Без цветов и имен

День памяти и скорби прошел в России, 77-я годовщина начала Великой Отечественной войны. По традиции, как и в прежние годы, на воинском мемориале Южного кладбища Томска организовали митинг, посвященный всем жертвам и павшим в боях за Родину.

Речи выступающих и музыка лишь ненадолго нарушат печальный покой этого места. На мемориальном кладбище всегда малолюдно и тихо. Даже 9 мая, когда по проспекту Ленина течет людская река, сюда приходят немногие. Посещают его томичи, у которых в 50-60-х годах на Южном были похоронены их фронтовики, и те, кто ощутил печальную ауру некрополя. В последние годы внуки и правнуки приезжают к могилам бойцов, найденых поисковиками и перезахороненных на малой родине. Есть и те, кто идут побыть в тишине, поклониться, подумать.

Над мемориалом стоит, склонив голову, бронзовый Солдат. Скульптор, создававший его, изумительно передал чувства горечи, утраты и безмерной усталости от проклятой войны. Никакой пафосности. Никаких: «Можем повторить». Большие тяжелые сапоги, плащ-палатка и автомат на плече стволом вниз. Чтобы никогда больше не приходилось стрелять. У его подножия Солдата задерживаются надолго. Стоят молча.

Полированный гранит надгробий. Немногочисленные посетители ходят, читая имена умерших от ран в томских тыловых госпиталях. Сотни имен — на отдельных плитах и списками. Разные национальности. Разные годы рождения.

Вглубь кладбища по центральной аллее не проходит почти никто. И лишь единицы горожан знают, что метров через четыреста справа от аллеи рядами стоят около ста воинских обелисков. Не знала бы и я, если бы мне их не показала Татьяна Пастухова, посещающая могилу своего деда-фронтовика. Нельзя сказать, что могилы иногородних воинов совершенно не ухожены. Траву здесь летом скашивают, бурьяном не зарастают. И огромные старые деревья в прошлом году спилили, стало светлее.

Грустно удивляет другое. Возле каждого памятника и в День Победы, и через месяц после торжества, стояли однотипные корзинки с цветами, поставленные два года назад и поблекшие. А самое главное — на большинство из них приклеены безликие одинаковые таблички «Вечная память». И эта безымянность щемит душу. Вечная память кому? Кто лежит здесь? Знают ли о месте упокоения прадедов их потомки, живущие далеко от нашего города?

Каждый год в День Победы к рядам обелисков приходит и сидит на лавочке в одиночестве пожилой мужчина. 70-летний Анатолий Глазунов навещает могилу своего отца-фронтовика. Отец скончался в 1960-м, когда ему, младшему сыну, было всего 13.

— Когда отец умер, — рассказывает Анатолий Иванович, — мой старший брат пришел на кладбище. Сказал, что отец воевал, и сторож показал ему свободное место среди солдатских могил. Здесь раньше были деревянные пирамидки, на каждой — табличка с именем и званием. Когда они обветшали, все заменили на новые памятники. К ним привинтили таблички из нержавейки. А их все скрутили мародеры и, наверное, сдали на цветмет. Лишь пара табличек осталась, видимо, не смогли отвинтить. После того на все прикрепили одинаковое, чтобы прикрыть пустые места.

Анатолий Глазунов рассказал, что в прежние годы за могилами ухаживали курсанты. После закрытия военного училища связи и военно-медицинского института ухаживать стало некому. «Приезжал с граблями еще пожилой мужчина из организации «Мемориал», но теперь я его не вижу», — добавил мужчина.

Я знаю, о ком говорит Глазунов. О солдатских могилах, не взирая на больную спину и инвалидность, заботился пенсионер Анатолий Вторушин. Чистил их сам, звал ухаживать за ними студентов, активистов молодежных организаций. Но Вторушина уже три года нет в живых.

