Запрограммирован на успех

Томич Павел Хаустов — один из 200 лучших спортивных программистов в мире. Сейчас ученый ТПУ занимает 180 место в рейтинге проекта Codeforces, который объединяет более 25 тысяч программистов по всему миру. Еще будучи студентом Павел вошел в топ-100 рейтинга Google Code Jam. Он неоднократно получал приглашения от крупных международных работодателей, в числе которых IT-гиганты Google, Яндекс и Mail.ru. Однако остался в аспирантуре ТПУ, тренирует сборную вуза по программированию и готовится к защите кандидатской диссертации.

Спортивное программирование — это интеллектуальное соревнование по решению задач, где участникам необходимо написать программу на каком-либо языке программирования. Проект Codeforces объединяет программистов всего мира, где российские программисты составляют пятую часть. На этой площадке участники могут как соревноваться, так и просто тренироваться в решении задач. Для участия в Codeforces достаточно иметь лишь компьютер с выходом в Интернет и учетную запись в проекте. По результатам соревнований, которые регулярно проходят на площадке, участники перемещаются в общем рейтинге как вверх, так и вниз. Павел участвует в проекте последние шесть лет, на его счету 92 официальных рейтинговых соревнования, для решения задач он использует язык C++.

— Спортивное программирование — это развлечение или работа?

— Это состязание, в котором нужно мыслить определенным образом, знать разные дисциплины: математику, геометрию и так далее. Это отдельный вид программирования, который слабо связан с промышленным программированием. Можно быть успешным в спортивном программировании, но плохо разбираться в промышленном.

— Есть ли от этого практическая польза?

— Да, алгоритм решения таких задач часто используется на практике. Например, при построении томских маршрутных сетей применяется теория графов, которую также используют в спортивном программировании. Сюда же можно отнести задачи на составление расписаний, на обработку изображений. Последнее используют в робототехнике, чтобы научить роботов распознавать изображения и звук.

— Рейтинги подобных проектов учитываются работодателями?

— Насколько я помню, уже года три назад у одного из олимпиадных программистов при приеме на работу спросили, какое место он занимает в этом рейтинге. Тогда мы только начали понимать, что он имеет какой-то вес. Я знаю, что на данный момент в Томске есть компании, которые следят за этим рейтингом и используют его при наборе сотрудников. Это один из способов оценить аналитические способности человека еще до того, как ты принял его на работу.

— 180-й в мире, 47-й в России, первый в Томске. Есть ли еще в нашем городе спортивные программисты подобного уровня?

— В свое время в Томске был сильный олимпиадный программист Михаил Колупаев, который уехал в магистратуру в Москву, а теперь и вовсе в Лондоне. Сейчас в этом рейтинге участвуют и мои студенты — одна из них, Олеся Голуб, недавно вошла в топ-300.

Диссертация, почерк врачей и социальные сети

— О чем твоя диссертация?

— Я разрабатываю систему, которая будет распознавать рукописные символы. Такие системы используют, например, при проверке ЕГЭ. Существующие системы несовершенны, поэтому работу машины должен перепроверять человек. Человеческий труд стоит дороже, поэтому ученые стараются повысить точность проверки. Сначала казалось, что можно без особых проблем изучить все особенности почерка, но природа создает все более умелых рукотворцев, которые пишут все более нераспознаваемые символы. Я часто слышу шутки насчет почерка врачей, но распознавать его не научился еще даже человек — что говорить о машине. Думаю, никакая автоматическая система не научится распознавать почерк врачей ближайшие лет сто. Это интересная тема для исследований, если человек хочет поставить себе очень сложную задачу.

— Диссертация — это обязательно?

— Зачем мне она? Потому что я могу это сделать. Высшее образование сейчас есть почти у всех, ценность высшего образования в России очень невелика. А вот ученая степень есть далеко не у каждого. По большому счету, если очень хочется, всегда можно забрать документы и уехать куда угодно.

– Какие планы после диссертации? Открыть нечто вроде Facebook?

