В беззвучном режиме, в ручном управлении

«В Багдаде все спокойно...», или что происходит сегодня в томской медицине

— На собраниях я говорила, что по адресам врачей вообще-то должны возить, а компьютеры при нашей нагрузке нужны другие. В медицинской информационной системе «БАРС» невозможно работать: безобразное качество связи, низкая скорость интернета и слабые компьютеры, которые тормозят, — рассказывает Ирина (имя изменено), участковый терапевт одной из томских поликлиник.

Говорит, если система зависла, то в стационаре еще можно что-то успеть, а во время амбулаторного приема, за 15 минут, которые отводятся на пациента, это сложно — уходит порой до получаса. И принтеры, которые покупают по конкурсу, ломаются: в больницах нужна техника не для домашних нужд, а с гораздо большим ресурсом, чтобы врачи могли быстро печатать нужные документы.

— Если купить немного дороже, можно закрыть вопрос на пять лет. А наши принтеры — «одноразовые», месяца на четыре. И аппарат ЭКГ у нас старый, на два этажа — показывает порой такую околесицу… Чтобы его обслужить, надо заказать мастера, у которого заявок выше крыши, — с сожалением отмечает врач. — Участковые терапевты сейчас морально уничтожены: они не успевают вести прием, поэтому стараются быстрее отпустить пациента. У врача в голове — «шесть адресов, план по прививкам и канцтовары купить за свой счет».

Каждый раз из департамента здравоохранения главный врач возвращается не в настроении: говорит, что их не хотят финансировать, что нечем платить зарплату, что не обновляют оборудование, делится со мной Ирина. По ее впечатлению, хотят ликвидировать амбулаторное звено и сделать платную медицину.

Проблема недофинансирования сказывается на выполнении планов и показателей, которые доводит начальство. Правда, требования сильно разнятся с текстом трудового договора, говорит она.

— Если я провела диспансеризацию одного человека, то я уже выполнила пункт договора «участие в диспансеризации». Но департамент ставит задачи для руководства поликлиники: «планы» растут, количество прививок и профосмотров увеличивается. Руководство требует это с рядовых врачей с формулировкой: «вы обязаны, либо вычтем из зарплаты, не начислим баллы». Это не совсем вписывается в условия трудового договора. Или: положено шесть адресов в день. А если у тебя сегодня не шесть, а только два адреса? Тоже минус из зарплаты.

По ее словам, сейчас у них в поликлинике нет гастроэнтеролога, кардиолога, невролога и всего один ЛОР. Врачей реально не хватает. Они уходят в частные клиники, в массажисты, еще куда-то.

— Для людей удобно, когда все специалисты в одном месте — не надо ехать к неврологу в ОКБ или к кардиологу в кардиоцентр, — уверена врач. — Чтобы попасть к участковому терапевту, нужно ждать иногда две-три недели, а чтобы записаться в поликлинике на обследование, уходит иногда месяца три. Человеку прямо сейчас плохо, только кого это волнует? В регистратуре людям говорят: вызывайте «скорую». Но в обязанности «скорой» входит устранение угрозы жизни: поставят укол, и человеку легче. А старых людей «скорая» старается не брать, чтобы не портить статистику смертности по больнице. Уезжают, а через два часа ему снова плохо, и он снова вызывает. По идее, его надо в дежурный стационар, но там переполнено, и там тоже врачей не хватает.

За последние два года у нее это уже третье место работы: начальству не нравится, когда врачи задают вопросы и говорят о проблемах, и любители «покопаться» в тексте договора рискуют стать изгоями и навлечь на себя тотальную слежку за режимом их работы, говорит она. Начинается совсем другое общение: официоз, вранье, придирки — цепляются за ведение медицинской документации, за все подряд. Оказывается психологическое воздействие, в условиях которого становится невозможно работать. Поэтому она всегда уходила сама, не дожидаясь, когда «выкинут». Сейчас работает на две ставки, с восьми до восьми, и получает около 36 тысяч рублей в месяц. По ее словам, для участкового должно выходить более 40 тысяч рублей за ставку, однако из-за невыполнения «планов» много удерживают из зарплаты.

— Рабочее время — 7 часов 42 минуты, с обедом. И надо все успеть. А мы не выполнили план, так как принтер не работал — с этим кто будет разбираться? В суд с этим идти, что ли? Все врачи недовольные, но молчат. И к главному бухгалтеру с договором мало кто идет — там всегда найдут, как все объяснить. Одна из главных проблем — медицинский персонал юридически неграмотен. Врачи не знают своих прав, не знают, что такое профсоюз, и что они защищены законом.

***

На запрос редакции департамент здравоохранения Томской области уточняет, что на сегодня в региональном банке вакансий, созданном в 2016 году по распоряжению губернатора, имеется 592 вакансии медицинских организаций Томской области, из них 505 — вакансии медицинского и иного персонала в медучреждениях, подведомственных департаменту, в том числе, 274 вакансии врачей и 107 медсестер/медбратьев.

