«Пиши, говори, кричи»: о журналистике в дореволюционном Томске

О жизни томских дореволюционных корреспондентов мы расскажем в сюжете «По старой памяти»

Профессия «журналист» в Томске появилась только после революции 1917 года. До нее журналистикой занимались немногочисленные сотрудники дореволюционных газет, получая за это небольшие деньги. Большая же часть публикаций в дореволюционных газетах — это выполнение «общественного долга», крик души и потребность поделиться с читателями своими мыслями, идеями и своим возмущением по поводу того, что творится вокруг.

Журналистом, а точнее сказать, корреспондентом газеты мог стать любой грамотный человек... и в этом отношении немногое изменилось и сегодня (разве что появились факультеты журналистики).

^{С этой газеты началась томская журналистика в XIX веке}

Краткий путеводитель по томской прессе

Первая томская газета — «Томские губернские ведомости» — вышла в свет в 1857 году и издавалась вплоть до 1917 года. Уже на ее страницах возник вопрос о том, как заинтересовать пишущих томичей в сотрудничестве с городской прессой. Автор одной из статей писал о том, что в газете не обнаружить местных авторов, но причина этого «не в недостатке умных и образованных людей, а скорее в нежелании и лени. Слышишь иногда, с грустью, отзывов некоторых, что в ведомостях следовало бы поместить и то, и это, что есть у них подготовленные вчерне тетрадки, да лучше послать в столичные ведомости или в какой-нибудь специальный периодический журнал <…>» (Томские губернские ведомости. 1858. № 13).

Со временем, конечно, появились и местные издатели, и журналисты, и внештатные корреспонденты. Вокруг первой частной томской газеты — «Сибирской газеты» (1881-1888) — сплотились представители молодой сибирской интеллигенции: врачи, учителя, чиновники, а также политические ссыльные, прежде всего народники. В XIX веке в Томске издавались также «Сибирский вестник», после закрытия «Сибирской газеты» — «Сибирская жизнь» (первоначально «Томский справочный листок» и «Томский листок»), были и некоторые другие органы периодической печати.

^{Один из редких снимков, на которых запечатлены участники редакции первой частной томской «Сибирской газеты»}

В начале XX века к уже существующим газетам и журналам присоединились издания самых разных видов и типов: и газеты политических партий (черносотенная «Сибирская правда», октябристское «Время» и другое), и литературные журналы («Молодая Сибирь», «Сибирская новь»), и развлекательные СМИ («Сибирская брачная газета»), и многочисленные сатирические журналы («Осы», «Ерш», «Бубенцы», «Рабочий юморист», «Красный смех»). Всего в Томске до 1917 года выходило около 40 газет и 50 журналов.

В качестве редакторов, издателей и сотрудников этих многочисленных СМИ можно было встретить представителей мещанского сословия и купцов, студентов и профессоров, юристов, агрономов, инженеров — никакой статус и звание не могли стать преградой на пути к журналистике. Так, например, разрешение на издание юмористического журнала «Силуэты Томска» получил крестьянин Черниговской губернии Конотопского уезда Александр Козловский; редактором-издателем журнала «Молодая Сибирь» был студент третьего курса Томского университета, сын канцелярского служителя, 27-летний Николай Алексеев; «Сибирскую правду» издавал статский советник Н.А. Лалетин. Участвовали в периодике и женщины: журнал «Томский театрал» (1906), «посвященный театру, музыке и вообще искусству», основала 39-летняя вдова коллежского асессора Т.Н. Булгакова, а литературно-сатирический журнал «Рабочий юморист» — 27-летняя жена коллежского секретаря Лидия Симанина.

^{Приблизительно так видели корреспондентов газеты российские власти. Карикатура из томского сатирического журнала «Бубенцы» (Томск)}

«Ответы редакции»

Стараясь как-то упорядочить работу с внештатными корреспондентами, газеты постоянно вели рубрику «Ответ редакции», в которой объясняли, будет или нет напечатан присланный материал, оценивали качество корреспонденций. Редакции обращались к корреспондентам не по именам или фамилиям, а по условным обозначениям, как правило, первым буквам или другим сокращениям фамилий, или по псевдонимам — в целях сохранения инкогнито авторов.

