Станем ли Силиконовой долиной?
Сакраментальный вопрос «Отчего же умные живут порой бедно?» заботит многие умы во всем мире. Его рассматривают где угодно, с разных сторон. Но только у нас он звучит абсолютно издевательски.
Ушлый торговец, ковыряя в зубах после сытного ресторанного обеда, преисполнен гордости: считает себя умнее Сократа. А профессор невозмутим. Его работы переведены на пять языков, однако ему и в голову не приходит такая постановка вопроса. Как бы государство ни оценивало его труд, он знает себе цену. Другие тоже.
Система ценностей, где всё перевернуто, никуда не исчезла. Шума и треска много, а суть вещей остается неизменной: торговать шмотками сытней и спокойней, чем двигать науку и высокие технологии. Так было в безумные 90-е годы, когда цвет науки собрал чемоданы да подался в чужие края. Таково положение дел и сегодня. При всех восторгах по поводу перехода на инновационный путь развития, создания особых экономических зон, технологического рывка.
Да, переход нужен, как воздух! Хорошо уже то, что заговорили на эту очевидную даже для школьника тему. Без него «труба» ― всей отечественной экономике. Но пока нас кормит нефтяная труба, и кормит неплохо, как того ушлого торгаша. И будет кормить еще долго, покуда не выкачаем в обозримом будущем все доступные запасы углеводородов, которые должны бы служить нашим внукам и правнукам, и пра-пра-правнукам. Вот об этом подумалось в дни XII Инновационного форума.
Томск мечтает стать Силиконовой долиной и имеет на это все основания: умный город. Может, и станет, если не иссякнет поток федеральных отчислений. Но это будет отдельная история. Можно сказать, чрезвычайно отдельная. История о том, как умные стали-таки богатыми, занимаясь коммерциализацией научных разработок, а не спекулируя на рынке. И не где-нибудь, а в России.
Переход на инновационную экономику в наших условиях может быть осуществлен при двух, как минимум, обстоятельствах. Промежуточный переходный этап от нефтяных ресурсов к интеллектуальным, условно говоря, будет сложным и долгим. Парадокс в том, что фундамент инновационной экономики возводится на нефти и газе. В томскую ТВЗ ведь тоже вливаются нефтерубли. Но сама нефтяная отрасль нуждается в инновационном обновлении не меньше, а больше других отраслей.
Только вот обновление происходит, в основном, за счет зарубежных поставок. Даже в «умном» Томске, уникальность которого — в наличии двух составляющих: приличных сырьевых запасах и громадном научно-вузовском потенциале.
Инновационной продукцией нефтяников обеспечивают 3-4 томские компании, не больше. Это «СИАМ», «Контек-Софт», «ЭлеСи», «Томская электронная компания». Две первые, кстати, резиденты технико-внедренческой зоны. То же самое видим в масштабах всей отрасли. Буровики покупают американские и китайские (по американскому образцу) станки. Или работают на отживших свой век буровых станках советского производства. Геофизики оснащают полевые партии системами, изготовленными в скандинавских странах или США.
Казалось бы, вклад нефтяной науки должен ощущаться уж точно! Но нет, она если и уцелела, то вынуждена была приспособиться. Занимается вовсе не тем, что важно и нужно в стратегическом плане, а исключительно тем, что кормит. Проектами разработки месторождений. Вся нефтяная наука за Уралом сосредоточилась теперь в двух городах: Новосибирске и Томске.
Это первое. Рассмотрим второй значимый фактор. Наукоемкий бизнес, по определению, предусматривает связь с наукой. Причем не столько прикладной, сколько фундаментальной, ведь большинство ноу-хау имеют в основе прорывную идею, которая предполагает высокую теоретическую подготовку. Если государство заботится о наукоемком бизнесе, оно просто обязано поддерживать фундаментальную науку. Происходит ли это? Вопрос риторический. Академические вузы поставлены в те же нелепые условия, когда их заставляют зарабатывать, неважно на чем, и ждут принципиальных результатов.
Новосибирский Академгородок, один из крупных в стране, обескровлен: толковые ученые становятся предпринимателями или покидают, как в 90-е, страну. Или уезжают, а потом возвращаются с тем, чтобы, используя новые связи, удариться в бизнес. Академическая наука при этом чудовищно постарела. Научных работников в возрасте 30-40 лет осталось там крайне мало. Их приучили «делать бабки» на всем, кроме науки.
Вот так. А вы говорите: наукоемкие технологии, коммерциализация научных идей, высоко-технологическая продукция... В отдельно взятых организациях, бизнес-структурах всё это есть. Умные становятся богатыми не благодаря, а вопреки создавшимся условиям.
На инновационных форумах идут обсуждения — любо-дорого послушать! Уже всё меняется, произносят, как заклинание, участники процесса. Ждать осталось недолго. Еще чуть-чуть, самую малость и произойдет качественный скачок! От нефтяной зависимости начнем уходить! Вот-вот, не сегодня-завтра...
Порадуемся этому тезису — и пойдем бедствовать дальше. Такие все умные-умные...