Школа для всех: как в Томске учат детей с аутизмом

«Особенных» детей трудно не заметить — их поведение привлекает внимание, вызывая порой неоднозначную реакцию. Кто живет и общается с ними, занимается их воспитанием и обучением, может по-настоящему их понять — и это огромный каждодневный труд. А от нас, остальных, нужно немного — принять их и дать им возможность быть среди нас. Они очень этого хотят.

Ирина Гришаева, председатель ассоциации родителей детей с аутизмом «Аура», мама ребенка с РАС (расстройством аутистического спектра):

— Для них нужны особые условия в детских садах и школах: индивидуальная адаптированная образовательная программа; специально обученные педагоги, тьюторы, владеющие прикладным анализом поведения (АВА-терапия) и методом альтернативной коммуникации; индивидуальные занятия со специалистами — логопедом, психологом, дефектологом и т.д. Но самая главная задача сегодня — организовать им инклюзивную образовательную среду, где они учатся академическим и социальным навыкам гораздо эффективнее, быстрее, чем в изолированных группах и коррекционных учреждениях.

По словам Ирины, идеальный вариант — ресурсный класс, где все дети учатся вместе. Рядом всегда тьютор, который в нужный момент выводит «особого» ребенка из класса в ресурсную зону, где тот позже получит от учителя все, что не успел на уроке, плюс нужные ему занятия со специалистами. Такие классы есть в Москве, Санкт-Петербурге, Воронеже, Красноярске и других городах. Модель дорогая — специальное оборудование, обучение и оплата труда педагогов требуют денежных средств.

Первый в Томске отдельный (не ресурсный) класс для детей с РАС, обучающихся по адаптированной образовательной программе, появился в 2015 году в школе № 34 по инициативе родителей «Ауры» и руководства школы, при поддержке органов власти. На восемь детей — целая команда педагогов: учителя, тьютор, воспитатель, психолог, логопед и дефектолог. Как рассказывают педагоги школы, дефектолог Ирина Новикова и логопед Ирина Матвейчук, главной целью создания класса была постепенная адаптация таких детей к условиям образовательной среды.

Результаты двухлетней работы педагогов — это успехи их учеников. А они впечатляют: неговорящие дети с РАС научились говорить; дети научились писать и читать не хуже обычных первоклашек, приобрели и развили социально-бытовые навыки. Из восьми ребят четверо идут в обычные вторые классы. В социализации детей тоже есть заметные успехи.

Сейчас на обучение набраны новые дети, но основная цель — диагностическая: в течение года педагоги будут наблюдать за каждым ребенком, фиксировать промежуточные результаты и достижения, с учетом которых через год уточненный диагноз ПМПК позволит определить для ребенка дальнейший образовательный маршрут, наиболее оптимальный для него.

— Дети с РАС должны вести обычный образ жизни: ездить в общественном транспорте, ходить на экскурсии, то есть постепенно, с нашей помощью входить в общество, которое их принимает, а не осуждает. Им тоже необходимо общение, и они должны видеть правильное поведение, — делится Ирина Матвейчук. — Не все наши коллеги готовы работать с ними из-за особенностей их поведения. Но только взрослый компетентный человек может помочь им преодолеть многие ступеньки в их «особенном» развитии. Наша задача — воспитывать и обучать их.

В филиале Академлицея в Зеленых Горках — два класса по восемь детей с РАС, обучающихся по адаптированным образовательным программам. По словам завуча по начальной школе Светланы Семеновой, для них есть все, что нужно: оборудование, мебель, учебно-методический материал, а главное — педагоги с многолетним опытом работы с детьми-аутистами (пятеро педагогов пришли сюда из гимназии «Пеленг», которая давно и успешно работает с детьми с РАС). На каждый класс — учитель, воспитатель и тьютор. Есть и узкие специалисты для индивидуальных занятий: логопед, дефектолог и другие. Будет и музыка, и ИЗО с физической культурой.

— Сейчас принят ФГОС для детей с РАС. Они будут заниматься по адаптированной образовательной программе, с учетом своих особенностей, — говорит Светлана Павловна. — На «внеурочку» они будут ходить в массовую школу — начнем с этого. У них своя игровая площадка рядом с блоком. А лестница на второй этаж идет мимо их блока, так что они не изолированы — они понимают и видят, что они не одни.

— У нас сильная команда, — рассказывает Алена Шварц, куратор «особенных» классов Академлицея. — Учитель, воспитатель и тьютор — такой «треугольник» ведет ребенка от начала до конца дня. Учитель и тьютор занимаются первую половину дня, затем детей плавно передают воспитателю, и тьютор продолжает с воспитателем, узкими специалистами. Каждый из нас может и должен рассказать о ребенке, как прошел его день, и дать рекомендации родителям. Кроме того, должны быть четкие требования и одинаковые инструкции как в школе, так и дома, иначе результата не будет.