Надо сказать, что большую часть ответов редакций составляли сообщения о том, что материал будет отклонен от публикации, при этом причины отклонения не озвучивались: редакция ограничивалась формулировкой «не будет напечатано», потому что поместить такой ответ в газете было гораздо дешевле, чем посылать этот ответ почтой.

«Сибирская газета» в свое время много времени и дефицитной газетной площади посвящала разъяснению того, как именно нужно писать в газету. Это была настоящая «школа журналистики» для тех, кто хотел, чтобы его материал опубликовали.

Первое и главное требование, которое выдвигала газета к своим корреспондентам — это требование точных фактов, причем изложенных по возможности кратко:

«Чистюнская. Если охота писать есть — пишите об окружающей вас жизни, но только сообщайте факты, строго проверенные, а не слухи и не предположения» (СГ. 1882. № 3).

«Зайсан. — ому. Знаете что — сообщайте одни факты, и по возможности кратко, иначе выходит бесполезная трата времени для Вас писать целые диссертации по самым ничтожным поводам, а для нас читать их и сдавать в архив» (СГ. 1882. № 47).

«Барнаул. И-ову. Опять рассуждения, намеки, и никаких фактов; и опять нельзя напечатать. Давайте факты и помните, что без них корреспонденция теряет всякое значение и ни для кого не убедительна» (СГ. 1883. № 16).

Корреспонденция, присланная в газету, должна была иметь общественную значимость — но не иметь «личного интереса»:

«Село Елагинское. С-с-ву. Не будет напечатана как имеющая совершенно личный характер» (СГ. 1882. № 22).

«Павлодар. Ч-у. Вы напрасно претендуете; нельзя же всякое лыко в строку. Кому интересно, что крыша мечети красится зеленою краскою? Кому интересно, что по прежнему проекту церковь предполагалась одноглавою, а по новому о пяти главах, а у Вас кроме таких только подробностей ничего нет» (СГ. 1882. № 47).

«С. Тесинское. –сву. Домашними скандалами печать не может заниматься. Давайте такой материал, который имеет общественное значение» (СГ. 1882. № 49).

Одно из главных качеств журналиста — оперативность — редакции приходилось воспитывать в своих внештатных авторах, сообщая им в ответах о том, что материал уже потерял свою актуальность, «устарел»:

«Медведское. Е-ву. С жалобой запоздали, а потому напечатание ее практического значения не имеет.

«Тара. Застенчивому. Статья о тракте запоздала; подождите будущего лета» (СГ. 1882. № 45).

«Кабанское. — у. В таком виде печатать невозможно. Не копите материала по полугоду, а посылайте корреспонденции почаще и по возможности короче» (СГ. 1883. № 12).

Одно из развернутых сообщений внештатному автору проясняло политику редакции в отношении «ответов»: донести информацию не только для конкретного автора, но и дать возможность прочитать ее и сделать выводы для себя всем заинтересованным лицам:

«Нарым. 7 и 7. Газета будет высылаться. Статья относительно непонятных в языке населению слов не годится, но предмет Вы затронули любопытный. Знаете что, сделайте себе алфавит и всякое подмеченное новое слово заносите под ту букву, с которой оно начинается, причем делайте его перевод и объяснение, примеры приводите, если хотите. У вас по истечении может быть нескольких лет получится любопытнейший словарь — вещь очень ценная в филологическом отношении. Сообщаемые обычаи очень интересны, но и их следует собирать. Мы нарочно отвечаем Вам с такою подробностью не письмом, а в ответах редакции, чтобы привлечь к этой работе, весьма несложной и легкой для выполнения, и других нам неизвестных лиц» (СГ. 1882. № 47).

Редакцией был отклонен также один из очерков с подробным комментарием, почему он не может пойти в печать:

«С. Николаевское. Крестьянину Флегонту И-ву. «Рассказ охотника» не может быть напечатан потому, что как известие о местном происшествии оно слишком устарело, никаких интересных научных сведений ни о местных нравах, ни о повадках медведя и охоте на него не дает; и художественной картинкой тоже не может быть, так как в нем внутренние ощущения действующих лиц вовсе не затронуты, а есть только сухое изложение внешней стороны дела» (СГ. 1883. № 23).