В результате проведенного расчета потребности во врачебных кадрах дефицит врачей в областных государственных учреждениях здравоохранения составляет 198 специалистов, медсестер/медбратьев — 345 специалистов, говорят в департаменте. Не хватает онкологов, оториноларингологов, фтизиатров, офтальмологов, психиатров и других врачей.

По вопросам защиты своих трудовых прав медицинские работники могут обращаться в профсоюз, государственную инспекцию труда, прокуратуру по месту нахождения работодателя, комиссию по трудовым спорам, суд.

На вопрос о лекарственном обеспечении департамент отвечает, что ежемесячно проводит мониторинг наличия необходимых лекарственных препаратов, закупленных медучреждениями области, анализирует состояние по проведенным закупочным мероприятиям, по среднемесячному расходу и наличию запаса. А вопросы обеспечения учреждений здравоохранения необходимым оборудованием решаются самими учреждениями с учетом их потребностей и в пределах средств, предусмотренных на текущую деятельность.

Кроме того, по заявкам главного врача медучреждения можно получить на эти цели дополнительное финансирование: из средств областного бюджета (перед началом и в течение финансового года), а также из средств нормированного страхового запаса фонда ОМС по Томской области (ежеквартально).

Как сообщает департамент, в последние два года в установленном порядке было закуплено рентгеновское, эндоскопическое, УЗИ, реанимационное, наркозно-дыхательное и прочее оборудование.

***

По словам Владимира Сотникова, во время его работы в Александровской районной больнице у них полтора года не работал рентгеновский аппарат. Он говорил об этом в больнице и писал, куда только мог, но его не слышали. Когда обратился в СМИ — 15 миллионов рублей на рентген нашлись в течение месяца.

— Представьте: спину прихватило у человека, а ему 100 километров по нашим дорогам на машине в Стрежевой. Или ДТП случилось — рентген надо срочно сделать. У нас полтора года ничего не делалось — это же надо деньги искать, а главврачи сообщают наверх, что у них все работает, все прекрасно. Вот и подумайте, зачем работодателю такой работник, который говорит: у вас тут МРТ или что-то еще не работает.

Как рассказывает Владимир, после окончания СибГМУ он уехал работать терапевтом в больницу села Александровское Томской области, где столкнулся с разными нарушениями, с которыми отказался мириться.

— Мне не раз предлагали написать справку от смерти с заведомо неправильной причиной смерти. Родственникам, как правило, неважно, от чего умер человек — главное, чтобы тело выдали похоронить, дальше у всех своя жизнь. Я не видел ни одного человека, кого не устраивал бы диагноз смерти родственника, — делится со мной мужчина. — Когда наверху к какому-то году пообещали снижение смертности от сердечно-сосудистых заболеваний, в больницы пришло постановление: необходимо уменьшить статистику смертности от таких заболеваний. Что сделали у нас в больнице? Всем пациентам, умершим после 65 лет, в справке о смерти указывали, что они умерли от старости. Естественно, никто ни инфаркты, ни инсульты не ставил. Таким образом, получается благоприятная картина: люди живут себе здоровые, а потом умирают от старости.

Разрыв в зарплате главврача и простого работника — в несколько раз: обычные медики получают крохи со стола, говорит он, а когда приходит время — отвечают за все обычные рядовые врачи и персонал. К примеру, есть отделения и кабинеты, где нет санитарки, но есть уборщица, которая не имеет доступа к пациентам, не имеет права убираться в палатах пациентов и прикасаться к оборудованию. У уборщиц — четко ограниченная сфера: коридоры, лестницы, холлы. Однако во многих медучреждениях они выполняют работу санитарок.

— И если случится какая-то неприятность, то следователь или прокурор придет к уборщице, а главврач дистанцируется: мол, это была ее личная инициатива. По «майским указам» президента должны были увеличить зарплаты медиков. Что сделали в больницах? Санитарок наняли как уборщиц, и они стали немедицинскими работниками. И с их зарплатой можно было делать, что угодно, и никто не встал на их защиту. В моей больнице из десяти санитарок восемь согласились стать уборщицами, а две пошли в суд, — вспоминает Владимир. — И судья задал работодателю обоснованный вопрос: на каком основании вы изменили условия трудового договора в одностороннем порядке? — Верните в прежнюю должность, выплатите за вынужденный простой, выплатите компенсацию морального вреда. Женщины выиграли дело и пошли работать дальше. Правда, одну из них потом «сожрали», а вторая работает.

