Только стружки летят: как томич строит копию ботика Петра I

Нет ничего более вдохновляющего, чем истории о реализации давней мечты. Когда человек годами шел к ее исполнению, преодолевая самые разные преграды и терпя критику окружающих. Поэтому с таким интересом я слушала историю Александра Бойцова. Невероятно: этот человек уже почти 12 лет строит реплику знаменитого «дедушки русского флота» ботика Петра I «Святой Николай», и в этом году судно наконец увидит воду. А в следующем, бог даст, отправится в путешествие вместе со своим создателем.

Рабочая площадка Александра Бойцова — кусочек частной территории в Предтеченске, в прошлом — заваленный мусором, а ныне расчищенный и накрытый навесом из полиэтилена. Здесь, на специальном стапеле, и стоит детище томского кораблестроителя: почти готовый ботик. В одном углу — икона Святого Николая Чудотворца, покровителя мореплавателей, в другом — флаг.

Александр — добродушный, седобородый, дымит сигаретой — отчего-то именно так я себе и представляла будущего капитана ботика.

— Вот это — мачта, — показывает рукой на массивную деревянную балку Александр. — Правда, она об этом еще не знает.

Как говорит томич, мечту построить корабль и отправиться в морское путешествие он нес с собой с детства, хотя откуда она появилась — неизвестно. Жил он всегда вдалеке от моря, а затем и вовсе переехал учиться в томский политехнический, да так в Томске и остался. По специальности Александр — строитель и к судоходным делам никогда отношения не имел:

— Идея строительства реплики у меня зрела давно, а 2003 год стал для нее поворотным. Просто наступило такое время, когда я понял: если не сделаю сейчас — не сделаю вообще. Около двух лет я занимался подготовительной работой: думал, искал информацию по этой теме, а отправной точкой стали обмерные чертежи, полученные из Центрального военно-морского музея Петербурга. Я ездил в командировки, общался с сотрудниками музея. Они шли мне навстречу и помогали делать контрольные замеры оригинала ботика и его реплики, хранящейся в Ботном доме в Петропавловской крепости. Еще я собрал большой архив фотоматериалов.

Работа над проектом заняла практически год, большая часть ее проводилась Александром впервые, многому пришлось учиться, за это время у него дома появилась отдельная полка со старинными книгами.

— Видимо, я все же смышленый парень, и в итоге на свет появился пакет конструкторской документации с рабочими чертежами и спецификациями. Далее все строгалось и пилилось — прямо в небольшой мастерской, которую я соорудил в коридоре на пятом этаже девятиэтажки. Там был изготовлен весь рангоут, полный комплект дельных вещей и предметы снабжения судна. Соседи понимали, иногда бурчали, но это только подстегивало желание продолжать. Пришлось осваивать кузнечное дело, обустраивать кузню — на ботике много кованых вещей. А четыре года назад я оборудовал стапель и начал непосредственно корпусные работы.

Как говорит Александр, большую часть проделанного труда принадлежит ему, в том числе и все финансовые вложения исключительно его. Кроме последних — на паруса для ботика сбор средств он объявил на отдельной краундфандинговой платформе. До этого он два года изучал подобные платформы, «примерялся» и решился. Александр признается, что им двигали не только финансовые мотивы: очень хотелось узнать, что о его затее думают люди.

— Знакомые-то, конечно, говорят, мол, молодец. А вот широкая общественность — что думает? И признаться, классные вещи мне люди писали — я получил мощный эмоциональный заряд. Было две крайности: один человек написал, мол тьфу, да что такого — ботик. Плоскодонка, такую соорудить — как два пальца об стол. Другой — что имеет дело с настоящим подвижником. И это тоже классно. А один парень подкинул в копилку ровно один рубль — тоже забавно. Я отвечал всем — абсолютно каждому, кто внес свой вклад, и со многими у меня завязалась переписка. А кое-кто даже хочет приехать на спуск ботика на воду.

За два месяца на паруса для «дедушки русского флота» было собрано 132 230 рублей — даже больше, чем нужно. Паруса уже пошиты мастерами из Санкт-Петербурга, это тяжелая английская парусная ткань — белый Duradon Heavy шириной 61 сантиметр, что позволило отчасти повторить крой старых мастеров.

О сопричастности и путешествиях

Спрашиваю — неужели сделать такой масштабный проект было легко? Столько нового, неизвестного, в конце концов, столько времени уходит на реализацию задуманного.

— Есть у вас любимое дело? — спрашивает меня в свою очередь Александр. — Вот то-то и оно: когда будет, поймете, что любимым делом заниматься не в тягость. Кто-то говорит: а как хватает времени? Да ерунда это все, время найти можно. Даже к вечеру, бывает, утомляешься, но любимое дело дает силы. Приходит понимание вещей на порядок выше, ведь любимое дело — великая вещь и для тебя, и для твоих близких. Например, моя семья: супруге нужно отдельный флаг поставить, что поддерживала меня во всем. Мои дети с этим росли, это в какой-то мере воспитание, революция в голове. Потому что когда начинаешь делать подобные вещи, связанные с историей, чувствуешь небывалую сопричастность. Это ощущение трудно скрыть, начинаешь делиться этим дома, а родные тебя начинают лучше понимать и узнавать.

Этим летом ботик будет спущен на воду. Осень — это регистрация судна и начало подготовки к экспедиционному переходу, этому и будет отдано все зимнее время.

— Маршрут — моя давняя мечта: предполагает повторение старого Мангазейского морского хода в части его Ямальского волока. Этим путем поморы ходили в Сибирь, в Мангазею за пушниной. Само по себе место волока особого интереса не представляет — кусок земли меж двух озер. Но посмотреть, потрогать ногами берега, представить, как ворочали многотонные кочи поморы, ради этого стоит туда идти. Если все будет складываться как задумывается, маршрут будет продлен и разбит на несколько навигаций, но об этом пока рано. Вообще же, мой проект посвящен всем, кто неравнодушен к истории флота российского, кто мечтает о море и парусах. Всем, кто готов к труду и свежему ветру. И моей дочери Александре.

А я бы добавила — еще и тем, кто также упорно следует за мечтой.