^{Редакция газеты «Сибирская жизнь»: угол переулка Ямского и улицы Дворянской (Нахановича и Гагарина)}

«Журналистский катехизис» начала XX века

Итак: оперативность, объективность, требование точных фактов — вот чего требовала томская газета в 1880-х годах. А в 1907 году в одном из номеров газеты «Сибирская жизнь» обнаружилась целая «памятка» для корреспондентов с подзаголовком «краткий катехизис» и следующим эпиграфом из В.Г. Белинского:

«Пиши, говори, кричи всякий, у кого есть хоть сколько-нибудь бескорыстной любви к отечеству, к добру и истине».

Советы же начала XX века звучат настолько современно, что трудно поверить в их почти столетней давности происхождение:

• 1. Если ты имеешь, что сообщить газете, делай это немедленно.
• 2. Будь краток, и ты сбережешь время себе, редактору, наборщику, корректору и читателю.
• 3. Пиши ясно, чтобы каждый мог тебя читать, в особенности названия и цифры.
• 4. Если у тебя неразборчив почерк, выписывай имена и названия местностей отдельно на полях.
• 5. Пиши месяц и число, когда произошло событие, а не «на прошлой неделе» или «вчера».
• 6. Ставь больше точек, чем запятых, чтобы предложения были краткие, но не забывай ставить знаки препинания совсем.
• 7. Никогда не исправляй имен и цифр, а зачеркни и наверху напиши снова.
• 8. Оставляй поля на бумаге сверху, снизу и с одной стороны.
• 9. Никогда не пиши на обеих сторонах бумаги.
• 10. Прежде чем отправить корреспонденцию, прочитай ее внимательно: всегда найдется, что исправить.
• 11. При корреспонденции сообщай имя и адрес.
• 12. Если хочешь скрыть свое имя, то сообщи имя и адрес на отдельном листке и ясно напиши, откуда и под каким заглавием ты послал корреспонденцию.
• 13. Если ты хочешь скрыть свое имя, то никогда не говори о том, что сообщаешь для печати, раньше, чем это будет напечатано.
• 14. Важные известия посылай по телеграфу, телефону, с кондукторами железных дорог и прочее.
• 15. Посылай корреспонденции не на имя одного лица, а на имя редакции: лицо это может отсутствовать и корреспонденция пропадет» (Из брошюры П. Эсперова) (СЖ. 1907. № 39).

Теперь у корреспондентов есть компьютеры и мобильная связь, и нет необходимости пересылать свои корреспонденции с кондукторами... Но самое главное осталось по-прежнему: журналист — этот тот, кто не может молчать.

^{Дореволюционный редактор не знал, от кого прятаться — то ли от цензоров, то ли от полицейских... то ли от странных посетителей редакции. Карикатура из сатирического журнала «Бубенцы» (Томск)}

Сценки из редакционной жизни

О том, как нелегка была жизнь дореволюционной редакции и какие персонажи периодически появлялись с требованиями обязательно напечатать их материал, рассказывала «Сибирская жизнь» в нескольких зарисовках. А сюжеты были такие:

I. «Молодой человек слегка пошатывается. Язык несколько заплетается.

— Я с жалобой, господин редактор. Приносил утром. Не хотят напечатать. А мне непременно нужно. Прошу вас, напечатайте. Вот это.

Тычет бумажку.

Редактор читает: «...делопроизводитель.. управления.. пристрастно.. преследует госпожу Иванову, благоволит по неизвестной причине госпоже Петровой...»

— Не могу напечатать. Во-первых, факты мне неизвестны, а между тем я беру на себя ответственность, оглашая их. Во-вторых..

— Никакой ответственности.

— Позвольте, редактор отвечает за каждую строчку...

— Представьте себе, что никакой ответственности.

— Да не могу я этого себе представить.

— А я вам уверяю: никакой ответственности. Освобождаю вас от ответственности. Совершенно. Беру на себя...