Положив свои несколько гвоздик, мы с друзьями уходим с чувством вины (всем не можем) и недоумения. Почему, когда провозглашается, что «никто не забыт и ничто не забыто», когда постоянно призывают к памяти о прошлом, здесь почти запустение?

Но, может быть, имена этих воинов перенесены на основной мемориал? Там ведь много каменных плит со списком по алфавиту. Говорят, что всего в нашем городе было похоронено около тысячи скончавшихся в тыловых госпиталях раненых.

В поисках информации обращаюсь в дирекцию городских кладбищ, в военкомат. В конце концов меня выводят на самого знающего, больше всех погруженного в тему человека.

Наталья Морокова, 66 лет, руководитель секции мемориально-поисковой работы городского Совета ветеранов. Поисковик-исследователь, как называет она сама себя, занимается розыском защитников Отечества и темой томских воинских захоронений с 1964 года. Увлеклась, когда была шестиклассницей. Не прерывала ее, когда росли дети (четверо), и когда мужа-военного в конце советского периода переводили на работу в Украину. Находясь в отпуске по уходу за ребенком, могла за месяц на свои деньги разослать в конвертах 360 запросов. Зная методологию архивного поиска, она даже тогдашнему президенту Украины Леониду Кучме помогла найти место захоронения его погибшего на фронте отца. За что получила в 90-е благодарность и подарок.

Она участвовала в Украине в раскопках и рассказывает, как «копали бойцов наших и местных жителей в городе Глухове Сумской области, и подняли 1 532 или 1 542 человека», как на раскопе даже в противогазе невозможно было работать больше десяти минут. А ведь к тому времени с войны прошло 50 лет. Но копали, «потому что люди должны лежать на кладбище. А местные мародеры там гонялись за еврейским золотом».

В 1980 году Наталья Морокова вместе с сотрудницей музея военного училища связи Татьяной Броцкой лазила по заросшему с годами некрополю, чтобы составить схему воинских погребений и найти братскую могилу трагически погибших в 1944-м девятнадцати курсантов и офицера артиллерийского училища.

Наталья Морокова перечисляет другие томские кладбища, где тоже хоронили умерших в госпиталях. От части их не осталось и следа, застроены.

Сохранились лишь воинский сектор на так называемом «кладбище второго Томска» за нынешним магазином «Стройся»; остатки погоста в районе психобольницы, на базе которой был размещен госпиталь для раненых с поражением центральной нервной системы. И то, о котором мы сейчас говорим. У него даже названий было несколько: в архивных справках место захоронения воина называют «городским» кладбищем, «Степановским», «Коларовским», «кладбищем Томска первого». Тогда как за названиями скрывается одно и то же, знакомое томичам под названием Южное.

Наталья Морокова участвовала в подготовке томских «Книг памяти», стала составителем справочного издания «Томск в судьбе героев» и сборника со сведениями о воинах-томичах.

В результате ее многолетней работы при содействии администрации области в 2005 году вышел сборник «Последнее пристанище — томская земля». В нем содержатся все известные на тот момент данные об умерших в томских эвакогоспиталях. Он был издан крохотным тиражом: 100 экземпляров. Но, к счастью, постранично опубликован в Интернете.

И сегодня Наталья Бариевна не оставляет дела, которому посвятила более полувека своей жизни. Она исследует документы в архиве новейшей истории Томской области, выезжает от Совета ветеранов в командировки в центральные архивы.

— Работа продолжается, она не закончена. Рада, если кто-то приходит помогать и включается в нее. Занимаемся теми, кто числился без вести пропавшими, и находим в архивах данные о них. К сожалению, теперь поисковую работу сильно осложняет закон о защите персональных данных. Например, многое могли бы сказать справки из ЗАГСа. Но их мне без разрешения прокуратуры не дадут: только родственникам, потомкам.