— Я работаю с такими детьми с 2004 года — у них очень много способностей, — говорит Ирина Кабанова, тьютор одного из «особенных» классов Академлицея. — Многие успешно изучают иностранные языки, прекрасно рисуют, играют на фортепиано. Нельзя говорить, что с ним ничего не будет — траектория развития ребенка может измениться. Почему у этих детей каждый год комиссия? Их смотрят специалисты: насколько они продвинулись. И на каком-то этапе может быть такой скачок, что...

— Они очень разные, — вспоминает о первом опыте работы с детьми-аутистами Таисия Петрова, воспитатель детей с РАС Академлицея. — Я начинала в школе № 34 воспитателем: хотела устроиться туда школьным психологом, но попала к «особенным» деткам. По образованию я специальный психолог, а на тот момент еще училась. Было очень поверхностное представление о детях-аутистах. Теории было мало — в целом, давали про детей с ОВЗ, а про аутистов совсем чуть-чуть рассказали, какими они могут быть. Какие они на самом деле, я узнала, когда начала с ними работать. И на практике получила гораздо больше.

— Коррекционная педагогика у нас входит в программу основного образования студентов, но она затрагивает все ОВЗ: и аутизм, и ДЦП и другое, а это абсолютно разные методики и подходы, — рассказывает Дина Гимро, заведующая отделом маркетинга образовательных услуг Томского государственного педагогического колледжа. — С 2015 года мы с «Аурой» запустили 16-часовую программу по коррекционной работе с детьми с РАС в условиях инклюзии, и на нее был огромный спрос у воспитателей, логопедов, педагогов, родителей «особенных» детей. На всех желающих не хватало мест. Некоторые наши студенты и преподаватели уже обучились по этой программе. С этого года программа рассчитана на 144 часа. Читают ее известные практические психологи, поведенческие аналитики, медики с опытом работы с такими детьми, в том числе по методу АВА. Большинство из них — родители детей с РАС.

Не у всех педагогов есть возможность пройти специальное многоступенчатое обучение АВА-терапии, скажем, в Москве. Но в Томске есть курсы повышения квалификации в педколледже и ТОИПКРО, проводятся совместные конференции, семинары на базе школ и садов — в среде заинтересованных педагогов города, работающих с аутичными детьми, происходит постоянное обучение, самообразование и обмен опытом. Как говорит старший воспитатель детского сада № 15 Светлана Короткова, когда у них открылась группа для детей с РАС, специалисты «Ауры» раз в месяц проводили семинары: собирались педагоги с других детских садов, со школ и рассказывали о своем опыте.

— Наш учитель-логопед отучилась по методике АВА-терапии, и мы применяем этот метод, — поделилась со мной Светлана Алексеевна. — А если в других группах появятся детишки с диагнозом РАС, то у них будет индивидуальная программа, с ними тоже будут работать специалисты — одни они не останутся.

— РАС —это, как правило, не нарушения интеллекта — он может быть очень высоким, — говорит Наталья Артюшенко, директор МБУ ПМПК, руководитель рабочей группы при Координационном совете по делам инвалидов администрации Томска. — РАС — это нарушение социализации и коммуникации, сенсорные нарушения. В основе лежит разбалансировка зрительного и слухового восприятия. Потому у детей такое поведение. А еще у них очень плохая кратковременная память. Их действительно стало больше, как и детей с ОВЗ, в целом. Но сейчас научились с ними работать, и сегодня дети с РАС уже на порядок выше тех детей, которые были три года назад, потому что с ними занимаются так, как надо. И при раннем вмешательстве можно достичь значительных успехов.

Как отмечает Наталья Петровна, сегодня по закону ребенок с РАС имеет право на создание ему условий в любом образовательном учреждении:

— У нас большая часть детей с РАС — в обычных детских садах и школах (а раньше они были только в учреждениях для умственно отсталых детей). И это правильно. Но в нашей стране везде есть человеческий фактор: когда «созреет» руководитель — будет отдельная группа или класс, и деньги выделят. Общество наше не созрело. Поэтому я всегда говорю родителям: нужно выходить со своими детьми в люди, на улицу, в общественные места. Многие родители боятся — жалости, осуждения, что «сами виноваты», ведь до сих пор люди уверены, что ребенок с РАС или ОВЗ может быть только в семьях наркоманов, хотя они рождаются в разных семьях. Вот так у нас, к сожалению: узость мышления, отсутствие широты взглядов и неумение принимать человека таким, какой он есть.