— Говорить вы можете, что вам угодно. А ответственность все-таки на редакторе всегда остается. Да, кроме того, сообщаемый вами факт слишком мелкий...

— Как мелкий, позвольте. Неизвестно почему вдруг благоволит госпоже Петровой и всякие поблажки..

— Нет, не могу напечатать. Какие-то дрязги, личные счеты. Не имеет общественного значения!

— Будьте добры, напечатай... Ну... я вам заплачу.

— Мы за деньги не печатаем.

— Серьезно говорю: заплачу.

— Я вас не задерживаю. До свиданья.

— Странно. Ответственность беру на себя. Заплатить готов. И все-таки нельзя. Что же теперь делать? Не печатать же в газете «Время».

— Ваше дело. До свиданья» (СЖ. 1907. № 95).

Так и видишь эту картинку вживую: пьяный молодой человек, готовый за любые деньги «пропихнуть» в газету «заметочку про нашего мальчика» — то есть кляузу на некоего делопроизводителя. И замученный редактор, вынужденный находить вежливые слова и аргументы для того, чтобы объяснить, что это невозможно...

^{Александр Васильевич Адрианов — известный исследователь, путешественник, публицист, был в свое время редактором «Сибирской газеты» и «Сибирской жизни». Можно предположить, что подобные встречи с посетителями приходилось выносить и ему...}

II. «Кухарка. В руках корзина с провизией.

— Сделайте такую божескую милость, пропечатайте ее в «Ведомостях».
— В чем дело? Кого пропечатать?
— Барыня значит. Чтоб ей...
— Вы грамотная?
— Малограмотная.
— Так вот вы напишите сюда жалобу на барыню и принесите сюда. Если можно будет, напечатаем.
— Принесу. Беспременно принесу. Чтоб ей...

На следующий день в редакцию доставлен был грязный листок бумаги, на котором крупными каракулями было нацарапано (текст перепечатан без исправления ошибок — прим.ред.):

О змее барыне

Я бедная женщина поступила на место к господину Стипанову в зиленый дом рядом с лавочкой она служит на службе она живет дома прожила я восемь ден и замерла с голоду потому что после обеда остальное мясо отдает собаке второе что останется собаке молоко собаке а нам чтоб поменьше съели холодный бульон в которой ищо сырой воды подбавит да солдатской хлеб я стала от нее уходить она схватила щипцы и посадила мне на шее синяк а я вырвала и благословила этими же щипцами ее по голове она мне не отдала денег ни копейки и облила мои вещи помоями а я схватила помои вылила ей на морду 50 лет живу а такой змеи не видела покорнейше прошу отпечатать она говорить что 44-й уже не платит ни копейки» (СЖ.1907. № 95)..

И ведь текст о жизни бедной работающей женщины, но совершенно очевидно, что его ни напечатать, ни исправить так, чтобы получилась обычная заметка.

III. И еще одна «зарисовка» — уже из жизни редактора:

«Уголовный ссыльный Измайлов, считая себя обиженным редакцией «Сибирской газеты», в ночь с пятницы на субботу, в 10 с половиной часов, ворвался в редакцию, пользуясь тем, что наружные двери не были еще заперты и потребовал от редактора объяснения. Когда г. Адрианов заявил, что «с такими господами редакция не объясняется» и вышел из комнаты, — Измайлов каким-то орудием разбил вдребезги колпак висячей лампы, а затем, выскочив из комнаты на улицу, пустил в двери камень: стекла в обоих дверях были разбиты, а камень попал в глаз г. Адрианова и окровавил все его лицо. Минут через 30 опять раздался треск в окнах... Немедленно в редакцию явился полицейский объезд, а вслед за ним и гг. полицмейстер и жандармский полковник. По распоряжению г. полицмейстера, Измайлов в ту же ночь, был розыскан и арестован. — Мы пока не считаем удобным более распространяться об этом печальном событии». (Сибирская газета. 1885. № 50).

Так что далеко не всегда «разборки» с читателями и корреспондентами заканчивались тихо и мирно — и именно поэтому большинство корреспондентов старались выступать под псевдонимами.

Многое ли изменилось с той поры для журналистов? Да практически ничего!