоторых номеров; группа этих приехавших артистов, без сомнения, будет пользоваться успехом публики, тем более что три балерины хорошие вместе с тем эквилибристки» (СВ. 1896. № 216).
Журналисты отмечали и удачный выбор наездниц для цирка, считая, что все они «безусловно, хорошие», но лучше всех была «недавно начавшая дебютировать г-жа Елена Кремзер. Это — выдающаяся из ряда наездница. Помимо всего — у нее прекрасная внешность, хорошее стройное сложение корпуса; ездит она эффектно и не без грации. Такая наездница — счастливое приобретение для любого цирка» (СВ. 1898. № 268).
«Развлечение и польза»
Несмотря на то что цирк привлекал внимание публики и без особой рекламы, Боровский хорошо понимал: необходимо постоянно подогревать интерес к цирковому делу. Он охотно откликался на просьбы устроить благотворительные сборы в пользу различных томских обществ: так, в 1896 году с представления было выделено 280 рублей для Общества физического развития, 120 рублей — в пользу томского вольного пожарного общества.
В декабре 1896 года Боровский устроил представление для помощи Владимирскому детскому приюту: «Благотворительная цель — помощь приюту, где воспитываются сотни детей неимущих, наверное, найдет сочувствие в гражданах города; ведь тратятся же сотни и тысячи рублей на зрелища; не лучше ли, затрачивая эти деньги на получение удовольствия, вместе с тем часть их употребить и на благое дело» (СВ. 1896. № 272).
Периодически Боровский объявлял бесплатное посещение цирка для женщин, для детей, а также для солдат:
«В день Нового года, как нам передавали, директор цирка Н.К. Боровский дает дневное бесплатное представление для нижних чинов томского резервного батальона» (СВ. 1896. № 281).
Некоторые рекламные акции Боровского томичей практически шокировали:
«Вчера, в день бенефиса Э. Боровской в цирке, при подъеме на Воскресенскую гору и в некоторых других местах города, на шесте красовались громадные раскрашенные объявления с анонсом о бенефисе. Томичи еще не привыкли к такой рекламе, и многие останавливались в недоумении и спрашивали: что сей сон значит? Совсем по-американски» (СВ. 1896. № 219).
Из цирковых номеров наибольший интерес, как вскоре выяснилось, вызывали соревнования атлетов. Это было зрелищно и содержало элемент интриги, ведь предсказать исход борьбы чаще всего было невозможно. Газета частенько описывала эти состязания:
«В среду, в цирке Боровского, происходило состязание между двумя силачами-атлетами – гг. Крыловым и Елисеевым. Состязание, пожалуй, было главной причиной солидного сбора: публики было много, и она очень интересовалась результатом «конкуренции». Но, к сожалению, победителя не оказалось. Оба силача едва ли уступят друг другу в силе и ловкости. Обоим силачам публика очень много аплодировала и вызывала по несколько раз» (СВ. 1896. № 200).
«В воскресенье, 6 октября, в цирке происходила в первый раз борьба без поясов между г. Крыловым и Елисеевым. Публика, конечно, ожидала, что победителем останется, как и при борьбе с поясами, г. Елисеев, но вышло иначе: г. Крылову, после продолжительных уверток, пришлось ловко поймать г. Елисеева и побороть его. Многие объясняют эту победу случайностью и, чтобы выйти из положения побежденного, г. Елисеев предлагает г. Крылову две борьбы на поясах и без поясов и «закладывает», как говорят, 300 рублей» (СВ. 1896. № 218).
Атлеты привлекали наибольшее количество публики в цирк во все времена
В конце 1898 года в Томск приехал «атлет и борец Мартемьянов»:
«В цирке Боровского появился силач – «непобедимый борец», как его анонсируют, г. Мартемьянов. 11-го декабря состоялось состязание между ним и нашим местным силачом г. Такмаковым. Для борьбы было определено 10 минут, и на десятой минуте борец победил местного силача. Мы не знаем г. Такмакова и не знаем, действительно ли он из местных жителей, — но силой, очевидно, Бог его не обидел, и его сопернику, видимо, победа досталась не без труда» (СВ. 1898. № 268).
Неудивительно, что в конце 1896 года газета утверждала: «Вообще, как бы то ни было, следует признать, что цирк Боровского — один из лучших из числа бывших когда-либо в Томске» (СВ. 1896. № 255).
