По старой памяти: хотим, чтоб все как у мужчин
В дореволюционной Сибири и Томске положение женщин было не сказать чтобы очень уж завидным. Крестьянки и работницы были неграмотными и бесправными, не могущими существовать вне патриархальной семьи, а женщины из высшего общества были ограничены в правах на получение образования, на занятие должностей и т.д. В конце XIX-начале XX века положение дел стало меняться. И эти перемены легко было отследить по все увеличивающемуся количеству публикаций по женскому вопросу.
Журналистки, поэтессы
Уже в объявлении об издании ведущей газеты Томска — «Сибирской жизни» — обращает на себя внимание обилие женских фамилий. Вообще, всего в этом объявлении было перечислено 67 человек, среди них профессора (М.И. Боголепов, Е.Л. Зубашев, Н.А. Александров), члены Государственной Думы (В.Н. Пепеляев, Н.В. Некрасов), собственные корреспонденты, к примеру, из Швейцарии (Д. Страхов) и Италии (Г. Христиан), известные сибирские писатели и поэты (Г. Гребенщиков, В. Шишков). Бок о бок с ними трудились их жены и подруги: О.Е. Корнилович-Зубашева, М.Г. Васильева-Потанина, А.Я. Александрова-Левенсон, Ада Чумаченко — около десяти человек.
В газете дамы писали на темы образования и культуры, обсуждали общественную жизнь города и страны. Жена известного публициста и исследователя Г.Н. Потанина, М.Г. Васильева-Потанина, была замечательной поэтессой, стихи которой украшали в том числе и страницы «Сибирской жизни». В 1916 году, к примеру, было опубликовано ее стихотворение «Весенняя сказка»:
Люблю Весны живую сказку!
О чем она — и не поймешь
Но все поэзия и ласка,
Все ярко-красочная ложь.
Внимая ей, забудешь годы
И гнет страданий на плечах,
Что нет ни счастья, ни свободы,
Что жизнь — тревога, кровь и страх...
Весна поет нам песнь Сирены,
Поет про молодость, про страсть...
И веришь в чувство без измены,
В его пленительную власть! («СЖ». 1916. № 58).
Добавим, что в качестве корреспонденток женщины появлялись и в XIX веке. Так, в 1905 году на страницах газеты «Сибирский вестник» разразилась целая дискуссия между «Свободной женщиной» и «Женщиной-матерью» по поводу участия женщин в общественной жизни. Должна ли настоящая женщина уделять все внимание семье или же она может бороться на свои права, помогать мужчинам, воспитывая при этом социально активных детей? Вопрос этот, как оказывается, не окончательно решен и до сих пор...
Такой разный труд
Страницы дореволюционных газет представляют разные аспекты женской жизни — как состоятельных дам, так и простых работниц. Первые устраивают концерты и выставки, стремятся к получению высшего образования, активно занимаются благотворительностью и т.д. Вторые устраиваются кухарками, кормилицами и няньками и с риском для жизни полощут белье зимой в проруби, как в найденной заметке:
«Ежегодно, проходя по набережной реки Ушайки, можно видеть до 20-30 женщин, полощущих белье с крутых скатов каменной облицовки насыпи моста и на затвердевших склонах снежных отвалов. Были случаи, когда женщины проваливались с краев отвала до пояса в воду, скатывались с насыпи у моста, ушибаясь, и т.д.
Неужели нельзя было устроить хотя бы временные плавучие мостки для полоскательщиц»? («СЖ». 1916. № 97).
Впрочем, спектр «женских» профессий в 1910-е годы стремительно расширялся из-за Первой мировой войны: мужчины были на фронте, но работу в тылу никто не отменял. Поэтому все чаще в газетах можно были встретить такие сообщения:
«Женский труд.
В управлении земледелия и государственных имуществ предположено широко использовать женский труд, организовав женские артели для работ в казенных лесных дачах. Женщинам предположено предоставить места приказчиц, нарядчиц, девятников и т.д., назначив им поденную плату на первое время не ниже мужской» («СЖ». 1916. № 47).
«Женщины на железнодорожной службе.
В конце прошлого года на Томской железной дороге были открыты курсы для подготовки агентов из лиц женского пола. На курсах обучалось около 30 курсисток. После 3-месячной подготовки курсисткам недавно были произведены испытания, после чего они назначены, в зависимости от результатов испытания, на соответствующие должности. Трое из них назначены помощниками начальников станций, а остальные запасными агентами для ревизии поездов, кассирами и проч.
Так как форма одежды для лиц женского пола на железной дороге пока еще не установлена, то курсисткам, назначенным на должности помощников начальников станций и запасных агентств, в виде необходимости отличительных признаков принадлежности их к числу железнодорожных агентов выданы высокие меховые шапки с железнодорожными знаками и нагрудные значки — топор и якорь» («СЖ». 1917. № 19).