По так называемой второй площадке Наталья Морокова объясняет:

— В 1998 году, в конце июня, с первой площадки, где стоит памятник, украли больше 200 табличек с именами, чтобы сдать в металлолом. Свернули, спрятали в старой могиле. Но кто-то вовремя спохватился, и грабителей нашли. Четыре человека получили различные сроки. Мемориал у входа реконструировали к 65-летию Победы, поставили бронзового солдата. Когда создавался мемориал, директор комбината спецобслуживания Владимир Орлов обращался через СМИ к горожанам: «Если ваши родственники-участники войны лежат на Южном кладбище, приходите с документами о захоронении, мы внесем их в списки на плитах». Кто принес подтверждение, их вписали.

Тогда же встал вопрос: что делать со дальней площадкой? Имена похороненных на ней уже были внесены на плиты основного мемориала. Когда в 1999-м со второй площадки свинтили и украли таблички, «привязать», кто где лежал, стало невозможно. Надгробия остались, люди лежат, но кто под каким?

Думали-думали, что сделать. И в конце концов с тогдашним директором комбината спецобслуживания Орловым решили на все памятники прикрепить одинаковые прямоугольники «Вечная память». Потому что бросать их было нельзя.

— Что вы чувствуете, Наталья Бариевна, видя такое невнимание горожан к воинским могилам?

— Я по этому поводу испытываю огромную горечь. Потому что наши люди могут поклоны бить Богу, кому угодно. А все равно у большинства людей за душой ничего святого не осталось. Нельзя так относиться к захоронениям! Туда не ходят, потому что родственники, потомки далеко живут. А, может, просто люди и не знают, что здесь покоятся их близкие.

— Как можно было бы изменить ситуацию с этой второй площадкой?

— Считаю, что надо оставить так, как оно есть. Они не заброшены. Фамилии перенесены на плиты. А чьи останки там, мы не знаем. Хотелось бы больше внимания томичей. Чтобы не только на основном мемориале, но и здесь, на этой дальней площадке в День Победы, в День памяти 22 июня появлялись цветы, венки от организаций.

Сегодняшний директор городских кладбищ Елена Гарус считает, что второй участок надо огородить, поставить стелу, написать на ней, что здесь находились могилы умерших в госпиталях Томска. Имена уже не восстановить, прикрепить чужую фамилию будет неправильным.

Власти города уже обратили свое внимание на мемориальные кладбища — Северное (иначе — кладбище второго Томска) и Южное. В 2016 году по предложению мэра Ивана Кляйна был создан студенческий строительный отряд «Память». Половина его бойцов — 25 человек — будет расчищать и благоустраивать Южное кладбище, еще 25 человек — Северное, на котором после его закрытия в 1974-м вообще не вели никаких работ.

— В третьем нашем сезоне на Южном кладбище будем заниматься тем же, что и в первые два: в первую очередь расчищать, избавляться от мусора, — рассказывает командир ЛСО «Память» Андрей Самойлов. — Уборка старых деревьев, уборка скопившегося за многие годы мусора, приведение в порядок дорожек. Девушки станут подкрашивать памятники. Работы хватит еще на несколько лет. Когда отряд создавался по инициативе мэра города, многие скептически относились. А сейчас к нам тянутся, записываются. Считаю, что это благородное дело. Ну и заработок, конечно.

На 2019 год намечен капитальный ремонт Южного кладбища. Мэрия планирует выделить на это 30 миллионов рублей. То есть дело пошло. Как сообщал в середине мая заммэра Владимир Брюханцев, сейчас утверждается смета, разрабатывается дизайн-проект.

А ведь это возможность привлечь внимание к забытому людьми погосту! Наверное, в рамках проекта был бы уместен указатель у входа, приглашающий томичей пройти по аллее ко второй площадке. Может быть, стоит сделать вокруг него невысокое ограждение? Рассказать в газетах, электронных СМИ, чтобы горожане знали об этих могилах, приходили положить к надгробиям солдат и офицеров цветы.

Во всяком случае, такими сиротливыми, как сейчас, они оставаться не должны. Согласны?