Прощай и здравствуй, Томск
Первый сезон цирк отработал в Томске с августа 1896 года по январь 1897 года, после чего уехал в Тюмень, а помещение цирка было отдано под малороссийский театр.
В 1898 году труппа вернулась в Томск уже как цирк Боровской (а не Боровского), и снова с успехом начала новый сезон:
«Первое представление цирка Боровской, состоявшееся в воскресенье, 22 ноября, привлекло массу публики. Цирк был совершенно полон. Сбор достиг 1100 р. Как интересную новинку отметим мраморные группы по образцу известных скульпторов, исполненные семьей Герони. К сожалению, красоту этих групп портило освещение. В общем, публика представлением осталась очень довольна, что и выражала аплодисментами почти после каждого номера программы» (СВ. 1989. № 252).
На протяжении 1898—1899 годов здесь проходили: «дамская борьба на поясах» (СВ. 1899. № 1), балетные и исторические пантомимы «Встреча моряков в Тулоне» (СВ. 1899. № 1), «Тарас Бульба» (СВ. 1899. № 2), «Цыганский табор» (СВ. 1899. № 5) и так далее.
Зрителей зазывали на «вечера смеха и забавы», «комико-юмористические представления», «интересные клоунские представления», обещая, например, «бесплатные подарки на сумму 30 руб.» (СВ. 1899. № 8), «бесплатные подарки на сумму 100 р.» (СВ. 1899. № 14) и даже «бесплатные подарки на сумму 150 р.» с главным выигрышем трех коров (СВ. 1899. № 20).
В рекламных объявлениях упоминались имена «известного бесконкурентного английского гимнаста г. Стефана Губерта», «силачей-любителей г. Александрова и Луцкого», «наездника, жокея и гимнаста г. Козлова», «оригинального русского соло-клоуна И.Г. Бондаренко», «известной элегантной наездницы м-л Мери Гитеман», «русского оригинального соло-клоуна и дрессировщика Н.Х. Архипова».
По-прежнему вызывал интерес публики атлет Мартемьянов, вступавший в борьбу с Капустиным, Ляпиным-Петровым, Башкировым (СВ. 1899. № 26).
По-прежнему проходили благотворительные представления, устраивались представления для детей «по уменьшенной цене» — но было очевидно, что на этот раз цирк не был столь востребован, как несколькими годами раньше. Как писала газета в начале 1900 года, «цирк Боровской закончил свои представления в Томске и перебирается в Красноярск. За последнее время дела цирка были не блестящи» (СВ. 1900. № 10).
В фельетоне «Сибирского вестника» журналист описывал свое посещение цирка после отъезда труппы:
«Пусто в цирке, ни души… Один запах цирковой носится по мертвой арене, по опустелым уборным двуногих и четырехногих артистов и артисток…
Куда же это Боровской-то снялся? В Красноярск, говорят. Плохо ему пришлось ныне в Томске! Народ поумнел и уже не удивляется ничему, не восхищается ничем. Уж и борцов знаменитых выписывали, и «дам» даром пускали в цирк, наконец, подарки раздавали… Чего-чего только не делали!
Дошло до того, что хоть выпивку даровую обещай всякому, кто возьмет хоть тридцатикопеечный билет в цирк.
А народ все-таки не шел.
Скверный народ стал — поумнее… Поневоле сбежишь хоть в Красноярск — уж на что пропащий город.
Проповедники нравственных начал и чистой эстетики радуются посрамлению цирка с его наездницами, гимнастками, балеринами, атлетами и борцами, а мне так жаль — не цирка, нет! — все равно я в цирк не ходил, а если заглядывал, то со страхом или с отвращением смотрел на все головокрушительные и реброломательные цирковые кунштюки, сопровождаемые обольстительными звуками вальс-марша.
Мне жаль Боровского, как и всякого работника, который за всю свою работу приобретает в результате «чорта в стуле»…
Жаль его вдвойне, потому что попасть из Томска в Красноярск — это значит из огня да в полымя угодить (СВ. 1900. № 12).
На смену цирку Боровского пришли другие цирки: Горланова, Стрепетова, Изако
Деятельность Боровского с успехом продолжалась и в других российских городах, а в Томске начали свою работу другие цирки. Ведь оказалось, что томичи цирк искренне любили в XIX—XX веках. Нам кажется, что любят по-прежнему и совсем не были бы против своего собственного, стационарного цирка в веке XXI!