— У людей, которые родились в 90-х, с мечтами все попроще. Мы более реалистично смотрим на мир. Даже если бы у меня и была подобная мечта, то она точно не была бы связана с социальными сетями. Ими я не пользуюсь совсем. Более того, я против существования соцсетей и считаю их абсолютно бессмысленными. Они полезны только для тех, кто использует это как инструмент для работы, например, маркетинг-менеджеры, работники с персоналом. Остальные просто убивают там время. Сейчас это доходит до абсурда, особенно когда это начинают использовать организаторы учебных мероприятий. Например, бывают случаи, когда в официальных олимпиадах участникам добавляются баллы за репост. Мне кажется, что это позорит мероприятие.

Утечка мозгов и хэдхантеры

— После Google Code Jam у тебя была возможность начать работу в крупных IT-компаниях. Почему решил остаться в Томске?

— Я хотел бы сразу прояснить ситуацию по поводу предложений о работе. Все выглядит вовсе не так, как многие себе представляют. Тебе не звонит директор компании со словами: «Я очень хочу взять тебя к себе, поэтому срочно собирай чемоданы, твое рабочее место уже готово». В каждой компании есть люди, которые занимаются поиском кадров по всему миру, их называют скаутами или хэдхантерами. Если ты где-то отличился, занял высокое место в рейтинге, то велика вероятность, что с тобой свяжутся и позовут на собеседование. Даже если человек на данный момент немобилен, например, если он студент, с ним будут поддерживать связь до тех пор, пока он в деле. Со мной связались после Google Code Jam, когда я еще был студентом, и с тех пор периодически пишут, раз в три-четыре месяца.

— Получается, программист не ищет работу, а выбирает один из предложенных вариантов?

— Да, это уникальная профессия, в которой спрос настолько велик, что сотрудник выбирает компанию, а не компания сотрудника. Крупные компании держат большое количество хэдхантеров, чтобы находить лучших специалистов. Это в их интересах, потому что один хороший программист может заменить десяток обычных, а зарплата, само собой, будет не за десятерых.

— Для хорошего программиста в Томске нет условий развития?

— Нельзя сказать, что в Томске их нет совсем, но уровень зарплат значительно ниже, чем, допустим, в европейской части России. Не говоря уже о Европе или США. Если переводить наши зарплаты в мировую валюту, то цифры будут смешными для зарубежных работодателей. Им выгодно забирать отсюда не избалованных финансовыми условиями программистов. А для программистов это возможность выйти на новый уровень.

— Можно ли остановить «интеллектуальную эмиграцию»?

— Сейчас в Томске нет организаций, которые могли бы вкладывать большие деньги в развитие этой сферы. Возможности университетов сильно ограничены, они уступают возможностям промышленных организаций. Но и последние еще не достигли нужного уровня, хотя для них это — инвестиции в свое будущее. В Москве и Питере есть компании, которые создают необходимые условия для программистов-олимпиадников, чтобы те обучали студентов с первого курса, готовя все более сильные кадры. Таким образом, они сами создают своих будущих работников. Пока в Томске нет организации, которая будет финансировать эту деятельность, программисты будут уезжать.

— Томск не может дать работу, но может дать образование?

— Самые сильные уезжают уже после школы или бакалавриата, чтобы продолжить образование в другом месте. У нас был очень талантливый школьник, который стал победителем всероссийской олимпиады и решил, что хочет попробовать свои силы в Петербурге. В городах европейской части России есть олимпиадные центры, где готовят именно участников олимпиад. В Томске этого нет и в ближайшее время не предвидится.

— Почему?

— У региона есть более серьезные проблемы, которые нужно решать. На их фоне подготовка олимпиадников выглядит не такой уж важной целью, к тому же очень дорогостоящей. Поэтому школьники тянутся в другие города. Они знают, что там у них больше возможностей. Можно много говорить о том, что из России «утекают мозги», но лучше задаться вопросом, что сделано, чтобы это остановить. Эти ребята делают все, чтобы у них была хороша карьера и высокий уровень жизни. Нельзя осуждать их за это и считать предателями. Многие из них отучились здесь, приносили пользу кафедре и институту. А дальше они вправе сами выбирать свой путь.