Когда он начал говорить о нарушениях главному врачу, его стали «выживать»: искали компромат, пытались наложить дисциплинарные взыскания, звонили его пациентам с предложением написать на него жалобу. Ситуация негативно отразилась и на его зарплате. Он начал искать способы защитить себя и нашел независимое профсоюзное движение: обратился в профсоюз «Действие», потом — в «Альянс врачей», где стал заместителем председателя.

В декабре 2018 года создал ячейку «Альянса» в Александровской районной больнице, куда вошло около 20 человек. Весной 2019 года Владимир уволился, решив, что, занимаясь профсоюзной деятельностью, он сможет помочь большему количеству людей, а улучшение условий труда медиков будет способствовать и улучшению качества медицинской помощи для пациентов.

— Сейчас я состою в «Действии» и «Альянсе врачей», а в сентябре 2019 года стал председателем независимого профсоюза «Врачи России». Вступить в профсоюз очень просто: нужно работать в больнице (необязательно медиком) и подать заявление председателю о приеме в члены профсоюза. Членские взносы расходуются на текущую деятельность: оплата работы юристов, финансовая помощь пострадавшим членам профсоюза и тому подобное. В моем профсоюзе сейчас 11 человек, и он членские взносы не собирает: мы даем консультации и минимальную программу защиты, которая гарантирована законодательством России.

Многие медики не готовы защищать свои права, считает Владимир. Боятся остаться не у дел: чтобы выучиться на врача, нужно целых 8 лет, а спор с работодателем может закрыть вход в любое медучреждение в качестве врача. По его мнению, причина всех проблем — в отсутствии политической воли, иначе все могло быть решено очень быстро. Кроме того, сейчас на должности главных врачей назначают сверху и ждут от них определенных результатов, хорошей статистики по смертности, по кадровым и другим вопросам и так далее — от этого зависит степень лояльности к ним, полагает он.

— По официальным отчетам в лечебных учреждениях, как правило, все прекрасно: лекарств — куча, оборудование — самое новое, кадрового дефицита — нет, хотя если зайти почти в любую поликлинику, больницу, можно увидеть, как там все «убито» и «ушатано». Очередь за лекарствами — гигантская, люди не могут получить ни инсулин, ни иглы, ни бронхолитики. Если главный врач начинает говорить о проблемах, дополнительном финансировании или еще о чем-то, от такого врача могут быстро избавиться. Потому и рисуют нам «красивую картину».

***

Для подготовки материала были направлены запросы главным врачам 12 медучреждений Томска и области, где больше всего вакансий (по данным сайтов учреждений): МСЧ № 2, Детская городская больница № 2, больницы Асино, Молчаново, Кожевниково, Колпашево, Томского района и так далее.

Одиннадцать ответов медучреждений почти не отличаются друг от друга (разве что в цифрах). Пишут, что сообщить о количестве принятых и уволившихся в 2015-2019 годах сотрудников «не представляется возможным», так как «утвержденные отчетные формы не предусматривают учет движения (прием, увольнение) сотрудников в течение года». Однако далее указывают количество работников, принятых в эти годы. На две ставки почти никто не работает, и трудовых конфликтов не было, а увольняются, как правило, в связи со сменой места жительства, переходом в другие учреждения и карьерным ростом.

В ответах зачем-то подробно описаны меры социальной поддержки врачей и система наставничества, перечислено оборудование, приобретенное учреждениями в последние годы, хотя таких вопросов не задавалось.

— Руководителями медицинских учреждений прилагаются все усилия для создания условий работы. Оснащение современным оборудованием и телемедицинские технологии отдаленных больниц позволяют медицинским работникам расти профессионально, максимально использовать свой потенциал. Выплаты заработной платы осуществляются в соответствии с установленными требованиями законодательства в установленные сроки и в полном объеме, — дружно пишут главный врач Асиновской районной больницы и и.о. главврача Молчановской районной больницы.

Лекарств хватает, необходимое оборудование имеется — «в процессе эксплуатации физически и морально устаревшее оборудование постепенно, планомерно заменяется новым...», — в унисон отвечают из поликлиники № 10, Городской клинической больницы № 3, больницы № 2 и других медучреждений.

В Томской районной больнице сегодня много вакансий (по данным сайта). Как следует из короткого ответа учреждения, есть «небольшая нехватка оборудования» и «сотрудники, работающие на 2,0 ставки (их немного)». В 2018 году из больницы уволилось 58 человек, а в 2019 году — 62 человека; о принятых не пишут. Пожалуй, самый честный и независимый ответ.

***

На мое предложение встретиться и побеседовать о защите прав медицинских работников председатель Томской областной организации Профсоюза работников здравоохранения Российской Федерации Наталия Алексеевна Букреева почему-то ответила отказом, сославшись на их пресс-центр, где они «сами как-то чего-то пишут». И повесила трубку.

На дату выхода материала ответ из профсоюза на запрос редакции не получен.