Последний абзац особенно трогателен, ведь так и воображаешь хрупких курсисток в меховых папахах, требующих отчета у суровых железнодорожников.
Вообще, в 1917 году объявления о «захвате» женщинами мужской сферы стали расти, как снежный ком:
«Женщины в духовном ведомстве.
Синод разрешил прием на службу по духовному ведомству женщин со средним образованием, с предоставлением должностей не выше 8 класса» («УС». 1917. № 33).
«Женщины-нотариусы.
Правительствующий Сенат, по ордену министра юстиции, разъяснил, что на время войны женщины могут быть допущены к исполнению должностей нотариусов, за исключением должности старшего нотариуса» («УС». 1917. № 36).
В общем, потихоньку-помаленьку, но пришлось мужчинам потесниться.
Кружева для выживания
«Контора женского труда при лиге женщин.
В томском отделении Лиги равноправия женщин открывается комиссионная контора по сбыту женских работ. Все, что женщины сделают в течение своего досуга, как-то: дамское и детское белье, блузки, детские костюмы, обувь, чулочные и вязаные изделия, изящные рукоделия, кружева, вышивки, цветы, шляпы, работы по выжиганию, металлопластике, рисунки, узоры и пр., и пр. — они несут сюда. Контора берет на себя труд сбыта этих работ, оставляя на покрытие своих расходов 10 процентов комиссионных.
Надо думать, что многие женщины охотно понесут в контору свои работы, а общество поддержит это симпатичное начинание своим посещением. Это дало бы многим из нуждающихся возможность увеличить свой заработок, что так необходимо каждому трудящемуся в настоящее тяжелое время неслыханной дороговизны» («СЖ». 1917. № 22).
Как мы видим, и традиционные женские ремесла не оставались невостребованными в начале XX века.
Упрямым достается все
Но главное достижение женщин в борьбе за свои права было, конечно, получение права на высшее образование. В Томске Сибирские высшие женские курсы были открыты еще в 1910 году, и новости о них не сходили с газетных страниц. Профессор В. Сапожников, который вел занятия на этих курсах и вообще чем мог поддерживал активных дам, в 1916 году написал целую статью под названием «Женское упрямство»:
«— Дай, я научусь помогать тебе, — сказала женщина.
— Отстань, и без тебя работников-мужчин больше, чем нужно, — ответил мужчина.
Но женщина был упряма, и не отставала:
— Я не претендую на многое, готова исполнять второстепенную работу, только позволь мне подготовиться к ней, — может быть, и я пригожусь.
— Не нужно! И не стоит тратить деньги на твое обучение; ступай к своему очагу, к детям; ну, пожалуй, займись музыкой, рисованием, а мужское дело не для тебя: тебе с ним не сладить.
И долго так думал мужчина.
Но женщина была упряма и заставила мужчину догадаться, что ему не интересно и во многих отношениях неудобно иметь безграмотную подругу жизни; он решил позволить ей немного поучиться, так, для домашнего обихода; построил женскую школу, но к настоящей мужское науке не пускал.
Женщина на время успокоилась, но ненадолго. Она была упряма: поучившись немного, возмечтала учиться дальше и опять запросила мужской науки.
Мужчина долго сопротивлялся, но постоянные просьбы женщины ему надоели и, чтобы отвязаться от не, он сердито сказал:
— Ну, учись, пожалуйста, только денег на эту блажь я не дам ни копейки!..».
Таким образом, в форме притчи Сапожников описал становление женского образования в России: он женских школ и гимназий — к частным женским высшим курсам, которые он назвал «лачугой», по сравнению в полноценными мужскими университетами. Но женщина, кроме того, что была упрямой, оказалась и еще неприхотливой, так что даже в «лачугах» она получала высшее образование, а затем стала занимать прежде чисто мужские должности.
«Упрямство женщины и посильное сочувствие части общества создали высшую женскую школу. У нас появились женщины-учителя, женщины-врачи, женщины-агрономы, женщины-архитекторы», писал Сапожников, и именно они в военное время помогли справиться с кризисом.
Отдельно он остановился на Сибирских женских курсах:
«Сибирские курсы много моложе и переживают по своей областновке эпоху 80-х годов московских курсов, ютясь в тесных и душных помещениях, которые все могли бы поместиться в прихожей и одном коридоре университета. В комнате, где нормально могли бы работать 5 человек сидят за микроскопами 25, в химической лаборатории в тяжелом чаду слушательницы теряют своей здоровый румянец и не все выдерживают дымную атмосферу. Первый курс уже не помещается в своих аудиториях и временно приютился в технологическом институте, и т.д., и т.д. Одним словом курсы все еще в лачуге, в наемной лачуге, под страхом потерять случайно и это помещение. Работающие там привыкли и к тесноте, и к духоте, в виду той благой цели, которая здесь преследуется упрямо» («СЖ». 1918. № 36).
Одним словом, женщины пробивались в сферу высшего образования так же, как и в профессиональную сферу, — постепенно, но неостановимо.
Модницы во все времена
Но вообще, было бы преувеличением считать, что все женщины начала XX века полоскали белье или сидели за микроскопами. Значительная их часть предпочитала оставить мужское мужчинам, а самим заниматься исключительно женским предназначением: тянуть из своих мужей деньги на наряды, что дало повод написать одному из журналистов целый фельетон в стихах «Ферганские модницы». Непосредственным поводом к написанию стала заметка в газете «Новое время», вынесенная в эпиграф:
«Сартянки сходят с ума от нарядов. По сообщению «Турк. Курьера», в одной только Фергане насчитывается более тысячи дел о разводах, причинами которых служат денежная несостоятельность мужей и женская жадность к нарядам. Недавно в одном из уездов Ферганы возмутившиеся мужья присуждены были прибегнуть к решительным мерам борьбы против мотовства своих жен и на общем сходе сообща постановили совершенно не покупать им ситца, плюша, лакированных ичиг и проч.».
И вот по этому поводу фельетонист «Сибирской жизни» писал:
«Воскресить бы нам законы Спарты,
Воротить бы нам Ликурга время!...
От капризов женских даже сарты
Слезно плачут, жалуясь на бремя.
Ох, уж эти барыни и бабы! —
Все они одной и той же масти:
До нарядов все безумно слабы, —
Нет у них сильней и глубже страсти!...
Не считаясь с мужниным доходом,
Кучу тряпок каждая накупит —
И грозит скандалом и разводом,
Если муж причудам не уступит!...
Вкус у них — что день, то больше лаком...
Муж кряхтит от непосильной ноши:
Заводи им кичиги под лаком,
Покупай фабричные калоши,
Покупай им бархату да плюшу,
На камзолы — дорогого шелку:
Сатане продай навеки душу,
Или зубы положи на полку!...
Втрое все в цене подорожало,
На расходы денег шалых нету, —
А жена — ну да и горя мало:
Хоть чекань фальшивую монету!...
Никогда она не спросит толком,
Есть купить наряд возможность, нет ли?...
Жены, жены! — взвоешь с ними волком:
Доведут мужей они до петли!...» («СЖ». 1916. № 105).
Но вот смех смехом, а ведь в 1917 году министр финансов И.Л. Барк совершенно официально обратился с письмом к председательнице петроградского женского клуба О.К. Нечаевой по вопросу о... бережливости. Он просил донести до максимального количества женщин мысль о том, что надо «соблюдать сугубую бережливость в своих повседневных расходах с устранением из домашнего обихода излишних затрат на предметы не первой нужны, а тем более роскоши» («СЖ». 1916. № 67). Правда, накопленные деньги министр советовал потом потратить «на приобретение бумаг государственных займов» — как показала практика, это было не самое лучшее вложение средств...
Мир контрастов
Женская журналистика в начале XX века тоже необыкновенно оживилась, предлагая читательницам журналы на любой вкус. Вот, например, объявление о журнале «Женский альманах»
«С 15 января открыта подписка на литературно-художественное издание нового типа «Женский альманах».
Программа: Женщина-гражданка, законодательница в парламенте и рабыня. Жена и мать. Женщина света и женщина-труженица. Женщина в науке, искусстве, на сцене. Профессиональная деятельница. Женщина в истории.
Литературно-научные статьи, беллетристика, стихи, юмористика, рисунки, портреты, карикатуры. Иллюстрированная хроника жизни женщины в городе и деревне, во дворце, у себя дома, на поле рани, на поприще труда, на сцене» («УС». 1917. № 26).
Или более традиционный «Дамский мир»:
Но самое интересное в газетах того времени — это, конечно, названия фильмов и спектаклей, в которых причудливо отразилась женская тема:
«Кухня ведьмы», «Обнаженная», «Девушка с мышкой», «Чья же она жена?», «Метресса его превосходительства», «Женщина, о которой не стоит говорить», «Жертва Тверского бульвара», «Танцовщица Черной таверны», «Женщина с кинжалом», «Как надувают мужей» и так далее, и тому подобное.
Одним словом, движение к равноправию в начале XX века, конечно, началось, но далеко не по всем направлениям....
Несколько карикатур «Сибирской жизни», в которых использовались женские образы:
Россия и Франция предстают в виде прекрасных женщин, которых никак не удается «победить» Вильгельму.
Еще одна «кокетка» — славянские народы.
А вот «городская управа» в роли злобной деревенской бабы, не пускающей на сенокос тех, кто реально нуждается в заготовке сена.
1 мая 1916 года Томске, судя по картинке, было аномально холодным. Здесь утопает в снегу и греет чайник «типичное томское семейство», в том числе классическая «маменька»
И еще одна карикатура, где вновь используется женский образ: так же, как и нарисованную женщину, обыватель не может «объять» существующую дороговизну...